В Третьем отделении его просто не поймут, если он явится с пустыми руками. Сведения о таинственном доме – действительно ли в нем причина того, что в городе время от времени пропадали дети – жизненно необходимы.
– Да что может быть важнее свободы? – всплеснул руками начальник полиции, вскрикнув так громко, что на них зашикали со всех сторон.
Юлиан сделал паузу, прежде чем ответить. Служба уже начиналась, и с гроба, розового, в цветочек, сняли крышку, открыв бледное до синевы, слегка распухшее, как от удушья, лицо покойницы. Люди, потянувшиеся было посмотреть, отпрянули. Какая-то женщина глухо вскрикнула.
Обычно пишут, что «покойная лежала в гробу, как живая, вот-вот встанет и откроет глаза» – особенно когда умирает молодая девушка. Но с Валерией все было не так. Достаточно оказалось взглянуть на ее опухшее лицо, на посиневшие губы, между которыми торчал кончик языка, на приоткрытые глаза, которые оказались выпучены настолько, что не желали закрываться, чтобы понять, что умерла она неестественным путем. Даже сейчас в ее искаженных чертах угадывались отчаяние и ужас. От былой красоты девочки остались только ее волосы, красиво уложенные на белой подушечке вокруг головы. Скрещенные на груди руки были сжаты в кулаки, словно она пыталась что-то оторвать от себя. Она была в праздничном платье, и кружева смотрелись неуместно на фоне изуродованного лица. Мать при виде дочери зарыдала в голос так отчаянно и громко, что начавший службу священник неодобрительно покачал головой.
– Вот это, – кивнул Юлиан. – Девочку убили. И убили жестоко. И это не единственная жертва среди детей вашего города. А я не люблю, когда убивают детей!
– Вы ничего не докажете, – вздохнул начальник полиции, вслед за остальными осеняя себя крестом. – Господин Вышезванский…
– Пусть. – Юлиан, в отличие от остальных, не спешил демонстрировать свое молитвенное рвение и не обращал внимания на слова священника. – Но как быть с другими девочками? Пропали трое детей. И я намерен…
И в этот момент он увидел ее.
Анна тоже протолкалась в первый ряд и во все глаза смотрела на мертвое лицо Валерии Вышезванской. В глазах ее стоял страх и отвращение. Она хотела отвести взгляд – и не могла, парализованная ужасом. «Не может этого быть!» – билась в голове мысль.
Юлиан смотрел на девочку и вздрогнул, когда почувствовал прикосновение с другой стороны. Скосив глаза, он увидел призрак князя Дебрича, проявившийся среди толпы. То, что кругом стояли люди, ему не мешало. Он печально кивнул юноше:
– День добрый.
– Д… добрый, – Юлиану понадобилось несколько секунд, чтобы сосредоточиться. – Простите, если я…
– Ничего-ничего. Мы привыкли! Так нам даже лучше. – Дебрич кивнул на еще две белесые тени. Призраки тех, кто был похоронен в соборе, вели себя как обычные праздношатающиеся гуляки – с любопытством тянули шеи, чтобы посмотреть, прислушивались и присматривались к окружающим.
– А где… – Юноша покосился по сторонам, надеясь отыскать призрак Валерии. Если бы можно было ее «разговорить», многое стало бы понятно. Кроме того, показания покойной в данном случае могли быть использованы в суде.
– Не трудитесь, – дух князя угадал его намерения, – она умерла от проклятия. Ей не дано подобного посмертия.
– Проклятие! – выругался Юлиан вслух, за что на него обернулись все соседи, а какая-то женщина даже пробормотала угрозу в его адрес. – Опять проклятие! Может быть, можно что-нибудь сделать? – опять перешел он на язык мертвых.
– Только одно. Снять проклятие, и душа девочки освободится.
– Как? – шепнул юноша и тут же, бросив взгляд на Анну, все понял. И не удивился, когда девочка внезапно встретилась с ним глазами.
Разделенные свободным пространством в центре храма, гробом и священником, ведущим обряд, они стояли и смотрели друг на друга сквозь огоньки свечей. И в неверном колеблющемся свете рядом с девочкой Юлиан вдруг заметил какую-то тень. Это было странно. Он, умевший видеть невидимое и слышать неслышное, несколько раз встречавшийся с этой девочкой, раньше ничего подобного не замечал. Может быть, потому что раньше они не сталкивались в церкви? Кстати, знает ли Анна о том, что у нее есть собственный призрак?
– Да, – послышался голос призрака князя Дебрича, – это она. Между прочим, внучатая племянница моей жены.
– Я знаю. Я уже был там. Говорил с ее тетей… вернее, пытался.
Он вспомнил неудачный визит и ведьму, сражавшуюся с ним вопреки всем законам. Да, если откровенно, он мог бы уже написать официальное прошение арестовать княгиню Дебрич, или как там ее зовут на самом деле, обвинив в покушении на жизнь официального уполномоченного. Одно дело – самооборона ведьмы от своего, местного, ведьмака или сопротивление при аресте. И другое – нападение на человека, пришедшего открыто, как гость. Но он не сделал этого ни тогда, не сделает теперь. И все из-за нее. Из-за Анны, девочки, которая стояла в нескольких шагах от него. Конечно, Третье отделение выпишет ордер на арест ведьмы. Потом, естественно, разберутся, извинятся, могут даже отпустить, но девочка все равно попадет в приют и потом уже не вернется к тете, так и оставшись на попечении государства. Еще одной сиротой станет больше, а этого Юлиан, сам лишившийся родителей в раннем возрасте, допустить не мог. Для ребенка нет ничего хуже, чем расти в приюте. Каждому маленькому человеку нужна семья. Даже если эта семья состоит из одной пожилой ведьмы и ее так называемых «сестер».
