– Тодд будет разочарован, когда сообразит, что нас осталось только двое. Вот когда нас пятеро было – его это заводило. Фул-хаус, как в покере, понимаешь?
– А сейчас мы – три королевы. Тоже неплохой расклад.
– Ты что, с джокером считаешь?!
Тут в дверь постучали.
– Салли, вы в порядке?
Голос принадлежал Тодду.
– Все нормально, Тодд. Уже иду, – отозвалась Салли.
Наскоро расчесала волосы и вышла. Тодд маялся под дверью.
– Я думал, вам дурно сделалось, Салли.
Она взяла Тодда за руку и повела обратно к столу.
Я взяла слово.
– Ой, мне так неудобно. Моя подружка сбежала. Пока я вас ждала, она все с одним типом переглядывалась. А потом и говорит: мне в уборную надо. Официантка только что сказала, что видела, как они вместе выходили. Вот лиса! Так меня подвести! Вы уж извините, ладно?
Честное слово, я эту историю прямо на ходу сочинила. Салли прямо передергивало от моих слов. Элиот скис. Наверно, у него большие планы были, на всю ночь. Теперь выходило, что он – третий лишний.
– Почему бы нам, – начала Салли, – не провести время втроем? Мы ведь друзья. Будет весело; ничуть не хуже, чем вчетвером. Можно потанцевать, поужинать, а после поехать ко мне.
Теперь уж я скривилась от отвращения. У Салли в голове вертелась какая-то французская фраза, явно непристойная. Не иначе Салли вздумала устроить секс втроем. Фу! Главное, я ведь ей уже сказала, что на такое не пойду.
Потом я и Салли по очереди танцевали с Тоддом и Элиотом, и, наверное, здорово притомили обоих. На танцполе, наедине то со мной, то с Салли, наши кавалеры еще держались, однако за столом, когда нас собиралось четверо!.. Уж конечно, Тодд и Элиот решили, что Салли страдает скачкой мыслей. Говорит одно, а через минуту сама себе противоречит. Я врала напропалую; Салли приходилось выкручиваться. Я из озорства сводила на нет все ее усилия, но стоило ей сознаться, как я выдавала новую выдумку. Лично мне было очень весело; я даже склонялась к мысли, что мы и после слияния поладим. Я хочу сказать, третья Салли очень далеко ушла от прежней Салли, зануды и рохли.
В три часа ночи мы вышли из клуба, и вот тут-то я напряглась. Приятный вечер грозил закончиться очень неловко. Салли хотела пригласить обоих наших кавалеров к себе домой на бокал чего-нибудь горячительного. Мысли Тодда и Элиота прочесть было нетрудно: каждый рассчитывал, что другой выпьет и откланяется. Каждый хотел остаться с Салли до утра. Салли же вынашивала план устроить оргию. Ну и каковы будут мои действия? Отступить, чтобы не запачкаться сексом на троих? Это проще всего. А если мое место займет Джинкс?
Напрасно я отговаривала Салли. Она отмахивалась от меня, как от назойливой мухи. Небось, так рассуждала: раз она теперь – комбинация исходной Салли, Нолы и Беллы, значит, может большинством голосов меня задвинуть. Вдобавок меня из кураторов разжаловали.
Когда мы вышли из такси, я быстро сказала:
– Ну, мальчики, спокойной ночи. Спасибо за прекрасный вечер. А сейчас пора баиньки – у меня утром важная встреча.
– Погоди, Салли, – испугался Элиот. – А выпить на сон грядущий? Разве ты не пригласишь нас домой?
– Конечно, приглашу, – говорит Салли. – Я, Салли Портер, всегда обещаниям верна.
– А как же важная встреча? – не понял Тодд. – Я в полном замешательстве.
– Замешательство лучше, чем помешательство, – вставила я.
– Ловим Салли на слове, – сказал Элиот.
– Господи! – вздохнула Салли.
– Смотрите! – воскликнул Элиот, указывая на витрину ателье. – Мерфи нас посылает куда подальше.
– Где? Где? – оживился Тодд. – Ой, и впрямь. Похоже, старый Гринберг не лишен чувства юмора. А куда делась полицейская дубинка?
– Потерялась, – объяснила я.
Салли нахмурила брови – про тот случай с Джинкс ей было неизвестно.
– Давайте Мерфи пригласим выпить? – предложила я.
Вдруг Гринберг все-таки прав насчет полицейской формы? Вдруг манекен-полицейский не даст этим троим распоясаться?
Моя идея понравилась. Я показала, как проникнуть в ателье через окно цокольного этажа и выбраться через заднюю дверь, и мы все вместе умыкнули Мерфи. По лестнице его втащили Тодд с Элиотом. Усадили в кресло, закинули ему ногу на ногу, руки расположили вдоль туловища. Больше никаких неприличных жестов! Салли откупорила бутылку ирландского виски, и мы выпили.
– Вот, наверное, ужасная судьба – быть манекеном, – заметил Элиот.
– Ну не скажи, – возразил Тодд. – Может, и скучновато, зато никаких стрессов. Несешь себе ночную вахту и несешь… – добавил он почти мечтательно.
– Мерфи хочет стать настоящим человеком, – сказала я.
– Что? – изумился Элиот и чуть виски мимо стакана не налил.
– Как Пиноккио, деревянная кукла, которая мечтала превратиться в живого мальчика, – пояснила я.
– Помню, помню, – сказал Тодд. – Кажется, когда этот мальчишка врал, у него нос делался длиннее.
– Таковы издержки, – усмехнулся Элиот. – У живых мальчишек не только носы растут.
– Бедняга Мерфи потерял свой жезл, – произнесла Салли.
