А между тем, и в Южной Осетии, с которой попыталась взять пример Абхазия, закручивались свои интриги. Греческая истинно-православная церковь, учредившая Аланскую епархию, решила прибрать ее под свой контроль не только формально, а уже и реально. Чтобы регулировать ее как духовно, так и политически. Лидера здешнего духовенства, епископа Георгия (Пухатэ), греческий синод в 2011 году отстранил от должности и отправил «на покой». Управлять епархией назначил англичанина Амвросия (Бэрда).
Но и политика России становилась более активной, более уверенной. А вслед за светской властью становилась более смелой и церковная. В 2013 году РПЦ развернула работу среди осетин. Опять же, в неофициальных формах. Владикавказская епархия создала «Фонд возрождения православия в Южной Осетии». Амвросий (Бэрд) встревожился, взялся организовывать противодействие, настраивать священников и прихожан не иметь дела с Россией. Но в этом он не преуспел. Сумел привлечь только одного священника, и в 2017 году они вдвоем провозгласили, что Аланская епархия преобразуется в «самостоятельную независимую поместную церковь». Но после этого презинент Южной Осетии Бибилов пригласил на встречу всех священников своей республики и высказал «пожелание» – перейти под юрисдикцию Московского Патриархата. А у Амвросия (Бэрда) отобрали паспорт Южной Осетии и закрыли ему въезд через границу.
Глава 26О «симфонии» властей
Новый Предстоятель Русской Православной Церкви накануне своего избрания и сразу после него сделал ряд программных заявлений. В преддверии выборов Патриарха Кирилл провел встречу с журналистами, где указал, что выступает «категорически против любых реформ в Церкви» [75]. А на торжественном приеме в Большом Кремлевском дворце по случаю своей интронизации он произнес речь о «симфонии» – признавая ее идеальными отношениями между Церковью и государством. Хотя это было не совсем корректно. О «симфонии» между светской и духовной властями писал еще митрополит Иоанн (Снычев), но такой механизм возможен лишь в Самодержавной Монархии, а никак не в республике, декларирующей «свободу совести».
Ну а на встрече со студентами Сретенской духовной семинарии Патриарх озвучил идеи, которые можно вообще признать очень сомнительными. Вспомнив состояние России перед революцией, главной причиной бедствия он назвал то, что Церкви в те времена не удалось создать сильную православную интелигенцию, о которой мечтал митрополит Антоний (Храповицкий). О темной роли и еретических взглядах Антония выше уже говорилось. А в трагических событиях февраля 1917-го ключевую роль сыграла как раз интеллигенция, считавшая себя «православной».
После своего восшествия на престол Кирилл впервые появился перед широкой публикой 8 марта 2009 года, на Неделю Торжества Православия он возглавил праздничную службу в храме Вознесения Христова в Сокольниках. В проповеди он объявил: «Сейчас у нас появляются, время от времени, лжеучители, которые соблазняют народ спасать православие, спасать его чистоту, которые повторяют этот опасный, греховный и внутренне противоречивый лозунг: «Православие или смерть»» – и Патриарх призвал «опасаться этих проповедников». Вот тут уж многие верующие были озадачены – внутренними противоречиями не лозунга, а самого заявления. Действительно, раскольники обычно действуют под флагом чистоты Православия (точно так же, как раскольники XVII века). Но сколько святых мучеников приняли венцы в прямом смысле этого лозунга? В эпоху иконоборчества? В борьбе с католической экспансией на Россию? В период большевистских гонений? Что в этом было греховного?
Да и предвыборные обещания о недопустимости никаких реформ в церкви выполнялись не слишком строго. Через пару месяцев, в Великий Четверг на Страстной неделе, Патриарх в Елоховском соборе совершил чин «умовения ног» двенадцати священнослужителям. Этот чин был известен в Византии, он практикуется Иерусалимским Патриархом, римским папой, баптистами, адвентистами, методистами, пятидесятниками. Но в России прежние Патриархи его не совершали.
Кирилл оказал покровительство и своему давнему протеже, священнику Георгию Кочеткову. Он тоже когда-то почитал митрополита Никодима (Ротова), учился в Ленинградской духовной академии, когда Кирилл (Гундяев) был там ректором, стал его приближенным, иподиаконом. Как раз тогда, по благословению своего наставника Кирилла, Кочетков начал переводить богослужебные тексты с церковно-славянского и греческого на современный русский язык, разрабатывать новые методы катехизации (обучения православным нормам).
В 1990-х он издал русифицированные тексты церковных служб, «Катехизис для катехизаторов», стал основателем и ректором Свято-Филаретовского инстутута, настоятелем двух храмов, где служили по-русски. Но духовенство и верующие миряне восприняли новшества очень встревоженно, считали их прямым продолжением «обновленчества». Особенно активно выступали против них архимандрит Тихон (Шевкунов), сектовед Александр Дворкин, протоиерей Дмитрий Смирнов. Вокруг общин «кочетковцев» происходили громкие скандалы. Алексий II временно временно запрещал Кочеткова в служении, для расследования его богословской деятельности была создана специальная комиссия, накопала обвинения сразу в нескольких ересях. Но Синодальная богословская комиссия под руководством митрополита Минского и Слуцкого Филарета (Вахрамеева) признала выводы тенденциозными и не утвердила, дело закрыли.
