– Добрый вечер, мистер Крамер.
Пожилой чернокожий лифтер держал бюллетень. Он тоже поздоровался с Тоддом.
– Как думаете, мистер Крамер, хорошие шансы у Принца Индии?
– В прошлый раз, Джейсон, этот жеребец вообще ничего не выиграл.
– Ваша правда! – Джейсон поскреб темя карандашом. – Да только ведь помните, какая слякоть тогда была! Нынче-то сухо! Я вот думаю, не поставить ли пару долларов на Принца Индии. Уборщица наша слыхала от жокея, что Принц Индии придет первым.
– Ты, Джейсон, вроде не вчера к работе приступил. Должен понимать, у кого есть шансы, а у кого нет.
– Так-то я советов не слушаю, мистер Крамер. Только сегодня этот конь из головы у меня нейдет. Потому что я сон видел про индийского принца, которому на день рождения столько золота подарили, сколько он сам весил. Уж наверно, это знак, а не простое совпадение.
– Как знаешь, Джейсон. В конце концов, это твои деньги – тебе их и тратить.
– Раньше вы по-другому рассуждали, мистер Крамер.
– Я был на самом дне. Не так-то просто всплыть, и второй шанс мало кому дается.
Джейсон улыбнулся.
– Ну, я ж не то что вы, мистер Крамер. Изредка ставлю доллар-другой, для развлечения. За такое в аду не горят.
– И правильно делаешь, Джейсон. Продолжай в том же духе – и не будешь развлекаться в аду анонимных игроков.
Мы вышли из лифта на последнем этаже. Джейсон поехал вниз, а я подумала, что ад у каждого свой.
– Интересно, что происходит в аду с игроками? Может, их поджаривают на кострах из проигрышных лотерейных билетов? Или они должны до скончания времен ползать на коленках, искать выигрышный билет, что выпал через дырку в кармане?
Тодд смотрел на жокеев, щеголявших осанкой. В козырьках шлемов плясали отраженные огни.
– Буйная у вас фантазия, Салли. Только все гораздо проще. Ад для игрока – пассивно смотреть, как другие делают ставки. Собственно, мы с вами уже в этом аду.
Тодду махали из окошек касс, из киосков; уборщики отвлекались от своего занятия, чтобы поздороваться с Тоддом. Казалось, все хорошо его знают и любят. Тодд прошел через пресс-центр, где его поприветствовали сразу несколько журналистов. Он ответил каждому и взглянул на часы.
– До первого забега всего пятнадцать минут! А я еще со Стэном не переговорил!
Он устремился на зыбкую внешнюю лестницу, к будке комментатора.
Будка была из стекла и металла, мы лезли по винтовой лестнице, голова кружилась от высоты. Стеклянную дверь караулила брюнетка с впечатляющим бюстом и глянцевым журналом. Увидев Тодда, она не улыбнулась и не кивнула, а просто отперла дверь, впустила нас и вернулась к своему журналу.
– Это Холли, – сказал Тодд. – Подруга Стэна. Два года назад она получила титул «Мисс Энглвуд».
Сам Стэн и его ассистент сидели за столом с микрофонами, откуда отлично был виден весь ипподром. Стэн неотрывно смотрел в бинокль.
– Сегодня трек отличный, верно? – сказал Тодд.
Стэн поднял глаза. Лицо у него было мальчишеское, с кислым выражением, как у грустного, густо набеленного клоуна. Стэн кивнул, полез в кожаный чемоданчик и достал пачку стодолларовых купюр, перехваченных резинкой. Деньги он вручил Тодду. Тодд принялся считать. Купюр было двадцать штук. Все они отправились к Тодду в брючный карман.
– Есть интересные кандидаты? – спросил Тодд.
Стэн приложился к биноклю, окинул взглядом рысаков.
– Нет. Четыре лошадки недурны, только у них шансы почти равные, ставить пока не вижу смысла. Подождем второго забега. Звякни мне.
Голос у Стэна оказался ровный, тусклый, интонации никакие, что вполне сочеталось с его застывшим, как маска, лицом. Мисс Энглвуд отвлеклась от журнала ровно на столько, чтобы выпустить нас и запереть за нами стеклянную дверь.
– Ну и что это было, Тодд?
– Стэну всего двадцать шесть. Он – самый молодой комментатор рысистых бегов. И вдобавок – один из лучших судей. Мало кто знает, что комментирование для него – только дополнительная работа. Настоящие деньги Стэн делает, отслеживая иноходцев и рысаков по всей стране.
До меня стало доходить.
– А вы делаете ставки за Стэна…
Тодд улыбнулся и кивнул.
– Ему запрещено ставить на бегах, которые он же и комментирует. За скромное вознаграждение в пять процентов я оказываю Стэну эти услуги. Либо здесь, либо по телефону, через моего букмекера. У меня репутация игрока, поэтому персонажи, от которых что-то зависит, ничего не подозревают.
Мы вышли из лифта. Официант проводил нас к столику в вип-зале, принял заказ и принес нам программу бегов заодно с рекомендациями насчет ставок.
– Тодд, мне неловко, что вы за меня платите, – сказала я, когда принесли напитки.
Он тряхнул головой.
– Успокойтесь, это же не из моего кармана. Ужин с напитками полагается Бетти Уинз, таковы наши правила.
– Тогда ладно. – Я подняла бокал с коктейлем «Александр». – Ну, за приятный вечер!
Тодд чокнулся со мной.
– За приятный вечер с самой восхитительной и волнующей женщиной из всех, кого я встречал.