Элиот хихикнул.
– Зато наши жезлы при нас!
– Не многовато ли сальностей для одной Салли?! – воскликнула я. – Все, мне пора домой.
– Ты и так дома, – заметил Тодд.
– Значит, это вам пора домой, мальчики, – говорю. – Надо было коней придерживать.
– А если им удержу нет? – вздохнул Элиот.
– Тогда седлайте их, и во весь опор – по домам, – сказала я.
Тодд засмеялся и поцеловал меня.
Мне стало не до смеха. Тодд целовался со знанием дела и с языком. Вдобавок он меня обнял. Хотелось одновременно оттолкнуть его и прижаться к нему. Через несколько секунд я сообразила: оттолкнуть Тодда хочу я, а прижаться к Тодду хочет Салли. Все перепуталось. Неужели так будет и после слияния? Если, конечно, мы вообще сольемся. А я-то, дуреха, почти согласилась!
Тут Элиот оттеснил Тодда со словами:
– Ребята, я вам не мешаю?
Тодд отвесил поклон и отошел, а Элиот присосался к Салли, взялся за ее грудь и давай тереться о бедро.
– Полегче, Элиот, – вмешалась я. – Вечеринка закончилась.
Он куснул меня за ухо.
– Да? А я думал, только начинается.
– Ты ошибся.
– Ты кто? – спросил Элиот. – Белла?
– Или Нола? – встрял Тодд.
Я оттолкнула Элиота.
– Вы это о чем, а? Отвечайте, оба!
– Никакой подружки не было с самого начала, верно? – заговорил Тодд. – Ты хотела пофлиртовать с нами обоими разом. Я прав? Ты запуталась. Салли, которую мы знаем, никогда бы в этакую аферу не влезла.
– По-моему, вам обоим сейчас лучше уйти, – произнесла я.
Они стали упираться, но я была непреклонна.
– Послушайте, мальчики. Мне жаль, если вы решили, будто сегодня весело проведете ночь. Вам обоим известно о проблеме Салли. Спасибо за приятный вечер. Что касается Нолы и Беллы, их больше нет. Они слились с Салли. А завтра утром с ней сольюсь и я. И тогда мы станем одной нормальной женщиной.
Мое объяснение их отрезвило. Элиот почесал в затылке, кивнул.
– Знаешь, Салли, это здорово, что ты идешь на поправку. Ты молодчина.
Впрочем, по его лицу я поняла: теперь, когда Салли без пяти минут нормальная, Элиот к ней совершенно остыл. Подумаешь, очередная донжуанская победа.
Зато Тодд был искренне рад.
– Все налаживается, да, Салли? Раз так, обязуюсь вывести тебя на финишную прямую. Кажется, я понял, что тут происходит.
– Будь добр, Тодд, объясни, раз ты такой умный, – сказал Элиот.
– Потом объясню, – пообещал Тодд. – Давай-ка по домам. Салли хочется побыть одной, поразмыслить в тишине. Верно я говорю, Салли? Кстати, Салли, до следующего понедельника у тебя отгулы. Занимайся собой, поправляй здоровье. Эви тебя подменит.
Салли начала было возражать, но я стиснула Тодду руку, а Элиота чмокнула в щеку.
– До чего ж вы милые, ребята! Самые лучшие друзья! Что бы я без вас делала?
Когда они ушли, Салли плюхнулась в кресло, долго смотрела на Мерфи и наконец произнесла:
– Скажи-ка, Мерфи, о чем ты думаешь?
– Не иначе он решает, сливаться нам или не сливаться, – сказала я.
– И давно ты научилась читать мысли манекенов, Дерри?
– Давно. Я ведь куратор.
– Допустим. Однако Мерфи – не из нашей компании.
– А мог бы быть и одним из альтеров.
– Ты к чему клонишь?
– А вот к чему, Салли. Ты создала нас, представив, будто мы – живые, и мы и впрямь ожили. Роджер говорит, у других людей с синдромом множественной личности альтеры бывают разного возраста, разных национальностей и даже разного пола. Сечешь? Представь, что Мерфи – живой, и у тебя нынче будет мужчина. Даже Джинкс не сможет тебе помешать.
Салли задумалась. Идея пришлась ей по душе. Мне только и надо было, что заронить это зернышко. Знаю, знаю: я та еще озорница, со мной хлопот не оберешься. Просто мне всегда хотелось, чтобы Мерфи ожил, хотя бы и на одну ночь. Завтра я растворюсь в Салли. Значит, сегодня у Мерфи – последний шанс.
И Салли решилась. Она стала говорить с Мерфи, как с живым человеком. Предложила ему виски. Погладила его по руке, сказала:
– Давай потанцуем, Мерфи.
Включила медляк, обхватила Мерфи за плечи и закружилась с ним по комнате, прикрыв глаза. Совсем как в старом кино. Сразу вспомнились Дональд О’Коннор, танцующий со шваброй, и Костелло в паре с девушкой-манекеном. А разница была в том, что Салли почти верила: Мерфи – живой, влюбленный в нее парень.
А потом у нее в голове зазвучал голос. Этакий, знаете, вроде как потусторонний, потому что, хоть я все это затеяла, я не была уверена, что сработает. В общем, голос я для Мерфи измыслила мягкий, низкий, сексуальный и с ирландским акцентом.
– Я уже давно наблюдаю за тобой в окно, – нашептывал Мерфи. – С той самой минуты, как я впервые тебя увидел, я мечтаю о тебе.
Его черты смягчились, голубые глаза с нежностью смотрели на Салли. Ей хотелось, чтобы Мерфи обнял ее покрепче, взял ее.
– Как твое имя? – спросила Салли.