– Уже утро, да? – тихо спросила его Габу, не открывая глаз. Флавин не ответил. – Словно и не спали, – она посмотрела на него все еще туманными ото сна глазами. – Давно ты не спишь?
– Пару минут.
– Я думаю, ты врешь. Ночью я не позволила тебе смотреть на меня, а ты слишком настырный, чтобы принять отказ.
– Может быть, я просто хотел убедиться, что ты – это все еще ты. Ночью все было так…
– Странно?
– Можно и так сказать.
– Все еще считаешь, что я обманываю тебя, использую?
– А разве нет?
– Почему же тогда я здесь?
– Именно поэтому.
– Ты ошибаешься, – Габу поднялась с кровати, подошла к открытому окну. – Думаю, будет лучше, если ты уйдешь.
– Я не хотел обидеть тебя.
– Это должно что-то значить?
– Я надеюсь, – он подошел к ней, обнял за плечи.
– Мы опоздаем в суд, – напомнила ему Габу.
– Я могу перенести слушанье.
– Что это изменит?
– Многое.
– А потом?
– Я что-нибудь придумаю.
– Мне кажется, ты просто хочешь провести со мной еще пару ночей.
– Ты не веришь, что я смогу защитить тебя в суде?
– Не сейчас, Флавин. Не со мной, – она обернулась, заглядывая ему в глаза. – Если я тебе действительно не безразлична, то помоги мне убраться с Андеры.
– Нет, Габу.
– Тогда мы расстанемся.
– Ты этого хочешь?
– Нет, но от меня сейчас мало что зависит. Если меня отправят в тюрьму…
– Не отправят.
– Мне нравится твоя самоуверенность, но сейчас от нее мало толку. Насколько ты сможешь отложить слушанье? На пару дней?
– За пару дней может многое измениться.
– Это выстрел наудачу, Флавин.
– Иногда это помогает, – он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она выскользнула из его объятий и начала одеваться. – Я снова обидел тебя?
– Нет, просто хорошо дал понять, что для тебя это очередная игра – очередной роман, очередное дело.
– Хочешь сказать, что эта ночь для тебя не была игрой?
– Не так, как для тебя, – Габу замерла, наблюдая, как одевается Флавин. – Ты мне, правда, нравишься. И я, правда, никогда не пыталась использовать тебя.
– Тогда верь мне, – он бросил на нее короткий взгляд, который Габу так и не смогла понять, забрал книги и вышел из номера. Проснувшийся город бурлил, как потревоженный муравейник, и Флавин, так и не сумев поймать такси, отправился в суд на трамвае, который то нырял под землю, то взмывал над загруженной автотранспортом дорогой, вызывая легкую тошноту от столь стремительного движения. Какое-то время Флавин пытался читать, не желая тратить даром время, затем сдался, убрал книгу в кейс, откинулся на спинку сиденья, наблюдая, как за окном чередуется голубое небо и высотные здания. Мысли поплыли в прошлое, в оставшуюся за плечами ночь, в номер Габу, в ее постель…
– Проклятый Лакмус! – воскликнул в сердцах сидевший напротив Флавина мужчина. – Нет! Вы только посмотрите! – он дождался, когда Флавин обратит на него внимание, развернул газету, которую читал и ткнул пальцем в возмутившую его статью. – Вот! – его густые усы ощерились. – Прямо тут! – он указал на сфабрикованную фотографию, где огромный осьминог сжимал в своих объятиях деревянную лодку. Старый осьминог, древний, который жил уже, казалось, целую вечность в не менее древнем озере. И никто не знал, сколько ему лет. Даже книги, которые Флавин вез в своем кейсе. Они рассказывали о первородных и молодых планетах, которые зарождались, когда древние покидали этот мир. Рассказывали, казалось, обо всем на свете, кроме нужной информации, которая могла бы помочь спасти Габу. – Безобразие! – не то выкрикнул, не то выплюнул в лицо Флавину усатый. – И еще пытаются защитить эту тварь, оправдать ее, ссылаясь на какую-то природу и предупредительные знаки!
– Многие считают, что этот осьминог живет здесь с тех пор, как первородные оставили наш мир.
– Плевать я хотел, сколько лет этому монстру. Говорю, его нужно убить, а озеро высушить и засыпать песком. Сколько еще должно случиться подобного, прежде чем люди поймут это?
– Вам жалко лодку? – спросил Флавин, снова устремляя взгляд к фотографии. – Вы рыбак, и Лакмус мешает вашему бизнесу?
– Я не рыбак, – затряс головой усатый.
– Тогда что вас не устраивает? Лодка не ваша, озеро вас не кормит. В чем проблема? Зачем цепляться к людям с этой дурацкой статьей? Ничего страшного не случилось.
– Ничего страшного не случилось?! – усатый зашелестел газетой. – Погибли трое невинных. Вот! – он ткнул пальцем в выделенную жирным строчку. – Двое влюбленных, украв рыбацкую лодку, погибли в результате нападения Лакмуса. В эту же ночь гигантский осьминог утащил на дно и еще одного человека. Им оказался престарелый рыбак, пытавшийся помочь влюбленной паре. Его тело до сих пор не найдено… – усатый смерил Флавина недовольным взглядом, опустив свой палец к фотографии пропавшего старика. Флавин послушно посмотрел на фотографию, пожал плечами. – Вы что, злодей? – спросил его усатый. Флавин качнул головой. – Значит, один из этих генетических монстров?
