С высоты птичьего полета Саванна, штат Джорджия, напоминала россыпь кукольных домиков, постепенно сползающих в океан. Десятки рек и речушек окружали ее, кромсали на части, извиваясь подобно щупальцам спрута, вцепившегося в добычу.
Один из магистральных путей транспортной системы, соединяющих Европу с Северной Америкой, выбросил Макса недалеко от цели, на заправке с автомойкой и пиццерией. Толстяк, сидящий с банкой пива у входа в пиццерию, лениво глянул на появившегося внезапно мальца и безучастно отвернулся.
— Простите, сэр. Когда будет ближайший автобус?
Толстяк посмотрел на него, как на инопланетянина.
— Ближайший что?
— Автобус. Мне надо попасть в Саванну, в центр, если можно.
Толстяк хлебнул пива.
— Парень, ты явно откуда-то издалека. Здесь отродясь никаких автобусов никогда не было.
— Простите. — Макс огляделся в поисках велосипедов. Велосипеды в этом захолустье тоже были не популярны.
— Тебя что, приятели из машины на дороге выкинули?
— Что-то вроде того.
Толстяк закряхтел, выкинул пустую банку и ушел в пиццерию.
По трассе проносились редкие автомобили. Макс обошел заправку, прикидывая шансы добраться автостопом.
Толстяк снова выглянул наружу, держа в руке рацию.
— Эй, малец. Тут минут через пять один мужик будет проезжать. Может тебя добросить. Не знаю, что ты имеешь в виду под центром Саванны, но парк Форсайт тебя устроит? Ему там рядом разгружаться.
— Конечно, — быстро ответил Макс, даже не раздумывая над тем, где находится этот парк Форсайт. — Спасибо большое.
— Есть хочешь?
— Да, если можно.
Толстяк подозрительно глянул:
— А деньги-то у тебя есть?
Макс достал мешочек и выудил золотистую монетку.
Толстяк с минуту вертел ее в руках, попробовал на зуб, потом бормотнул: «Ладно, сойдет» и сунул в нагрудный карман.
Пиццерия была совершенно пуста, только на кухне гремела подносами какая-то злая старуха.
Толстяк бросил на стол половину огромной пиццы, налил в литровый стакан колу. Глядя на сочную еду, щедро заваленную беконом, томатами, грибами и зеленью, Макс осознал, что не ел почти сутки.
— Сам-то откуда? — спросил толстяк, протирая стаканы.
— Из России.
— Это в Миннесоте, что ли? Проезжал мимо. Маленький городишко. И как там сейчас?
— Неплохо.
— А здесь по каким делам? Турист?
— Знакомого ищу. Биг Флаера. Он вроде бы тут известный рэпер. Может слышали?
— Нет. Не моя тема. Мужик, что сейчас подъедет, спроси его. Он по этим дебилам тащится. Но если хочешь бесплатный совет, держись от них подальше.
Макс перестал жевать.
— Почему?
Тот пожал плечами.
— Опять недавно войнушку устроили. Банда на банду, район на район. Как всегда. Шмаляют во все стороны. Иногда в случайных людей прилетает. Вот и ты можешь стать таким случайным.
— Я постараюсь не попасться, — улыбнулся Макс.
— Как скажешь. Тебе жить.
Толстяк ушел в подсобку, и вышел обратно только когда снаружи взревели двигатели и на стоянку завернул огромный хромированный монстр длиной с пиццерию. Из кабины спрыгнул тощий мужик. Волосы у него были огненно-рыжими и заплетенными в дреды…
— Парня до Форсайта подкинешь, — встретил его толстяк. — Деньги с него не бери. Денег у него нет. Каким-то антиквариатом расплачивается. Можешь пару пицц бесплатно забрать.
Мужик хмыкнул, мельком посмотрел на Макса и кивнул ему головой на дверь.
Макс заглотил последний кусок пиццы, и прошмыгнул мимо них на улицу.
— Ты, говорят, каким-то местным хип-хопером интересуешься? — спросил рыжий, когда они вывернули на дорогу.
— Ага. Биг Флаер. Может слышали?
Мужик почесал редкую бороденку.
— Не знаю такого. А я, тебе скажу, всех знаю. Даже тех уродов, что свалили в Атланту и теперь качают за нее. Что-то ты путаешь, браза.
— Ну, он еще маленький. Примерно, моего возраста.
Мужик скосил глаза на Макса и вдруг загоготал:
— А! Это ты про жирного сынка нашего пастора? Точно! Он же себя Летуном называет. Бигги Флаер! Хип-хопер!
— Мне с ним повидаться надо. Я покажу где он живет. — Макс полез за смартфоном.
— Да знаю я, где он живет. Довезу. Это по дороге… Хип-хопер! Помню, рассказывали, на школьной вечеринке он сцепился в баттле с одним приезжим заикой, так даже заике проиграл! Ритм у него, говорят, как у больного Альцгеймером. И слова тупые, как он сам.
— Вы же не слышали…
— Ладно, не обижайся. Он твой приятель что ли? Лучше вот, слухани, как качает.
Мужик включил аудиосистему. Из динамиков полился размеренный бит знакомой Максу рэп-композиции. Ее часто крутили дома по радио. Но теперь этот исполнитель пел на чистом русском.
«Это круто-о, это клево-о, я качаю вас всех тута-а…»
Битые пять минут чувак в динамиках втирал про то, какой он крутой и обалденный, какой он монстр и убийца и что он боится только себя. От тупизны текста вяли уши и сворачивались мозги.
