чемным человеком, который должен стремиться быть таким же мудрым, как величавые рохи. Быть тем, кем он не является. Быть подделкой, копией. Иногда Плиора спрашивала себя, как сложилась бы ее судьба, если бы она не встретила Юругу. Вернее, если бы он не нашел ее. Маленькую девочку, которая готова к отчаянным мерам, но еще сама не понимает этого. Готова убить своих врагов или умереть сама, сохранив им жизнь, потому что этому учили ее с детства – быть вторым сортом. Или же не учили? Лишь напоминали время от времени, что она – бракованный товар. Не важно. А ведь ее единственной проблемой было лишь то, что она – человек, а не рох, но не каждому суждено жить в своей среде. Судьбе плевать, она дает жизнь и считает тебя уже обязанным ей за этот дар. Плиора чувствовала отчаяние, но надеялась, что с ним можно бороться. Надеялась, что все изменится, как только ей удастся убраться с ненавистной чужой планеты. Но на Андере, оказавшись среди таких же детей, как и она, Плиора не почувствовала ничего, кроме нового отчаяния. Она не может быть рохом, потому что она родилась человеком, и она не сможет уже стать человеком, потому что ее воспитали рохи. И ничего не изменится. Никогда. Глупо даже надеяться. Лишь попытаться прекратить эти страдания. Любой ценой. Плиора дождалась вечера, убедилась, что никто не наблюдает за ней, и бросилась в холодные воды озера Левин. Она выбрала его, потому что оно находилось недалеко от нового дома, где она жила. Ей было двенадцать, и жизнь казалась слишком долгой, чтобы не желать сократить ее. Она плыла так долго, пока не устала, затем выдохнула весь воздух и пошла ко дну, надеясь, что после смерти старый осьминог найдет ее тело и утянет в пучину древнего озера, чтобы никто не нашел ее, решив, что она просто сдалась, отступила, сломалась, как это часто бывает с людьми. Нет. В ней не было слабости. В ней была решимость, желание идти до конца, опускаться на самое дно, в пасть древнего монстра. Только так можно было победить свое отчаяние, свое одиночество, свою растерянность.
– Ты ошибаешься, – услышала она мужской голос и открыла глаза, удивляясь, что все еще жива. Была ночь. Над головой висело звездное небо. Кромка воды древнего озера все еще касалась ее ног. – Всегда есть другой путь, другой смысл, – снова услышала Плиора, подняла голову, огляделась. – Только нужно знать, куда смотреть, – сказал ей голос, и Плиора поняла, что он звучит прямо у нее в голове.
– Я что, спятила? – растерянно спросила она.
– Я знаю лишь, что ты все еще жива, – сказал ей голос.
– Да. Я вижу, что жива, – она поднялась на ноги. Возле берега под водой что-то пульсировало, извивалось. – Так это ты спас меня? – спросила она древнего осьминога. – Не знала, что ты умеешь разговаривать.
– Он не умеет, – сказал ей голос. – И он никогда не стал бы спасать тебя. Ему плевать. Впрочем, как и мне. Мы слишком стары для подобных сантиментов.
– Тогда кто меня спас?
– Ты сама.
– Нет.
– Признайся, ты еще не готова умирать. К тому же ты все еще не знаешь, что будет там, за гранью. А без этого тебе сложно смириться со смертью. Ты – борец. И неважно кто растил тебя, и кто давал тебе жизнь. Рохи и люди… все в прошлом. Ты та, кто ты есть.
– Ты прочитал мои мысли?
– Я прочитал твою жизнь.
– Абсолютно всю?
– Лишь то, что мне было нужно.
– А что тебе было нужно?
– Друг.
– Друг? – Плиора нахмурилась. – У меня не получается дружить.
– Сомневаюсь, что ты когда-нибудь пыталась дружить с номмо.
– Так ты первородный? – Плиора нахмурилась еще сильнее. – Разве вы не вознеслись? Не превратились в Амма?
– Я решил остаться.
– Почему?
– Потому что решил идти своим путем.
– И теперь ты живешь здесь? В теле этого монстра?
– Мне здесь нравится. А тебе?
– Мне? – девочка огляделась, пожала плечами. – Здесь тихо.
– Ты не любишь тишину?
– Ее любят рохи.
– Мне наплевать на рохов, я спрашиваю о твоих чувствах.
– Боюсь я жила с ними слишком долго, чтобы так просто было взять и плюнуть на них.
– Тогда тебе придется научиться это делать.
– Чтобы стать как ты?
– Чтобы стать собой, – голос в голове стих, выдержал паузу, затем осьминог под водой зашевелился, протянул к девочке на берегу свои щупальца, словно желая проверить, доверяет ли она ему. Она доверяла. Доверяла тогда. Доверяла и сейчас в читальном зале института Рашилайи, пытаясь найти среди разрубленных останков тело мастера По, чтобы подарить ему еще один шанс, еще одну жизнь. Недолгую жизнь, но жизнь, которой будет достаточно, чтобы выполнить свое предназначение. Плиора перешагнула через пучок спутанных внутренностей, достала шприц и, встав на колени, воткнула иглу в его мертвое сердце. Инъекция, над которой только начинали работать в этом институте, но которую много тысячелетий назад довели до совершенства номмо, заставила мастера По открыть глаза. Вернее не мастера По, а ту его часть, которой принадлежала голова. Он не дышал. Его плоть была мертва, но она все еще подчинялась ему.