Честное слово, Тодд был очень мил. Казалось, мы сто лет дружим. Из динамика донесся голос – сочный, глубокий, проникновенный. Неужели это Стэн?
В зале прибавилось людей. Все они знали Тодда.
– Ну что, Стэн кого-нибудь выделил в первом забеге? – спросил краснолицый тип с огромной сигарой и бриллиантовыми кольцами на трех пальцах.
Тодд покачал головой.
– Может, ко второму забегу определится.
– Черт! – рассердился краснолицый. – Я рассчитывал, Стэн сразу победителя назовет.
Тодд вручил мне двадцатидолларовую купюру.
– Это еще зачем?
– Чтобы вы сделали ставку, Салли.
– Разве мы ставим в первом забеге?
– Я и Стэн – нет. Стэн – вообще не игрок. Он – судья, а это серьезно меняет дело. Персонажи вроде Стэна ставят только для того, чтобы выиграть. Обычный игрок ставит ради адреналина, как я уже говорил. Вот вы и сделайте ставку. Может, и мне вашего адреналинчика перепадет.
– На какую лошадь мне поставить?
– Воспользуйтесь вещим сном Джейсона. Поставьте на Принца Индии.
Я сделала, как советовал Тодд. Несмотря на то что я вся извелась, а Тодду действительно перепало моего адреналина, Принц Индии несколько раз останавливался и в итоге пришел предпоследним.
Перед вторым забегом Тодд позвонил Стэну. Не успел он повесить трубку, как его окружили четверо пижонов во главе с краснолицым любителем толстых сигар.
– Ставьте на Истинного Маккоя, – объявил Тодд.
Каждый из четверых сунул Тодду двадцатку, и все они направились к Джейсону, чтобы сделать ставки. Одну из двадцаток Тодд дал мне.
– Видите, как легко деньги зарабатывать? Ну же, поставьте двадцать баксов на Истинного Маккоя!
Пока я шла к окошечку букмекера, в голове у меня крутилась песенка из «Парней и куколок», про жеребца по кличке Пол Ривер, который придет первым, если ветра не будет. Тодд поставил на Истинного Маккоя пятьдесят баксов. От лица Стэна, конечно.
Забег начался. Никогда в жизни я так не кричала! Истинный Маккой стабильно держался третьим, пока лошади не вышли на последний круг. Тут-то Истинный Маккой и показал, на что способен. Финишировал с триумфом. Мы победили. Мне за мои двадцать долларов полагалось впятеро больше, то есть сотня. Пока я обналичивала билеты, руки у меня тряслись. Кассир отсчитал сто баксов, я поспешно спрятала деньги в сумочку. Вот это жизнь! Настоящая! Истинная! Тодд получил четыре пятидесятидолларовые купюры для Стэна.
– Выигрыш ваш, – сказала я, протягивая деньги Тодду.
Тодд покачал головой.
– Ни за что не возьму. Вдруг дойдет до моих друзей – анонимных игроков?
Следующая лошадь, выбранная Стэном, пришла третьей, но, кроме нее, были и другие, так что к восьмому забегу я успела выиграть четыреста семьдесят долларов тридцать пять центов.
– Ну и на кого мне теперь поставить, Тодд?
– Не знаю. И Стэн не знает. Сегодня очень сильный состав. А вам, Салли, еще работа предстоит.
Тогда я вспомнила, зачем, собственно, пришла. Нужно задействовать Беллу – только сделать так, чтобы она не пронюхала про деньги. Я огляделась. Вокруг была целая толпа народу.
– Мне бы уединиться на пару минут, Тодд. Для настройки.
– Сразу за секретариатом есть раздевалка. Там, кстати, жокейский костюм. А я пока отдам Стэну выигрыш.
Я быстро переоделась, спрятала деньги в бюстгальтер, причесалась и вызвала Беллу.
– Вот еще! – скисла Белла, выслушав меня. – Чтобы я в жокейском костюме танцевала? Поищи другую клоунессу.
– Белла, я же Тодду обещала!
– Ты обещала – тебе и выполнять.
В дверь постучали.
– Салли, вы скоро? – крикнул Тодд.
– Минутку!
– Вас водитель ждет!
– Слушай, Белла. Я поделюсь с тобой выигрышем, если ты за меня споешь. Я выиграла сегодня четыреста семьдесят баксов.
– Я согласна на половину суммы, и чтобы ты не вздумала задвигать меня после песен. Остаток вечера – мой.
– Белла, побойся бога. Это грабеж.
– Нет, это – шоу-бизнес. Не нравится – найми кого другого.
– Ладно, будь по-твоему. Твоего персонажа зовут Бетти Уинз.
Прежде чем отключиться, я успела подумать: ничего, Белла, когда-нибудь я с тобой поквитаюсь.
Белла взглянула в зеркало, накрасила губы, надела красный шелковый шарфик, который обнаружился в шкафу.
– Значит, нас ждут! Ладно, Бетти Уинз. Пойдем, устроим им шоу.
Вместе с Тоддом под дверью раздевалки торчал еще какой-то тип. Белла приложилась к Тоддовым губам, чего он явно не ожидал, и пропела:
– Увидимся позже, милый.
– Господи! – пробормотал Тодд.
– Я не подведу, – хихикнула Белла и пошла за водителем, отчаянно виляя бедрами.
Водитель, молодой смазливый пуэрториканец по имени Пако, провел Беллу к платформе, украшенной цветами. Везти платформу должен был белый пикап. Помимо цветов имелись бутафорский жеребец с коляской, большой лотерейный барабан, четыре усилителя звука и один микрофон.