данова. Значит, должен был понести наказание вместе с Абакумовым. Однако вопрос решили «мирно». Причастность Маленкова к уничтожению невиновных согласились «забыть», а он вместо этого признал, что совершил ошибки в сельском хозяйстве, покаялся даже в «правом уклоне» — так квалифицировали увеличение выпуска товаров широкого потребления. За эти ошибки и «уклоны» он был снят с поста председателя Совета министров (но все-таки оставлен в Президиуме ЦК). Опорой Хрущева, помогшей свалить Маленкова, опять стали военные, и получили соответствующие вознаграждения. Главой правительства стал министр обороны Булганин, а Жуков занял его кресло в Министерстве обороны.
Ну а дальше покатились международные инициативы Хрущева. Осенью 1954 г. Никита Сергеевич с Микояном и Булганиным отправился в Пекин. Уступил Китаю все советские права в Маньчжурии, отдал Порт-Артур и Дальний. Сталин тоже вел переговоры об этом, но с оглядкой на дальнейшую политику Мао Цзэдуна. Выдвигалось условие создания в Маньчжурии крупных совместных предприятий (такими предприятиями предстояло стать и портам, железным дорогам, построенным в Китае русскими). В результате не только партнеры, но и наша страна должна была получать значительные прибыли. Теперь все советские базы и объекты отдавались сразу, безоговорочно. А совместные предприятия, которые уже были созданы, ликвидировались, их передали в исключительную собственность Китаю. Вдобавок Пекину еще и предоставили огромные кредиты.
Взаимоотношения с Западом оставались напряженными. Правда, в 1953 г. при участии СССР и Китая был заключен мир в Корее. Удалось достичь договоренности о примирении во Вьетнаме. Но на урегулирование спорных вопросов в Европе американцы и их союзники упрямо не соглашались. В январе 1954 г. в Берлине собралась конференция министров иностранных дел США, Англии, Франции и СССР. Поскольку западные державы рекламировали «оборонительный характер» НАТО, Советский Союз предложил, чтобы и его приняли в эту организацию, а в Европе была создана система коллективной безопасности с участием США. Однако эти предложения были отвергнуты.
Запад продолжал конфронтацию, возникали новые военные блоки: в 1954 г. — СЕАТО, в 1955 г. — СЕНТО, куда американцы и англичане вовлекли 25 государств Европы и Азии. Наконец, в октябре 1954 г. было принято решение о вступлении в НАТО Федеративной Республики Германия. Еще недавно провозглашалась «демилитаризация» Германии, вчерашнего общего врага. Теперь ее признали союзницей западных держав и принялись вооружать — понятно, против кого. Советский Союз отреагировал. В мае 1955 г. в Варшаве состоялось совещание социалистических стран, где они заключили соглашение о создании своего военного блока, Организации Варшавского договора.
Но… в то самое время, когда советские средства массовой информации превозносили наш достойный ответ американцам и НАТО, без особого шума совершилась еще одна акция. 15 мая, на следующий день после подписания Варшавского договора, СССР заключил соглашение с западными державами о выводе наших войск из Австрии. Без каких-либо уступок с их стороны, без какой-либо готовности к компромиссам. В одностороннем порядке был отдан важнейший стратегический плацдарм в Центральной Европе! Да и австрийцы были настроены к присутствию наших гарнизонов вполне благожелательно, куда лучше немцев и венгров, ни провокаций, ни демонстраций не устраивали. Словом, точно так же, как масоны-«реформа-торы» при Александре II отдали Аляску, как отдавали территории Ленин и Троцкий, так и очередные реформаторы начали сдавать российские позиции.
Не успели осмыслиться одни «инициативы», как грянули другие. В конце мая 1955 г. Хрущев, Микоян и Булганин нанесли визит в Югославию. При Сталине в правительстве Тито обозначились масонские влияния. Он вознес в ранг национальных героев террористов из организаций «Млада Босна» и «Черная рука», спровоцировавших Первую мировую войну. Главенствующую роль СССР не признавал, выдвинул проекты собственной «Балканской Федерации», куда вошли бы Болгария, Румыния, Албания, Греция — под руководством Югославии. Наши страны серьезно поссорились. Сейчас перед Тито извинились — в одностороннем порядке. Вину за разрыв отношений полностью возложили на Советский Союз. Тито еще и кочевряжился, задирал нос, демонстрировал обиды. Но советская делегация по всем вопросам уступила, согласилась на огромную экономическую помощь. Взамен СССР не получил ничего, кроме заверений о «дружбе» и «сотрудничестве». Белград сохранил «особую позицию», не примкнув ни к Варшавскому договору, ни к Совету экономической взаимопомощи.
