— Импланты есть у нас. Мы долго собирали эти энергетические штуковины и хранили на всякий случай, не зная, для чего они созданы. Видимо, пришла пора узнать.
— Но почему я? А не остальные? Или к ним сейчас тоже кто-то из ваших подкатывает?
— Нет. Трое из твоих друзей для нас бесполезны. У них уже есть импланты, а имплант у двойника может быть только один. Это как единственный слот у персонажа в компьютерной игрушке. Если занят, другое не вставишь. К тому же их импланты нашу задачу не решат. Оружие и электроника нам не нужны, у самих достаточно. Мог бы пригодиться визор Кианы, но это очень странная девочка. Вряд ли способна на сотрудничество. Также как и Альма с ее принципами. Остаешься только ты. Поэтому я здесь.
— То есть я беспринципный, — усмехнулся Макс.
— Ты разумный. И, надеюсь, способен взвесить все за и против.
— И зачем мне помогать вам, а не Квадруму?
Старик печально улыбнулся.
— Не заставляй меня разочаровываться в твоем разуме. Сам подумай. Если ты копия, что произойдет с тобой, когда ты выполнишь задачу по правилам Квадрума? Как только они получат нужные сведения, вы тут же исчезните. Вас создали для того, чтобы вы выполнили задачу и испарились. Ты этого хочешь?
— Пока это все только ваши слова. Почему я должен верить вам, а не им?
— Хотя бы потому, что я готов тебе доказать. Я могу открыть тебе наше хранилище имплантов. Подтвердить делом. А они солгали вам уже в самом начале, когда заявили, что отправляют на простое задание, а потом сбежали, как только заметили наш приближающийся спутник. Но самое главное — мы не собираемся заставлять тебя лезть на саму станцию, воевать с ее обороной и активировать. Нам нужно только одно — чтобы ты ее обнаружил. Все остальное мы сделаем сами. Поэтому нам и не нужны все пятеро, а нужен только один. После чего ты сможешь жить в свое удовольствие. Как захочешь. Ты ни в чем больше не будешь нуждаться. Поверь, мы платим по своим счетам. Именно поэтому до сих пор живы.
Старик откинулся на спинку дивана и скрестил руки на животе.
— Что скажешь?
Макс хмуро повертел в руке пустой стакан из-под морса.
— Ну и где оно, это ваше хранилище?
— О, — встрепенулся старик. — В одном месте неподалеку. Назовем его Хогвартс.
Макс смотрел на обшарпанную панельную девятиэтажку, где родился и вырос, и уже жалел, что попросил старика завернуть сюда по пути в аэропорт. Лучше уезжать не прощаясь.
Смеркалось. Зажигались огни. В окне кухни на пятом этаже горел неяркий свет, и за розовой занавеской двигались тени. Мать как обычно готовила ужин. Скорее всего, картошку с мясом. Или макароны. Отец прислонился к холодильнику и травил анекдоты напополам с байками о работе. А Макс, наверное, сидел в углу и гонял «Формулу-1» на смартфоне. Настоящий Макс.
Он отвернулся и, не глядя по сторонам, пошел к выходу со двора. Комок стоял в горле и мешал дышать, думать и смотреть. Поэтому он не сразу заметил, как из темной подворотни вывернули тени и перегородили дорогу.
— О, Морозильник! — осклабился Бурин. — Гляжу, морда уже зажила. Поправить?
— Медицина в наше время творит чудеса, — прокомментировал стоящий как всегда позади Дыба.
— Гыыы… Чудеса! — Кузя помахал в воздухе ручонками, будто боксируя.
— Как бы то ни было, дело не терпит, — сказал Дыба. — Деньги принес?
— Только не сейчас… — прошептал Макс и в глазах у него все задрожало, раздвоилось и поплыло.
— Не сейчас? Э-э, Морозов… Ты снова меня разочаровываешь. Снова показываешь себя бесхребетной ссыкливой скотиной. Ты думаешь, слезы тебе помогут? Они никогда никому не помогали.
Бурин ткнул ладонью в лоб, и от неожиданности Макс сел в траву.
— Только ногами на этот раз не надо, — предупредил Дыба. — А то еще не выживет.
— Угу, — согласился Бурин и, протянув ручищу, схватил Макса за воротник.
Все это неправильно, подумал Макс. Так не должно быть. Эти уроды не должны оставаться безнаказанными. Любые уроды не должны оставаться безнаказанными. Любой, кто портит жизнь другим, должен за это заплатить.
— Лучше уйдите с дороги, — тихо сказал он, глядя снизу вверх на ублюдков.
— Что? — переспросил Дыба и быстро шагнул вперед. — Что ты сказал?
— Слышь, Дыба, — ощерился Бурин. — Кажется, этот говнюк нам угрожает.
— Ыыыы, — раскрыл гнилую пасть Кузя.
Рука Макса сомкнулась на какой-то лежащей в траве палке. Он не знал, что это за палка и откуда там взялась, да это было и не важно.
Палка оказалась куском арматуры.
Первый удар пришелся Бурину в ухо. Со всей силы, с воплем, Макс впечатал ребристое железо в голову нависающей над ним твари. Бурин хрюкнул, заваливаясь на бок.
— Ты че творишь, — в замешательстве отшатнулся Дыба.
Макс уже ничего не слышал и даже ничего не соображал. Он вскочил на ноги и бил пытающегося встать Бурина по рукам, плечам и, если получалось, по голове. Кровь заливала тому морду, но в наступившей темноте ее было почти не видно.