Мужик заметил гримасу.
— Что, не нравится? Ну да. Попса конечно немного. Старая. А вот это зацени…
Всю дорогу разнообразные рэперы то жаловались Максу на тяжелую судьбину в джексонской тюряге, то начинали перечислять телок, тачки и брюлики. Мужик за баранкой качал рыжими дредами и подпевал козлиным голосом.
Макс, стараясь отвлечься, уставился в экран смартфона, где медленно, но верно приближалась красная метка. Когда до цели оставался один поворот, мужик повернулся и сказал:
— Как хочешь, браза, но я так думаю, что нам, белым, у черных есть чему поучиться. Они свободные, а мы зажатые. Они делают, че хотят, а мы оглядываемся. Свободы нам, браза, не хва…
Звук выстрела заглушил даже ревущий мотор и очередные жалобы на пребывание в пересыльной тюрьме.
Рыжий втянул голову в плечи и вдавил тормоз. Грузовик с диким скрипом повело вправо, и он встал на повороте, перегородив фурой всю проезжую часть.
Какая-то приземистая черная машина, визжа шинами и виляя из стороны в сторону, уносилась вдаль по улице.
Впереди на асфальте лежало пузатое тело в безразмерных штанах, мешковатой рубахе и с увесистой золотой цепью на шее.
— Это Биг! — Макс задергал ручку двери.
— Екарный бабай… — рыжий в панике озирался по сторонам. — Валить надо отсюда.
— Выпустите меня! Это Биг!
— Ты что, парень? Идиот? Сейчас здесь братаны напополам с копами начнут всех трясти. Удирать надо.
Он с трудом сдал фуру назад, рискуя задеть чей-то забор.
Макс потряс ручку двери.
— Ты, видимо, такой же тупой, как и этот твой покойный приятель.
Рыжий нажал кнопку, дверь разблокировалась, и Макс вывалился наружу. Фура обдала его вонючим дымом и укатила прочь.
Макс бросился к неподвижному телу.
Биг Флаер лежал посередине улицы, раскинув пухлые руки. В плече виднелась дыра от пули, и серая рубаха там постепенно становилась красной.
Макс потряс его за руку.
— Биг! Очнись!
Глаза у того были закрыты.
Макс схватил его за плечи и встряхнул. Золотая цепь звякнула и скатилась с пуза на асфальт.
Это был шанс.
Макс не думал в этот момент, что воровать плохо. Но Биг Флаер (точнее, его двойник) лежал перед ним бездыханный. И цепь была здесь, рядом.
Макс осторожно приподнял ему голову, и вытянул цепь на свободу. Она оказалась тяжелой.
Вдали запели полицейские сирены.
Макс намотал цепь на локоть, и оглядываясь по сторонам, отступил в тень больших деревьев. На улице никого не было.
Он уже повернул за угол и готовился вызвать транспортную схему, когда на его плечо легла чья-то тяжелая рука.
Биг Флаер, посеревший, но живой, стоял перед ним и смотрел красными глазами.
— Я тебе покажу, урод, как имущество у черных воровать.
Увешанный перстнями кулак врезался в нос, и мир вокруг померк.
В чувство его привел добрый ушат холодной воды. Макс чуть не захлебнулся и с полминуты хватал ртом воздух. После чего осознал, что сидит в лучших традициях второсортных боевиков — привязанный к стулу, с кляпом и в помещении большого давно заброшенного склада.
Перед глазами маячили три афроамериканские физиономии разных оттенков коричневого. Двое по бокам были незнакомыми младшими школьниками, которые смотрели на Макса чуть ли не испуганно. Посередине стоял, скрестив руки, Биг Флаер, нахмуренный, с надутыми губами и взглядом крестного отца перед криминальной разборкой. Плечо у него было неумело замотано бинтами.
— Ты украл мой блинг-блинг, снежок, — сказал он. — А ты знаешь, что такое блинг-блинг для настоящего черного? Это его душа. Это его главная принадлежность. Смотри, — Биг наклонился, демонстрируя тяжелую бляху на своей цепи. — Видишь, тут выбита волчья голова. Знаешь, что это значит? Это значит, что я с Парксайда, мать твою! Хочешь знать, что это значит для тебя?
Макс помотал головой.
Биг вразвалочку прошелся из стороны в сторону, будто на сцене. Мелюзга смотрела на него восторженно.
— Это значит, что ты уже мертвец. За краденную цепь ниггеры убивают, снежок. Ты нанес мне жестокое оскорбление. Я хочу знать только одно, — Биг наклонился и вытащил кляп. — Кто тебя послал, урод? Кто надоумил помешать моему пиару?
— П-пиару? — от удивления Макс начал заикаться, как робот.
— Только не делай удивленное рыло. Я уже со всеми договорился. Должны были приехать толпы телевизионщиков с блоггерами. Должны были показать, как меня окровавленного везут в больницу. Репортажи о покушении на жизнь Бигги Флаера должны были пойти уже этим вечером. Но, твою мать, тут нарисовался ты и спер мою цепь! Рэпер в кадре без цепи — это чмо, а не рэпер! Ты всю многомесячную подготовку порушил, гандон! Я этих двух мелких уродов полгода учил ствол правильно держать и машину водить! Теперь мне все заново начинать? А эту дыру в плече ты мне как компенсируешь? Получается, из-за тебя я ее зря получил.
— Так ты это все подстроил?
Биг выпрямился.
— Дошло до жирафа. Короче. Что за ниггер тебя послал? Мад Бут? Чупа Блэкс? Или Растапалата?