Дюрица подошел и погладил ребенка по лбу.
– Петерке сладко спит, – сказал он. – Спит спокойно.
Мальчик приоткрыл глаза и, узнав в полусне склонившегося над ним человека, улыбнулся и слабым голоском прошепелявил:
– Шпит шпакой…
Он повернулся на бок, размеренно задышал и вновь погрузился в сон.
Дюрица вышел и опять сел за тетрадки. В первой тетради синим карандашом был нарисован контур Европы. Горы изображались зеленым и коричневым цветом, границы государств – красным. Сверху стояла надпись: «Климатическая карта Европы», и пунктиром отделены друг от друга океанская, континентальная и средиземноморская зоны. Дюрица открыл книгу, которая лежала рядом с тетрадями, и, заглянув в помеченную сегодняшним числом запись, сверил с рисунком в тетради. В двух последних тетрадках красовались огромные каракули, изображавшие буквы G, P и J. Он поправил неудачные буквы, потом взял в руки книгу и записал задание на следующий день. В начале строк в качестве образца он вписал несколько односложных слов.
Когда Дюрица закончил проверять тетради, было начало первого. Он поднялся из-за стола и положил тетради и книгу на подоконник.
Затем подошел к двери, накинул на плечи пальто, надел шляпу и закурил. Подбросил опять в печку дров и, вернувшись, осторожно открыл дверь кухни. Дойдя по мощеному двору до ворот, Дюрица запахнул поплотнее пальто, привалился к створке и, молча затягиваясь сигаретой, стал ждать.
«Завтра, – размышлял он, – продам черные швейцарские с кукушкой. Фелвинци сделает большие глаза, когда я к нему заявлюсь: «Вот, пожалуйста, сударь, ваше заветное желание исполняется, с этой минуты эти часы ваши». – «Все же решились с ними расстаться, господин Дюрица?» – «Решил. Но только не за восемьдесят пенгё, а за сто». – «Это много!», – скажет он. – «В таком случае нет часов», – скажу я, и он раскошелится. И мне на ближайшие дни никаких забот! Будет суп с тмином, молоко для малышей и будет опять колбаса – Швунг обещал достать, если я очень захочу».
Снаружи послышались шаги. Он прижался ухом к воротам и взялся рукой за ручку. Повернул в замке ключ. Возле ворот шаги смолкли. Он открыл.
На улице – в клубах все такого же густого тумана – стоял мужчина с ребенком.
– Добрый вечер.
– Побыстрее, – сказал Дюрица и отступил, пропуская пришедших.
Заперев ворота, он замер на несколько секунд, прислушиваясь. На улице было тихо.
– Прошу, – сказал он, обернувшись, и пошел впереди.
Притворив двери кухни, он посмотрел на пришедших. Мужчина был низкого роста, в очках; ребенок, стоявший подле него, оказался девочкой пяти-шести лет.
– Все в порядке, – заговорил мужчина, – нас никто не видел.
– Наверное, она будет последней. – Дюрица посмотрел на ребенка. – У меня больше некуда.
Он протянул девочке руку:
– Ну, здравствуй. Сейчас ты получишь мишку. У него есть вот такая коробка конфет, и ему не терпится дать ее тебе. Он так и скажет: бери, не стесняйся. Такой вот великодушный мишка.
Девочка жмурилась от яркого света и продолжала крепко держаться за руку мужчины.
– А мне конфетки не полагается? – спросил тот.
– Вам – нет, – отвечал Дюрица. – Наш мишка угощает только таких вот умных и красивых маленьких девочек.
– А можно мне поиграть с ним?
– Нет, нельзя, – ответил Дюрица и взял девочку за руку. – Это ведь наш мишка. С ним полагается играть только таким вот умным девочкам. Но если ты будешь вести себя хорошо, то мы ненадолго дадим его и тебе. Ты не против? – Дюрица посмотрел на девочку.
Девочка пожала плечами:
– Не знаю.
– Тогда вот что. Давай мы дадим ему конфету, когда он придет сюда снова. Хорошо? А пока снимай свое пальтишко, потому что мишка боится тех, кто в пальто и в шапке. Говорит, что любит только тех, кто живет здесь, у нас.
– Тогда, может, и я здесь останусь? – сказал мужчина.
– Нельзя, – ответил Дюрица. – Здесь могут оставаться только те, кто любит нашего мишку… и кого любит мишка!
Он отошел к окну и принес девочке мишку с бантом на шее. В лапах у него была маленькая коробка конфет.
– Ну-ка, мишка, скажи, нравится тебе эта девочка? – Он присел перед девочкой на корточки и, повернув к ней мишку, нагнул ему голову:
– Вот видишь! Ты ему нравишься. А ты дашь девочке конфетку? Ну-ка, спроси у него сама, даст он тебе конфетку?
Девочка огляделась по сторонам. Посмотрела на плиту, на стол, потом на дверь в комнату.
– Мишка! – сказал Дюрица. – Узнай-ка у девочки, как ее зовут?
Девочка подняла глаза на Дюрицу и спросила:
– А сюда не придут, чтобы меня забрать?
Дюрица положил медвежонка на пол. Поглядел на мужчину, потом на девочку.
– Нет, малышка. Отсюда тебя никто не сможет забрать.
Девочка посмотрела Дюрице в глаза:
– А ты добрый дядя?
– Да, – ответил Дюрица. – В этом доме живут только добрые люди. И ты тоже останешься с нами. Там, в комнате, еще много маленьких детей, таких, как ты, и все они будут тебя любить.
Он сделал знак мужчине.