Кочетков остался ректором Свято-Филаретовского института, среди его покровителей был и митрополит Ювеналий (Поярков), определил его служить в Новодевичьем монастыре. А Кирилл вообще благоволил к нему, ввел в новый орган церковного управления, Межсоборное присутствие, иногда предоставлял служить в Храме Христа Спасителя. Правда, сам Патриарх на резкие реформы не пошел, продолжал служить на церковно-славянском. Но начал вставлять в службы русские переводы тех или иных чтений. Эту практику перенимали священники. Не в обязательном порядке, но кто-то счел ее полезной, кто-то желал угодить начальству, и она постепенно распространялась.
Для Церкви Патриарх задавал вроде бы твердый и решительный патриотический курс. На одном из приемов (в честь Святителя Петра Московского) он указывал: «Задача Русской Православной Церкви заключается в том, чтобы воспитывать человека, способного на жертву, на подвиг, на победу… Главное наше дело – молитва, но вокруг молитвы мы должны создавать активное поле жизнедеятельности, воспитывать людей, давать образование, являть примеры доброго отношения к людям через социальную деятельность». О Кирилле заговорили, как о рестравраторе идеи «Москва – Третий Рим», превращавшем Церковь в опору государственной власти. Тут и впрямь было похоже на «симфонию». Но… случился неожиданный «прокол».
В декабре 2011 года в России началась «Болотная революция». Абсолютно по тому же сценарию, как разыгрывались «Бульдозерная революция» в Югославии в 2000 году, «Революция роз» в Грузии в 2003 году, «Оранжевая революция» на Украине в 2004 году, «Революция тюльпанов» в Киргизии в 2005 году, «Сиреневая революция» в Молдове в 2009 году. После тех или иных выборов оппозиция объявляет их результаты сфальсифицированными, начинает массовые акции протеста, и они превращаются в «бессрочные». А дальше вмешиваются Евросоюз, США, требуют выполнить условия оппозиции. И… происходит государственный переворот.
В России было то же самое. Состоялись выборы в Думу и готовились президентские (с новой «рокировкой», после перерыва на пост главы государства опять выдвигалась кандидатура Путина). Но заранее, уже за месяц до думских выборов, стала распространяться информация, что после них начнутся протесты. Они и начались, причем объединились самые разнородные и, казалось бы, несоединимые силы! Коммунисты, «национал-большевики», «Авангард коммунистической молодежи», но они прекрасно состыковались с крайними националистами «Русскими», с самыми ярыми либералами – «Партией народной свободы» Немцова, Касьянова и Навального, с «Яблоком», с «секс-меньшинствами». И в результате получилось, что тон задавали не коммунисты, не националисты, а либералы!
Акции были более чем солидно проплачены, участников свозили в Москву автобусами, закупались билеты на поезда, набивая их целиком. Уже было готово и название по аналогии с «оранжевыми», «розовыми», «тюльпановыми» – «Снежная революция»: протестующие обозначали себя белыми лентами, на демонстрациях всем раздавались белые надувные шарики. На митингах собиралось по 30–50, а то и по 100 тыс. человек. Раздували бурю либеральные СМИ – «Эхо Москвы», «Дождь», «Коммерсант» и др. Разумеется, и западные СМИ не оставались в стороне. «Озаботились» США, Госдепартамент делал заявления об ущемлениях «демократии» в России, даже Конгресс взялся рассматривать этот вопрос и выносить решения. 14 декабря 2011 года подал голос Европарламент, принял резолюцию с требованием к российским властям – провести новые «свободные и справедливые» выборы, «немедленное и полное» расследование всех сообщений о нарушениях. Запад приветствовал и одобрял акции протеста как тягу народа к «демократии», осуждал их «подавление» полицией. Да, процесс развивался именно так, как обычно.
Ну а Патриарх Кирилл на Рождество Христово призвал людей «не поддаваться на провокации» и «не разрушать страну, уметь выражать несогласие». Но при этом открытым текстом выдал, что власти должны прислушаться к «всенародным» протестам, корректировать политический курс. Раскритиковал, что в плане демократии в России почти ничего не изменилось со времен Советской власти, или изменилось только к худшему… В общем, было очень похоже – Патриарх счел, что оппозиция победит. Делал реверансы в ее сторону. А почему бы и нет? Во всех государствах этот сценарий срабатывал.
Но в России вдруг не сработал. Президент и правительство заняли твердую позицию, ультиматумам Европарламента не подчинились, уступать «революционерам» не спешили. Действительно, если разобраться, то 100 тыс. человек (или даже 200 тыс., как заявляла оппозиция) – это далеко не «всенародные протесты», не большинство России. Это всего лишь 100 (или 200) тыс., которых собрали со всей России. В противовес им власти начали собирать альтернативные митинги. Полиция перекрывала центр города, не позволяя манифестантам захватить его массой. Даже название подменилось, вместо «Снежной» внедрилось куда менее благозвучное – «Болотная революция», по Болотной площади, месту основных сборищ.