В июле 1955 г. в Женеве впервые после 1945 г. прошла конференция глав великих держав — Хрущева, Эйзенхауэра, Идена и Фора. Она завершилась полным провалом. Все советские предложения по коллективной безопасности, по «германскому вопросу» Запад однозначно отмел. Тем не менее и за рубежом, и в Советском Союзе конференцию пропагандировали как крупнейший успех. Писали, что встреча показала возможность сотрудничества, продолжения переговоров…
Они действительно продолжились. В сентябре 1955 г. состоялся визит в Москву западногерманского канцлера Аденауэра, в ходе которого Советский Союз признал ФРГ и установил дипломатические отношения. Снова в одностороннем порядке! Потому что Запад и не думал признавать Германскую Демократическую Республику, а советские предложения по Западному Берлину (например, о предоставлении ему статуса вольного города) отвергал. В угоду Аденауэру Хрущев сделал широкий жест «доброй воли». Германии были возвращены все пленные, находившиеся после войны в советских лагерях. А заодно с ними освободили тех, кто сидел за сотрудничество с оккупантами! Что ж, это был следующий, хрущевский этап разрушения ГУЛАГа. В лагерях оставались люди, осужденные невиновно, по оговору, за неосторожное слово. Только что отправили за решетку советских разведчиков как «людей Берии». А в это время выпускали на волю бывших полицаев, старост, бургомистров.
А в октябре 1955 г. Хрущев совершил турне в Индию, Бирму, Афганистан. В государства, которые не стали социалистическими, не стали и союзниками СССР, но и к антисоветским блокам не присоединились. Им тоже были выделены громадные кредиты на экономическое развитие! (К примеру, 135 млн долл, на строительство только одного металлургического комплекса в Индии.) В общем, устанавливалось правило, что даже нейтралитет в мировом противостоянии будет вознаграждаться за счет Советского Союза!
Подобные повороты в международной политике определялись, конечно же, не только ошибками Хрущева и его чрезмерным миролюбием. Он далеко не всегда бывал миролюбивым. Видать, направляли, подсказывали. Участником почти всех внешнеполитических акций был один из его ближайших соратников — Микоян. В окружении Никиты Сергеевича действовали и другие фигуры, на «заднем плане». Например, доводилось слышать информацию, что зять Хрущева, главный редактор «Комсомольской правды» и «Известий» Аджубей участвовал в совещаниях зарубежных финансово-политических кругов по «новому мировому порядку».
Что ж, внешнеполитические шаги Хрущева неизменно вели к ущербу для России, но они же приносили ощутимый выигрыш в советской верхушке. Он начал подавлять своих соратников по заговору. Молотов выступил решительным противником примирения с Югославией, договора об Австрии — и его вынудили каяться. Точно так же ослаблялись и подрывались позиции Кагановича. А зарубежные средства массовой информации превозносили Никиту Сергеевича как мудрого и прогрессивного политика. В 1953 г., даже свергнув Берию, он еще не воспринимался как «вождь». Для советских людей, партийных работников он оставался «одним из многих». Авторитет того же Молотова был гораздо выше. Но как раз то обстоятельство, что Хрущев раз за разом представлял СССР на международной арене, что его «признали» Америка, Англия, Франция и другие державы, обеспечили ему положение лидера внутри страны.
Без «признания» Хрущева Западом был бы невозможен взрыв «политической мины» на XX съезде партии, в феврале 1956 г. Делегаты на него тщательно подбирались (в основном из партийных аппаратчиков). В конце съезда Хрущев объявил закрытое заседание, без прессы и представителей иностранных компартий, где 4 часа зачитывал «секретный доклад», подготовленный профессором П.Н. Поспеловым. Кстати, он был активным помощником Сталина, был составителем его официальной биографии, готовил к изданию книги Иосифа Виссарионовича. Для Берии он писал речь на похоронах Сталина. А потом одним из первых предал своих прежних покровителей.
В докладе Хрущева использовались старые троцкистские аргументы — ленинское «завещание», история о том, как Сталин обидел Крупскую, как извратил нормы «партийной демократии». Осуждались репрессии, на Сталина навешивалась и вина за поражения 1941–1942 гг. (в том числе Хрущев перевалил на него собственную вину за катастрофу под Харьковом). Но коллективизация, раскулачивание, голодомор обходились стороной. Осуждались только репрессии против коммунистов. Да и то не всех. Участников «уклонов» и оппозиций Хрущев не коснулся. Оправдывались военные — Тухачевский, Якир, Блюхер и пр. Объявлялись невиновными некоторые партийные деятели — Косиор, Постышев, Чубарь и др. (как ни парадоксально, в основном это оказались лица, расстрелянные за безобразия «ежовщины»). В целом же делегатам преподносился образ тирана и злодея Сталина — и следовал вывод о необходимости вернуться к истинному ленинизму.
«Секретность» доклада была мнимой. Хотя по решению Президиума ЦК он предполагался именно секретным и только секретным, Хрущев и его приближенные постарались заблаговременно отпечатать его в виде книжечки, которая выдавалась делегатам съезда. Потом ее стали рассылать в местные организации, как бы только для коммунистов. Но информацию забросили и в беспартийные массы. Собрания по обсуждению доклада были проведены на предприятиях, в колхозах, воинских частях, даже в школах среди старшеклассников. Книжечка передавалась и в зарубежные компартии, ее содержание попало в западную прессу.