– Ну и как успехи? – полюбопытствовал призрак князя. – Поговорили?
– Нет. Она… начала закидывать меня молниями.
– Хо-хо-хо! – Призрак с удовольствием рассмеялся. – Узнаю свою супругу. Она такой была с молодости. Чуть что не по ней – сразу в драку. Как мы с нею прожили почти пятнадцать лет? Ума не приложу. Опоила она меня. Околдовала, вот что! Вы, стало быть, в моем доме побывали… Никого там не встретили?
Юлиан нахмурился, припоминая мелькнувшую в зеркале странную тень, внимательно всмотрелся в тень рядом с Анной. Нет, не похожа.
– Никого… почти.
– Да? А мне все казалось, что в доме обитает привидение. Я, кстати сказать, склонен в это верить. Вы же помните, что кое-кто из моих предков, хотя и не прямых, обладал некими «способностями»?
– Мартин Дебрич, – вспомнил Юлиан.
– Мартин Дебрич, – кивнул призрак князя. – И не только он. Вы читали историю нашего рода?
– Читал. Там… много непонятного. А кое-что явно подтасовано.
– А все потому, что наш род какое-то время славился своими необычными «талантами». И Мартин был выбран неспроста.
– Для чего выбран? – вытаращился Юлиан.
– Я точно не знаю. У нас его имя было под запретом. Но то, что Мартин обладал некими способностями, – точно. В те годы, знаете ли, мой юный друг, институт ведьмаков был, как бы это сказать, не настолько популярен.
– И ведьмака Мартина просто-напросто постарались забыть, – кивнул Юлиан.
Призрак князя промолчал, но и без того все было понятно. А ведь у всех ведьмаков особая судьба. Ни один ведьмак не мог умереть просто так. Это как ведьма или колдун – не скончается, пока не передаст свою силу наследнику. Да и смерти как таковой для ведьмака не существует. Но Мартин умер. Или нет? Если он умер, не передав своей силы никому, то его могло настигнуть проклятие, поразившее и его род. А если нет? Ему кто-то уже сказал что-то про Мартина Дебрича. Что-то он совершил… что-то такое, из-за чего был проклят и лишен… Чего? Посмертия? Покоя?
Юноша помотал головой, сжал пальцами виски, пытаясь вспомнить.
– Вам плохо? – Кто-то тронул его за локоть.
– Нет. Все хорошо.
– Тогда ведите себя прилично. Вы в божьем храме!
Ах да! Юноша выпрямился, озираясь по сторонам. Оказывается, он уронил свою свечу, которая откатилась прямо под ноги священнику и там погасла.
Поминальная служба подходила к концу. Подходили прощаться родственники. Мать девочки, глухо вскрикнув, упала на гроб дочери – ее еле оттащили. Анну оттерли в сторонку, да и сама девочка не горела желанием приближаться к останкам одноклассницы. Она казалась растерянной, испуганной, и Юлиан, поймав ее взгляд, постарался приободрить, помочь ей. Он улыбнулся и подмигнул Анне, но добился лишь того, что девочка побледнела как полотно. В ее глазах мелькнул ужас, и она постаралась исчезнуть в толпе. Юноша с трудом удержал себя, чтобы не кинуться вдогонку.
Улучив минуту, он все-таки протиснулся к выходу, но, конечно, у крыльца никого не было. Анна куда-то делась. Не станешь же приставать к прохожим – видели ли они девочку, которая только что отсюда вышла?
Ему пришлось постоять у выхода еще немного – служба завершилась, и гроб выносили из храма. Вслед за ним потянулись провожающие. Юлиан зорко смотрел по сторонам – а вдруг Анна просто смешалась с толпой? Высматривая девочку, он вместе со всеми двинулся к кладбищу, держась чуть в стороне, чтобы удобнее было наблюдать за окружающими.
Новое кладбище не было так густо засажено деревьями и кустами шиповника, как старое, но все равно тут можно было укрыться от нескромных взоров, наблюдая исподтишка. Пользуясь своим умением видеть невидимое, Юлиан сразу принялся высматривать девочку. Несколько раз ему казалось, что он вот-вот ее отыщет, но всякий раз ошибался. Анны не было ни в церкви, ни среди могил. Юлиан зря метался по дорожкам, иногда привлекая чужое внимание и мешая окружающим. Юная ведьма как сквозь землю провалилась! Он, как охотничий пес, несколько раз обошел могилу Валерии Вышезванской, постепенно расширяя круги, – безрезультатно. Такое впечатление, что Анна даже не подходила к кладбищу, а это значит, что он впустую потратил почти час. За это время могло произойти все что угодно!
После похорон все потянулись в особняк Вышезванских помянуть покойную. Юлиана не приглашали, да юноша особо не стремился. Есть, конечно, хотелось, но на привокзальном постоялом дворе тоже можно было перекусить. Так он и поступил, после обеда поднявшись в свою маленькую неуютную комнатку, и растянулся на жесткой узкой кровати, больше всего напоминавшей больничные койки. Тут действительно многое напоминало больницу или приют: минимум удобств, минимум комфорта, ничего такого, что вызывало бы желание задержаться среди этой безликой мебели и пустых, выкрашенных светло-желтой краской стен подольше. Даже подоконники были столь узки, что поставить на них можно было разве что стакан, а все убранство его комнатки состояло из кровати, стула, вешалки для верхнего платья и тумбочки в изголовье.