– Умирать рано, гартрид, – сказала ему Плиора, надеясь, что инъекция вернула в это мертвое тело не только жизнь, но и разум. – Ты слышишь меня? – она подалась вперед. Глаза мастера неестественно вращались в глазницах, пытаясь отыскать ее в темноте. – Твоя последняя молитва все еще не спета, мастер По.
– Мое тело! – его руки стали ощупывать свой торс. Чуть ниже груди он заканчивался. Пальцы проникли в еще неостывшую плоть, прикоснулись к внутренностям, но боли не было.
– Твои ноги прямо за твоей спиной, мастер, – Плиора громко и беззаботно рассмеялась. – Возьми их. Они еще тебе пригодятся, – она перешагнула через лужу растекшейся крови, направилась к выходу. – Следуй за мной, старик. И смотри, не растеряй внутренности по дороге, – Плиора шла по коридору, сильно раскачивая бедрами. Мастер полз следом за ней. Он подтягивал свое тело одной рукой, а другой тащил вторую часть своего туловища. Все так же коптили лампады. Все так же пахло кровью. Вот только… – Кто-то решил устроить нам сюрприз? – Плиора остановилась возле открытой двери в самом темном углу коридора. Той самой двери, через которую ушли Найдо и Ромул. – Не думала, что смерть умеет выбирать, – сказала Плиора, изучая вставленный в замочную скважину ключ. Мастер По добрался до ее ног, замер, затих. – О, нет, гартрид. Твой путь простирается гораздо дальше, чем эта дверь, – ей захотелось ударить его, заставить двигаться быстрее.
– В этом нет смысла, – сказал ей голос в ее голове. – Он все равно ничего не чувствует, – сказал ей друг. Друг за дверью. Плиора попыталась отыскать его взглядом, но туман подпространства был слишком плотным, слишком густым.
– Ступай же, мастер, – сказала она ожившему мертвецу у своих ног. – Отыщи Вишвакарнака. Господин ремесел знает, как поставить тебя на ноги, – она презрительно скривилась, уступая ему дорогу. – И, мастер! Твое тело мертво, но разум все еще жив. Не забывай этого, – она закрыла дверь, оборвав кровавый шлейф, тянущийся за мастером, закрыла замок и забрала ключ. Оставшийся по ту сторону шакал какое-то время наблюдал за мастером По, направлял его, показывая путь, затем поджал хвост и побежал прочь. К новой двери, которую должен был открыть Синглар. Должен был открыть тот, для которого была отведена еще одна роль в этом действе. Не самая главная роль, но не менее важная. Роль, которую мог сыграть только он. Сыграть чуть позже. Сначала ему нужно было найти хозяина золотого кольца, которое они нашли в вещах Кафланда. Хозяина, который, как казалось Синглару, не имеет никакого отношения к делу Габу и ее брата.
Глава девятая
– Думаю, Флавин просто хотел избавиться от меня, – признался он Джо после того, как они вернулись из суда в свой офис. – Он перенес дело и ведет какое-то свое расследование, а меня направил по ложному пути, чтобы я не мешался ему под ногами, – он посмотрел на Джо, но она настырно молчала. – Все еще злишься на него из-за Габу? – спросил Синглар.
– Я? Злюсь? С чего бы?! – попыталась неудачно изобразить беспечность Джо, но тут же вспыхнула, снова покраснела, как и в первый раз, когда узнала об этом. – Это просто… это ведь… это… – ее начали душить гнев и обида.
– Не профессионально? – подсказал ей Синглар.
– Да! – оживилась она. – Не профессионально. Точно! Именно это я и хотела сказать.
– Я так и понял.
– Да.
– И забудем об этом.
– Точно. Забудем… – Джо поджала губы, заставляя себя молчать. – Хочешь, я помогу тебе обзвонить ювелиров?
– Ювелиров? – растерялся Синглар, все еще думая об обиде Джо на Флавина.
– Кольцо, которое дал тебе наш непрофессиональный босс, – пояснила ему Джо. – Он же хотел, чтобы ты нашел владельца? Почему не начать с ювелирных магазинов? – Сомневаюсь, что кольца с гравировкой «Мы умрем вместе Джейн» производятся серийно. Кто-то делал это на заказ. А где, как не в ювелирном магазине, могут сделать гравировку?
– Верно, – согласился Синглар. – Только я все еще не думаю, что этим следует заниматься.
– Тогда иди домой и оставь кольцо мне. Я сама займусь им.
– Ну, уж нет!
– Почему? Не доверяешь мне?
– Вот еще!
– Тогда одевайся и уходи, а лучше бери телефон и начинай звонить в ювелирные магазины, – Джо бросила ему на стол телефонную книгу. – Тебе найти страницу, на которой есть нужные номера?
– Сам найду, – заворчал Синглар. Джо противно захихикала, но когда он посмотрел на нее, сделала вид, что читает, дождалась, когда он отвернется и снова захихикала.
– Я тебя не слышу! – сказал ей Синглар, набирая номер первого попавшегося на глаза ювелирного магазина. – Простите, вам о чем-нибудь говорит надпись «Мы умрем вместе, Джейн»? – спросил он женщину на другом конце провода.
– Мы умрем вместе, Джейн? Господи, какая гадость! – скривилась она.
– Я так понимаю, это значит, нет? – Синглар услышал гудки и начал набирать следующий номер. Джо снова захихикала, и снова он притворился, что не слышит ее. На пятом набранном им номере, ей надоела эта игра, и она начала помогать ему обзванивать ювелиров. Большинство из них говорили – нет. Раз за разом, звонок за звонком, час за часом. И лишь один совершенно внезапно оживился и радостно воскликнул: