Бен повесил на плечо Степански пару наушников и пригладил к его спине маленький радиоприемник.
—Я сам пробовал, — объяснил он. — Немного практики, и ты сможешь регулировать громкость и настраивать станцию. Здесь их три или четыре, но мне кажется, что ты любишь стиль кантри и вестерн.
Закончив разговор, Бен поставил рядом с водой и соком три небольших бутылочки с виски «Джек Дэниэлс» и три с текилой «Хосе Куэрво голд». В каждую была вставлена соломинка.
— Поскольку ты путешествуешь с нами бизнес-классом, — сказал он Сэту, — эти напитки бесплатно.
Бен вставил ему в уши наушники, похлопал по плечу и вышел.
С той минуты, как Каллахэн открыл дверь своего седьмого номера, его мучили сомнения, стоит ли рискнуть пройти по «оазису» и добраться до «виннебаго». Если идти, то хорошо бы взять с собой компактный микрофон. Модель этого чуда шпионской техники, которую он приобрел, была не новой, но вполне пригодной для прослушки. Если его схватят с этим микрофоном, никакие объяснения уже не помогут выпутаться. Мало на что надеясь, он попытался позвонить по сотовому Элис Густафсон, чтобы обсудить ситуацию, но связи не было.
Несколько часов, пока совсем не стемнело, Бен отдыхал, читая один из журналов, лежавших на тумбочке у кровати, — недавний номер «Пипл». Обычно читать этот журнал было равносильно тому, что пить шоколадное фраппе[40] — не требовалось никаких умственных усилий. Сегодня же статьи про знаменитостей воспринимались с трудом. Где-то недалеко стоял самолет, который готовили к полету куда- то в Южную Америку. В результате этого рейса, Бен был совершенно уверен, кто-то с деньгами, может, даже одна из звезд «Пипл», получит новую жизнь за счет бедняги вроде Лонни Даркина или Хуаниты Рамирес.
Одевшись в темноте, Бен вышел из комнаты во внутренний дворик. Воздух был теплым и влажным, черное небо затянуто облаками, с запада дул горячий ветер. Комната семь находилась в конце здания, не дальше пятнадцати ярдов от забора. По поросшей травой тропинке Бен подошел к забору. За ним чернота неба смешивалась с чернотой пустыни, а вдали вспыхивали отблески молний — гроза подступала с нескольких сторон.
Сам «оазис» был освещен скупо, здания стояли близко друг к другу, обеспечивая некоторое прикрытие. Бен осмотрел ближайшую постройку, ища камеры наблюдения, не очень надеясь их рассмотреть, даже если они и имелись. Потом он осторожно прошел к своей машине, чтобы взять микрофон и — все-таки — пистолет. В такое время самой вероятной неприятностью могла стать встреча с одиноким охранником. Если с помощью пистолета ему удастся обеспечить себе отход к машине, тогда был шанс пробиться сквозь ворота в начале дороги. Сама идея, что его жизнь зависит от того, выдержат ли они этот натиск, вызвала неприятный комок в горле. У героев из книг никогда не возникало проблем с пробиванием ворот, при этом они не получали ни царапины, но здешние ворота, как подозревал Бен, могли оказаться более ударопрочными.
Продолжая искать взглядом камеры, он прошел к столовой в здании три и взял себе диетическую колу. Потом, пытаясь оставаться в тени, направился к соседнему строению, затем к следующему. Молнии вспыхивали уже гораздо ближе, и Бен мог поклясться, что слышит гром. Самое большое здание, номер пять, изнутри слабо освещалось. Через окна виднелось какое-то сложное оборудование, стоявшее ровными рядами. Было совсем нетрудно и очень неприятно представить, что где-то там пробирку с кровью, на которой написана его, Каллахэна, фамилия, открывают и обрабатывают на одной из этих лабораторных машин.
Улицы «оазиса» казались пустынными. Лишь кое-где свет из окон разрывал ночную мглу. Прижимая к себе сумку с микрофоном, Бен осторожно приближался к «виннебаго», часто останавливаясь и прислушиваясь. Под черной майкой с длинными рукавами он чувствовал неприятную испарину.
Пять минут, потребовавшиеся, чтобы подкрасться к фургону, показались Бену часом. С левой стороны, там, где по-видимому находилось помещение для столовой, из окон пробивался слабый свет. Переднее стекло было закрыто изнутри занавеской. Тяжело дыша от нервного напряжения, Бен опустился на колени перед левым задним колесом и беззвучно расстегнул молнию на сумке. В ней были маленькие наушники, усилитель и цилиндр приемника длиной примерно в три дюйма и диаметром с двадцатипятицентовую монету. Вставив наушники, он прижал микрофон к стене фургона. Качество приема не было идеальным, но Бен слышат голоса и мог разобрать почти все, что говорили в фургоне.
—Пожалуйста, пожалуйста, отпустите меня! Я же вам ничего не сделала! — женский голос, доносившийся из задней части фургона, звучал вполне отчетливо.
—Ничего у него не выйдет! Господи, Конни, ты что, играть не умеешь?
Винсент! Бен был уверен, что узнал его голос.
—Послушай, Руди! У меня есть сын, он еще маленький, его зовут Тедди, я говорила тебе про него. Я ему нужна! Пожалуйста, отпустите меня! Найдите кого-нибудь другого, у кого нет ребенка!
—Господи, Конни, дурья твоя башка! Надо было брать две червы! А теперь он их все заберет. Ты что, не поняла, что кроме пик у него ни черта нет? Послушай, Сэнди, или ты перестанешь скулить, или я тебе сейчас запихну в рот носок! И не называй меня Руди, ненавижу это дурацкое имя. И на кой черт я его придумал?
Левая пуговка наушника сидела очень туго. Бен вынул ее и начал пристраивать поудобнее, как вдруг услышал негромкие шаги справа. Вынув из-за пояса пистолет, он лег на землю и быстро, стараясь сделать это беззвучно, заполз под фургон. Через секунду пара ковбойских сапог появилась не дальше трех футов от его лица и буквально в дюйме от того места, куда он уронил микрофон.
В течение следующих десяти бесконечных секунд двигался только большой палец Бена, бесшумно сдвигавший предохранитель. Потом сапоги повернулись, чуть не наступив на микрофон, и направились к передней части фургона. Бен, замерев, наблюдал, как они прошли мимо окна и направились к дальней двери. Через секунду тишину разорвали два сильных удара по железу.
— Винсент, Конни, это я, Билли! — Бен услышал молодой звонкий голос.
Дверь «эдвенчера» распахнулась, осветив кусок земли. В тот же момент внутри фургона закричала Сэнди.
— Помогите! Ради бога, помогите, они хотят убить меня! Я здесь, в клетке! Меня зовут Сэнди, пожалуйста, помогите мне! У меня маленький ребенок, ему всего восемь лет!
— Ох, как она мне надоела своими воплями!
Прямо у Бена над головой послышался звук шагов, потом крики сразу прекратились. Бену стало нехорошо. Он должен это сделать! Может, просто ворваться в фургон и открыть стрельбу? Придется убить охранника Билли, Винсента, Конни и кого-то еще. Убить четверых человек. Но есть ли шанс, что он сможет это? Или лучше подождать?
Сжимая в руке пистолет, Бен медленно, как во сне, вылез из-под фургона. Он представил себе, что мог думать и чувствовать тот парень, Лоутонвилл, перед тем как бросить гранату в пулеметное гнездо или что он там еще сделал, чтобы его наградили посмертно и в его честь назвали дорогу.
Бен поднялся. Если что-то предпринимать, это надо делать сейчас, решил он, пока дверь фургона открыта. Можно ли остановиться, просто вернуться в свою комнату и позволить им продолжать и дальше творить свои непонятные дела с запуганной до ужаса женщиной по имени Сэнди? Если же оставить пока все как есть, он сохранит надежду раскрыть жуткую тайну «Уайтстоуна». Бен взвесил в руке пистолет и двинулся к задней стене фургона.
— Эй, Билли, что нового? — внутри фургона раздался еще один голос, совершенно спокойный, будто никаких женских криков и не было.
— Привет, Пол! Как вы тут?
— Да ничего, Билли. Сидим вот, в картишки с Винсентом и Конни играем.
Бен стоял уже около угла фургона. Сейчас надо будет сначала снять охранника, стоявшего в дверях, прикинул он, потом перескочить через его тело и успеть застрелить трех бандитов раньше, чем они достанут оружие. Есть ли у него шанс? Где-то в глубине души Бен понимал, что ответ отрицательный, но остановиться уже не мог.
— Ты завтра сопровождаешь рейс? — спросил охранник.
— Мы все, вчетвером.
— А, это ты, Смит? Я тебя и не заметил!
— Привет, Билли! Как там на улице, все тихо?
Пятеро!
Бен опустил пистолет. Здравый смысл взял верх.
— Неплохая прогулка вам предстоит — сказал Билли. — Слушай, Винсент, замолви за меня словечко, ладно? Надоело мне что-то здесь службу нести. Тут, если заметил, почти ничего не случается.
— Я тебя понял! Посмотрим. Сделаю, что смогу. Ну что, играем дальше?
— Не расслабляйтесь, ребята!
— Ладно, Билли, увидимся.
Дверь закрылась, изнутри щелкнул замок. Десять минут спустя, все еще не уняв дрожь от осознания того, как близко он подобрался к грани, разделявшей жизнь и смерть, Бен снова был в своей комнате.
В полночь над «оазисом» разразилась гроза, но кончилась она так же внезапно, как и началась.
В три часа утра, так и не сумев заснуть, Бен стоял у окна. Вдруг в черноте, окружавшей забор, через всю пустыню до самого, казалось, горизонта, протянулась двойная линия голубых огней, которую нельзя было ни с чем спутать: так освещают взлетно-посадочные полосы. Через пару минут с грохотом, сотрясшим все здание, пролетел самолет. Похоже, Боинг-727 мягко приземлился, пробежал по полосе и остановился у ее дальнего конца.
Униформу Сэта Степански по фигуре Бена успел подогнать портной в Фейдимене. Бен достал ее из шкафа, осмотрел, смахнул прилипшие ворсинки.
Крокодил попал в сеть.
ГЛАВА 25
Женщинам надо вменить в обязанность заниматься... военным делом; соответственным должно быть и использование этих женщин.
Платон, «Государство», кн. V
Дом Анджело.
Имея в активе только эти два слова, Натали долго и безуспешно листала все телефонные справочники, какие смогла найти. Ничего. Она обратилась к портье в своем отеле, и тот первым делом поинтересовался, не ослышалась ли она, может, женщина на самом деле сказала «дон Анджело».