Старец Иоанн (Крестьянкин) с детства прислуживал в храме, был послушником у архиепископа Серафима (Остроумова), впоследствии причисленного к лику святых. Сдал экстерном экзамены в духовной семинарии, стал священником. Прошел через тюрьмы и лагеря, а в хрущевское время власти выгоняли его то с одного, то с другого прихода. В 1966 году отец Иоанн принял постриг и поселился в Псково-Печерском монастыре. К нему тоже приезжало множество людей. Но в конце 1990-х, приближаясь к 90-летнему возрасту, он практически перестал принимать паломников, тяжело болел, был прикован к постели. Хотя и он старался отвечать на массу писем, приходивших к нему. Преставился он в феврале 2006 года.
Отец Николай (Гурьянов), невзирая на возраст и болезни, оставался последним «открытым» старцем, доступным для всех желающих. Но его служение вызывало дикое раздражение всех темных сил, сатанистов, сектантов. Покушения на Старца не прекращались. Его келейницы, схимонахини Иоанна (Полещук) и Николая (Гроян), оберегали его только своими слабыми женскими силами. Когда стало совсем туго, сумели через московских знакомых нанять нескольких охранников, скребли по копейкам пожертвования, чтобы платить им. Но охранники, как это часто бывает, выполняли свои обязанности спустя рукава, своевольничали.
Уже в последний год земной жизни Старца появилась некая «целительница», косившая под умалишенную, рвалась в келью отца Николая, чтобы «вылечить его насовсем». Измотала всех, перелазила через забор, влезала в домик через окно – стояла страшная жара, Старцу Николаю нужен был воздух, и келейницам приходилось по ночам дежурить у открытого окошка. «Целительницу» выводили, но она лезла снова. Обычно батюшка кротко относился даже к явным врагам, но наконец даже он благословил «сдать ея в милицию». Однако милиция не составила никаких протоколов, отвезла ее на материк и… выпустила.
Но и для церковного начальства многое из того, чему учил Святой Провидец, что он открывал людям, оказывалось нежелательным. Например, его почитание во святых Царя Ивана Грозного, мученика Григория Распутина. Батюшка Николай держал у себя в келье их иконы, неоднократно предупреждал людей: «За Царскую Семью нас Господь простил, уже помиловал. А за Григория Россия несет епитимию… Надо очистить Григория от заплевания и грязи. Он Мученик и Божий человек» [120]. Готовясь к уходу в Вечность, Старец заранее выбрал себе место для погребения, в ногах у могилы своей горячо любимой матери, и благословил особенным образом расписать кладбищенские ворота. По наставлениям отца Николая монах Алимпий (Оборотнев) украсил их фресками с образами Спаса Нерукотворного, Покрова Царицы Небесной, иконами святых Царственных Мучеников и Царского Друга, Мученика Григория. Когда работа была завершена, Старец очень радовался, освятил ворота, называл их Царскими Вратами.
Но Паисий (Гидраш), настоятель храма, отобранного у батюшки Николая, сразу донес Псковскому митрополиту Евсевию (Саввину). Тот прислал монахов, и они тупо выполнили послушание собственного начальства: залили фреску Мученика Григория нитрокраской. Старца, освятившего ворота, вообще проигнорировали. Он сокрушался и говорил: «Грешно и плохо они сделали! Григорий здесь нужен, он молится за нас. Он был несчастный человек, его всю жизнь неправдами гнали и так мучили, и сейчас мучают! Отца Паисия надо наказать за сделанное, а владыку – он архиерей, его Господь накажет Сам… Господи, прости их, что они Веру попрали…». А фреска по молитвам старца чудесным образом проявилась снова [120, с. 82]!
Чтобы дискредитировать наставления отца Николая (Гурьянова), в прессе появлялись статьи, будто бы подобные идеи исходят не от него, а выдаются от его имени, что его самого келейницы насильно удерживают в неволе. Когда архимандрита Тихона (Шевкунова) послали собирать мнения Старцев об ИНН и паспортах, он имел и второе поручение, проверить такие «сигналы». Подтвердилось, что это клевета, правду зафиксировали видеосъемками, продемонстрировали по телевидению. Но доносы и наветы продолжались. Начались попытки объявить отца Николая недееспособным, установить над ним «опеку» – причем «опеку» посторонних, более чем сомнительных лиц. Наконец, Священноначалие приняло решение забрать его с острова Талабск (Залит) и упрятать в Пюхтицкий монастырь (в Эстонии).
Принималось это решение не только без воли Старца, а даже без его ведома. Увоз предполагался внезапный и насильственный. Но почитатели Батюшки предупредили его. Тогда он сказал: «Значит, пора уходить». И ушел через пару дней – к Господу. Даже для того, чтобы исполнить его волю и похоронить на острове, в выбранном им месте, потребовалось обращение к самому Патриарху и его личное вмешательство. Потому что митрополит Евсевий уже намеревался увезти мощи старца в неведомом направлении (как минимум, мог получиться еще один прекрасный «бизнес-проект»). А сразу после погребения на кладбищенских Царских Вратах надпись на фреске «Григорий Русский» сотрудники митрополии срубили зубилами – чтобы уже никак не смогла проявиться.