– До свидания, – наклонился тот к девочке. – Веди себя хорошо и люби этого дядю. Он тоже очень тебя любит!
– Ну, подойди-ка, – выпрямился Дюрица. – Давай снимем пальто.
– А они тоже добрые, которые в комнате? – Девочка поглядела на дверь.
– Да. Они все такие же малыши, как и ты. Сейчас они спят, но завтра ты с ними познакомишься и увидишь, как ты им понравишься. Снимай шапочку.
– А ты их папа?
– Нет! Только троим из них я папа. А об остальных забочусь, пока не вернутся их папа с мамой и не заберут обратно к себе.
Девочка сняла шапку.
– А мои папа с мамой никогда больше не вернутся. – Она посмотрела на медвежонка. – Сейчас мне не нужен мишка. Ночью он должен спать. Дай сюда, я его сама уложу…
Дюрица протянул ей медвежонка, девочка взяла его на руки и огляделась вокруг:
– А где он обычно спит?
Дюрица подвел девочку к окну.
– Положи его вот сюда, пожалуйста.
– На подоконник? А он не замерзнет здесь, у окна?
– Если честно, – сказал Дюрица, – то обычно он спит не здесь. Здесь он сидел только потому, что ждал тебя. Пока уложи его вот сюда, на стул, а когда захочешь спать, возьмешь его к себе, пусть спит в твоей кроватке.
– А он не упадет со стула?
– Нет. Ты его усади хорошенько. А я пока провожу дядю.
Девочка потрогала бант на мишкиной шее.
– А ему шею не жмет?
Мужчина подал Дюрице руку и направился к выходу. Когда Дюрица вернулся, девочка сидела на стуле, обняв медвежонка, банта на его шее уже не было.
– А как мишку зовут?
– Так и зовут – Топтыгин, – ответил Дюрица.
– А моего мишку звали Тюнди. Он был такой славный. А почему этого не назвать тоже Тюнди?
– Потому что он уже получил имя, когда был маленький. Если мы дадим ему новое имя, он не поймет. А тебя как зовут?
Он подошел и снял с ее шеи шарф.
– Ну ладно, пусть будет Топтыгин. Положи его на стол, пока я сниму пальто, – попросила девочка.
Когда она расстегивала пальтишко, взгляд ее упал на плиту.
– Ты умеешь готовить?
– Да.
– И я тоже умею. Своему Тюнди я всегда сама готовила. А что ты варишь?
– Картошку варю. Давай-ка сюда пальтишко.
Он повесил пальто на дверной крючок.
– Так как тебя звать?
– Ани.
– Ну вот, Ани, теперь уж и правда уложим Топтыгина спать.
– А ты не отнесешь его в комнату?
– Нет. Ты сама его отнесешь, когда спать захочешь.
Он подсел к столу на соседний стул.
– Ну-ка, иди ко мне.
Девочка подняла медвежонку лапу.
– А ты правда хороший дядя?
– Правда.
Она посмотрела на него:
– Правда-правда?
– Правда-правда. Ну, иди же ко мне.
Девочка слезла со стула и подошла, прижимая к себе медвежонка. Дюрица взял ее на руки.
– Все тут будут очень тебя любить.
– А ты не обманываешь?
– Ну что ты такое говоришь? Хорошие дяди никого не обманывают.
Девочка уложила Топтыгина на стол и накрыла краем скатерти.
– Мой папа тоже был хороший, а обманул меня.
– Разве можно так говорить? Папы и мамы никогда не обманывают детей. И твой папа тебя, конечно, не обманывал.
Девочка поправила на медвежонке скатерть.
– Неправда. Мой папа меня обманул. Всегда говорил, что очень меня любит, только для того и живет на свете, чтобы заботиться обо мне. А еще говорил, что будет всегда со мной, пока я не вырасту, чтобы помогать мне, беречь меня, говорил, что не бросит меня никогда. И мама тоже говорила, а теперь и ее со мной нет.
– Твои мама и папа, – сказал Дюрица, – доверили тебя мне, чтобы я о тебе заботился, пока они не вернутся. И я буду тебе во всем помогать. Ты будешь учиться, как остальные дети. Здесь у каждого малыша есть учебники и тетради. Ты тоже получишь от меня карандаш, ластик, пенал, научишься читать и писать. Я думаю, ты будешь очень хорошей ученицей.
Девочка прищурилась и спросила:
– А сколько человеку нужно расти, чтоб его убили?
Дюрица повернул малышку к себе лицом.
– Как можно спрашивать про такие глупости?
– Сколько мне еще расти, чтоб меня тоже могли убить?
– Ани, ты задаешь мне глупый вопрос.
– Почему глупый? Разве не всех убивают, кто вырос? Или только тех, у кого нет ружья?
Дюрица обхватил лицо ребенка ладонями:
– Послушай, Ани…
– Я не хочу, чтобы меня тоже убили. И моего мишку убили, а он был такой хороший, никогда никого не обижал. А почему мой папа сказал, что всегда будет со мной, а потом обманул меня?
– Твой папа тебя не обманывал! И мама тоже.
– Тогда почему же их нет со мной?
– Теперь с тобой я, и я буду о тебе заботиться. Тебе здесь понравится, вот увидишь. Ты будешь играть в разные игры, и у тебя будет много маленьких друзей и подружек. Ты умеешь шить куклам платья?
– Да! Только у меня больше нет куклы. Нет папы, нет мамы, и мишки нет, и нет куклы. А чем людей убивают?
– Вот увидишь, какую красивую куклу я подарю тебе. И раз ты умеешь шить, то сама сошьешь ей платьице. Ева даст тебе иголку, нитки и будет помогать.