Кузя захныкал и отскочил в сторону.
— Ты знаешь, что тебе за это будет? — прошипел Дыба, сунулся под руку и получил концом арматуры в зубы. Что-то треснуло, и Дыба замычал.
Черные фигуры беззвучно вынырнули со стороны дороги, повалили Кузю мордой в землю, заломили руки Дыбе и прижали Бурина сапогами к асфальту.
— Ну что ж вы так не осторожны, Максим Анатольевич? — старик стоял у выхода со двора, опираясь на трость. — Я думал, вы попрощаться заехали. Кинуть, так сказать последний взгляд на родные пенаты. А у вас тут какие-то криминальные разборки.
— Ничего особенного, — сказал Макс и отбросил арматуру. — Просто тупая шпана. Мелкая. Не обращайте внимания.
Старик вздохнул.
— И что теперь с ними делать? Видимо, они сильно мешают жить вашему оригиналу. Может, их закопать? Так чтобы никогда не нашли?
Макс наклонился и посмотрел в глаза Дыбе. Он увидел страх и слезы. Дыба хотел жить.
— Не надо. Пусть живут.
Старик еле заметно шевельнул рукой, и наемники отступили в тень.
— Ну что ж. Как скажете, Максим Анатольевич. Как скажете.
Трое уродов, шмыгая, хрипя и спотыкаясь, тут же сиганули прочь по тротуару.
Макс долго смотрел им вслед, глядя, как убегает в темную даль его прошлое.
Глава 11МОИ И ЧУЖИЕ УНИВЕРСИТЕТЫ
Внизу промелькнули красные черепичные крыши, и снова показались высокие башни стоящего на горе замка.
— Почему вы назвали его Хогвартсом?
— На самом деле он называется конечно по-другому. — улыбнулся старик. — Но это наш тайный университет. Здесь мы учим подрастающие поколения. И здесь же находится хранилище самых странных найденных нами артефактов. Можно сказать, магических. Чем не Хогвартс?
— Целый университет рептилоидов?
Старик поджал губы.
— Здесь учатся не только наши дети. Это заведение открыто для всех талантливых и способных. Мы отбираем лучших, не смотря на их происхождение. Ты, кстати, тоже сможешь здесь учиться. Когда все закончится.
Макс рассматривал в иллюминаторе серое нагромождение зубчатых стен, башни с островерхими крышами, узкие арочные мосты, протянутые между зданиями. Над одной из башен развевалось темно-зеленое полотнище.
Самолет клюнул носом, заходя на посадку.
— Согласись, — продолжил старик, — каждому хочется стать лучше других. Подняться над толпой. Это место гарантирует хороший старт. Только, бога ради, не произноси больше слово «рептилоиды». Я еще могу стерпеть. Но остальных оно будет раздражать.
— Как же вас называть?
— Наше настоящее имя ты не выговоришь. Из-за другого речевого аппарата. Называй нас по именам. Вряд ли тебе понадобится наше общее название. Мы люди. Такие же как вы. Просто с особенностями. А особенности, как учит теория толерантности, надо уважать.
— Я кстати до сих пор не знаю вашего имени.
Старик всплеснул руками.
— Прости! Это ужасно невежливо с моей стороны. Можешь называть меня Генрих. Фонетически это самый близкий вариант одного из моих истинных имен.
— И какой у вас статус, Генрих? Я вот договариваюсь с вами, а вдруг вы не имеете права мне что-то обещать?
Старик Генрих расхохотался.
— Разумно, Максим Анатольевич. Отвечаю. Я — официальный представитель Генерального Капитула. Это наш верховный правящий орган. Выборный. У нас своего рода демократия. Удостоверения, увы, показать не могу. Нет у нас удостоверений. Но, раз уж я привез тебя в одно из самых тайных наших заведений и готовлюсь показать святая святых — наверное, я имею на это право. Как полагаешь?
Самолет слегка дернулся, шасси глухо застучали на стыках бетонных плит, еле слышно засвистели тормоза. Из-за шторы показалась стюардесса в красном и, улыбаясь, пригласила на выход.
У трапа стоял черный блестящий роллс-ройс. За узкой взлетной полосой виднелись аккуратно подстриженные кусты, высокие разлапистые сосны и каменные дома, спрятавшиеся за густыми зарослями плюща на фасадах. Над крышами возвышались пологие сумрачные горы, а над горами висело серое низкое небо.
Прежде чем сесть в машину, Макс оглянулся на маленький остроносый самолет, за какие-то полтора часа доставивший их в Шотландию.
— Новейшая модель, — заметил его интерес Генрих. — На сегодняшний день — самый быстрый комфортабельный бизнес-джет в мире.
— У вас большие возможности, — вежливо прокомментировал Макс.
Он утонул в мягком диване из бежевой кожи. Генрих уселся напротив и достал планшет. Один из охранников сел рядом с водителем. Другой остался в самолете.
Тяжелая машина с урчанием вывернула с аэродрома, пронеслась мимо ухоженных двухэтажных домов с высокими окнами и стала взбираться по серпантину к замку. Внизу, посреди унылой зеленой равнины, зажатой холмами, блеснуло озеро. Накрапывал дождик.
— Погода здесь обычно не курортная, — сообщил Генрих, — зато тишина и покой. Этого городка даже на картах нет.
Наверху они миновали вычурные бронзовые ворота, открывшиеся автоматически, медленно проехали по аллеям парка и остановились.