Но и память стала затираться, искажаться. Через пару лет из кельи старца выжили его келейниц. Бывших охранников купили окладами, и они надели подрясники, переквалифицировались в «хранителей кельи». Организовали в ней собственный маленький «бизнес». Сейчас там могут предложить паломникам за плату, для «исцелений», посидеть на стуле Старца, надеть «шапку старца» (доводилось слышать от очевидцев, что некоторые после ее одевания испытывают сильные приступы головной боли, и это не удивительно – Батюшка Николай никогда, ни единого раза этой шапкой не пользовался, она попала в келью из «гуманитарки» в числе пожертвований, валялась со старым хламом на чердаке). А кладбищенские Царские Врата в 2010 году подверглись капитальному ремонту, все фрески «обновили». При этом вместо Мученика Григория был написал лик Преподобномученицы Великой Княгини Елизаветы. А из надписей на всех иконах Царственных Мучеников почему-то было убрано слово «святой» [120, с. 82].
Что касается Ивана Грозного, то о нем отец Николай учил: «Если услышите, что кто-то хулит Царя Иоанна, сразу попросите Господа, чтобы Он простил этого человека. Страшное наказание ему может быть! Он ведь может умереть без покаяния! Спаси Бог от этого!». Святой прозорливец рассказывал о первом Русском Царе: «У него тоже никого не было, с кем бы Он мог поплакать… И Он теперь радуется в Царствии Небесном и духовные гимны Богу поет». А после того, как Старец упокоился, в церковной верхушке развернулась массированная кампания «против канонизации Ивана Грозного». Впрочем, истоки она брала еще с 1995 года, после смерти Владыки Иоанна (Снычева), когда либералы набросились на его труды, силясь представить их якобы «поддельными».
Алексий II был очень образованным человеком, прекрасно знал работы Карамзина и других авторов XIX века, хрущевской эпохи, заливших клеветой фигуру первого Русского Царя. Патриарх считал сложившийся исторический стереотип объективным, а попытки пересмотреть его опасными, способными вызвать раздоры в обществе. Поэтому в канун 2000 года, на встрече с представителями радиокомпаний России, он отверг идею канонизации Царя Ивана Васильевича. Хотя вот что любопытно. Движение «против канонизации» было, а движения «за канонизацию»… не существовало! Потому что историки, публицисты, просто верующие, подвергшие сомнению «общепризнанные» версии и начавшие проверять факты, знали: Иван Грозный не нуждается в прославлении.
Он уже был прославлен в лике местночтимых святых в первой четверти XVII века, при Патриархе Филарете (Романове). Об этом свидетельствуют сохранившиеся изображения царя с нимбом Святого – на фреске Спасо-Преображенского собора Московского Новоспасского монастыря (XVII в.), в клейме Тихвинской иконы Божьей Матери из храма Московского Преображенского кладбища (конец XVI в.), в клейме Тихвинской иконы Божьей Матери с чудесами из храма Смоленской иконы Божьей Матери в Калуге (XVII в.). Фрески Грановитой палаты в московском Кремле были утрачены в XVIII веке. Но в 1672 году знаменитый иконописец Симон Ушаков составил подробную их опись, расшифровку надписей. В 1881 году по указанию императора Александра III палехские иконописцы братья Белоусовы по описи Ушакова восстановили фрески [102, т.4. с. 563–564.], и Грозный Царь снова предстал перед нами в небесном нимбе. А надпись над ним гласит: «Благоверный и Христолюбивый, Богом венчанный Великий Государь Царь и Великий Князь Иоанн Васильевич, Всея великия России, многих государств Государь и Самодержец».
В 1875–1876 годах в Москве был издан фундаментальный труд ректора Вифанской духовной академии архиепископа Сергия (Спасского) «Полный месяцеслов Востока». Это стало заметным событием во всей церковной жизни. Автор сумел изучить и проработать огромную массу агиографических источников – не только русских, но и греческих, восточнославянских, обобщил и систематизировал их, создав самый полный на сегодняшний день перечень святых, почитаемых в России. Одним из самых лучших источников владыка Сергий признавал святцы 1621 года, найденные В.М. Ундольским в Коряжемском Николаевском монастыре. А в них автор отметил запись о празднике на 10 июня «Обретение телеси Царя Ивана» [8, т. 1, с. 356]. В приложении к своему труду с алфавитными списками святых он также внес этот пункт: «Иоанна, Царя, обретение телеси июня 10. 1621» [9, т. III, с. 561].
На текст, обнаруженный архиепископом Сергием, обратил внимание видный церковный историк Евгений Голубинский. В своей «Истории канонизации святых в Русской Церкви» он несколько озадаченно писал: «Под Царем Иваном, конечно, разумеется Грозный, умерший 18 марта 1584 года. Какое разумеется обретение Его тела, не знаем; во всяком случае не совсем ожиданно, что Грозный внесен в каталог святых…» [31, с. 358.]. Кстати, «Полный месяцеслов Востока» был переиздан в 1997 году по благословению самого Патриарха Алексия II, удостоившись высочайшей оценки – во вступительной статье к переизданию отмечено: «Это – труд, которым должна гордиться Русская Церковь».