– Нет.
– И не один из генетических героев, которые ночи напролет ловят монстров?
– Нет.
– Тогда это должно волновать вас!
– Не думаю.
– Это может произойти с каждым!
– Только с теми, кто решит поплавать ночью на озере Левин.
– Ладно. Допустим, подростки сглупили. А как же старик?
– Никто не заставлял его играть в героя. К тому же, его, скорее всего, сгубила жадность. Он плыл не спасать влюбленных. Он плыл забрать свою лодку.
– Не факт.
– Сомневаюсь, что его тело отнесут в институт Рашилайи, чтобы прочитать сохранившуюся память и узнать правду.
– Да и тела-то нет.
– Вот, видишь! – Флавин улыбнулся и протянул усатому свою визитку. – На случай, если надумаешь убить жену или сенатора.
– Адвокат?
– Возьми. Пригодится.
– Флавин, – задумчиво произнес усатый. – О тебе пишут газеты.
– Не обо мне. Они пишут о тех, кого я защищаю, – Флавин поднялся на ноги и направился к выходу, услышав сообщение о том, что трамвай приближается к нужной ему остановке. Показалось громоздкое здание суда. Столпившиеся у главного входа репортеры защелкали фотоаппаратами, слепя глаза. Флавин прошел мимо них, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Кто-то схватил его за руку, кто-то задел плечом. Флавин замешкался. Кейс с книгами и бумагами из суда открылся. Его содержимое высыпалось под ноги репортеров.
– Давайте помогу собрать, – предложил ему какой-то дряхлый старик.
– Я сам! – отмахнулся от него Флавин, все еще пытаясь отыскать в толпе наглеца, из-за столкновения с которым открылся кейс.
– Будет очень жалко, если затопчут такие хорошие книги, – закряхтел старик, поднимая книги с земли.
– Бумаги для суда мне дороже, – заворчал Флавин, собирая папки и выпавшие из них листы. Перед глазами замелькали ноги репортеров. Мужские и женские. В брюках и юбках. На одних были надеты ботинки, на других туфли. Они топтали приготовленные для суда бумаги, мяли, оставляли черные следы подошв, протыкали тонкими шпильками. – Да помоги же мне! – закричал Флавин, но старик уже ушел. Собранные им книги лежали стопкой в раскрытом кейсе. – Ну, хоть за это спасибо, – проворчал Флавин, закончил собирать бумаги, поднялся на ноги, попытался взглядом отыскать в толпе старика. Замер, нахмурился, пытаясь вспомнить его лицо. Знакомое лицо. – Я слишком много работаю, – тихо сказал Флавин, стараясь прогнать неприятное чувство дежа вю. «Или же во всем виновато солнце… Да, определенно солнце». Он протиснулся сквозь толпу репортеров, нырнул в прохладную тень окруженного колоннами портика городского суда, снова огляделся и скрылся в здании.
– Ты становишься знаменитым, – сказал ему Синглар, закрывая дверь в отведенный для них кабинет. – Никогда не видел, чтобы твоим делом интересовалось так много стервятников.
– Наше слушанье начнется через час. Эти стервятники пришли узнать какой приговор вынесут Лакмусу.
– Лакмусу? – опешил Синглар.
– Это осьминог из озера Левин.
– Я знаю, кто это, только не думал, что они решат его судить.
– Почему нет? – пожал плечами Флавин.
– Он ведь животное!
– Зато древнее. Я ехал сюда на трамвае, так там только об этом и говорят.
– Ты ехал на трамвае?!
– Да. Такси было не поймать, к тому же в общественном транспорте иногда бывает очень даже интересно, – Флавин увидел коробку на столе. – Это вещи Кафланда?
– А ты как думаешь?
– Думаю, что тебе снова пришлось соблазнить уборщицу в отделе улик.
– Нет. На этот раз ты обязан Джо.
– Правда? – Флавин заглянул в коробку, не особенно следя за разговором. – Попроси ее сходить за кофе.
– Ты же не пьешь кофе из автоматов.
– В конце улицы есть неплохое кафе.
– И это твоя благодарность Джо за то, что она достала для тебя этот хлам?!
– Это не хлам, – Флавин перевернул коробку, высыпав на стол ее содержимое. – Это может помочь нам выиграть дело.
– Сильно сомневаюсь, что это вообще имеет отношение к нашему делу.
– Габу сказала, что Кафланд и Юругу были связаны.
– И ты веришь ей? Интересно почему?
– Потому что я хочу выиграть это дело.
– Нет. Я спросил, почему ты стал верить ей?
– Спроси лучше, как начался у меня день.
– Он начался у тебя с ней?
– Я видел странного старика, когда шел на работу. – Флавин неспешно начал раскладывать на столе вещи Кафланда. – Его лицо показалось мне знакомым, но я так и не смог вспомнить, где его видел раньше.
– Черт возьми, Флавин! – застонал Синглар.
– Думаешь, это ненормально? Обычно я очень хорошо запоминаю лица.
– Какие лица?! Ты лучше подумай, что скажет судья, когда узнает! – ему захотелось встряхнуть Флавина, заставить его очнуться, оторвать от этого бесполезного изучения никому ненужных улик. «И эта его отрешенность!». – Тебе что плевать? На все плевать, лишь бы затащить… – Синглар запнулся, увидев на пороге Джо.
– О чем это вы? – спросила она, широко улыбаясь. – Я что-