– А если все же посмотрите? – спросила я.
– Ты же слышала: мне осталось несколько часов.
– А вдруг? – не унималась я. – Ваши лекари слишком полагаются на магию, а в моем мире ее нет, но и не с такими повреждениями люди оставались живы. Я не медик, но моих знаний анатомии может хватить, чтобы попробовать. Нужно лишь иссечь поврежденное, пережать сосуды, остановить кровь – но вы лишитесь ноги и руки. В моем мире было множество войн, после которых остались миллионы людей, переживших и более серьезные операции.
Король отступил на шаг, будто испугался моих слов.
– Хочешь превратить меня в прикованное к стулу существо? Нет ничего более унизительного, чем быть беспомощным калекой.
– Живым калекой, – поправила я. – Вы же сами сказали – вам нужно пять лет. Я не гарантирую успеха, умереть вы и так умрете, но появится хотя бы шанс. Верните меня в комнату, и я скажу лекарям, что делать.
– Но у тебя есть условия, – мужчина вновь прочел мои и без того прозрачные мысли.
– Да, – кивнула я. – Если вы выживете, то подпишете указ, дающий всем низшим сословиям права и свободы. Пусть каждый, независимо от дома, получит возможность выбирать свою судьбу. Ювелир сможет стать певцом, Крыса – кондитером, Невидимки – плотниками… Разрешите всем выбор!
Глава 31
– Выведите отсюда эту сумасшедшую!!! – Один из лекарей, тот, что постарше, с залысиной и проседью, смотрел на меня одновременно злобно и испуганно.
Последнее после того, как я изложила свой план, очнувшись.
Второй ему вторил:
– Где это видано: отрезать от человека плоть и зашивать остатки! Вы за кого нас принимаете? За дешевых модистов? Мы носим высокое звание врачевателей, и мы в жизни не оскверняли свои руки, взяв в них иглу и нитку.
– Но позвольте!!! – где-то за моей спиной возмутился Алмур. – Что не так с нитками и иглами?
Его фраза потонула в возмущениях других. Особенно громко протестовала леди Рэкшор. Матушка Кристоффа, казалось, была не прочь взять в руки и нитку, и иголку, и даже пилу с молотком, но не для спасения короля, а чтобы меня всем этим пришить, а потом прибить.
– Сын, где ты откопал эту дрянь?! Она хочет убить твоего отца!!!
– Мой отец и так умирает, – задумчиво отозвался Кристофф. – И откопал ее не я, а Бэдфорд. Это его невеста!
В комнате повисла гнетущая тишина, теперь все сверлили взглядами Рассела, но тот, будто каменная стена, оставался невозмутим. Неудивительно: если он с подобным отношением сталкивался с детства, то я понимаю, откуда у него такое бронированное самомнение.
– Анна, – произнес он, подходя ко мне ближе. – Еще раз озвучь свой план.
Я вздохнула и повторила, в этот раз стараясь аргументировать каждый шаг.
– Король теряет слишком много крови. Ваша хваленая магия уже доказала свою неэффективность. Разорванные артерии и вены – это не легкие ссадины, трах-тибидохом не сошьешь.
– Если бы не было костяных осколков, – встрял лекарь, – мы бы справились, но характер травмы не позволяет…
Я вскинула руку, перебивая:
– Поэтому нужно иссечь поврежденное. Отрезать, если будет угодно, а затем сшить сосуды, чтобы остановить кровь. Для этого нужны нитка, иголка и немного храбрости. Король и так умирает, мы хотя бы попытаемся ему помочь. Рьен Бэдфорд нам поможет, погрузит своего отца в сон, максимально крепко, чтобы он не чувствовал боли.
Старший лекарь скрестил руки на груди.
– Я отказываюсь участвовать в этой авантюре. Не хочу, чтобы мое имя связывали с сомнительными методами. Хотите убить короля в еще больших мучениях? Дело ваше.
Второй врач закивал.
– Невиданное дело – людей резать. Мы не мясники! Мы работаем с высшими энергиями, наша магия – это чуткая настройка с природой организма!!!
Я сощурилась, гнев переполнял изнутри. Никак не ожидала, что столкнусь с такой твердолобостью. Эти люди были зашорены и ограничены. Твердолобы. Вот она, обратная сторона идеального общества, где все знают свои места. Когда понадобилось изменить привычному, хотя бы в мелочи, даже лекари, призванные спасать, шли в отказ.
– Как же вы в таком случае вообще людей лечите? Аппендицит? Кесарево? – пробушевала я.
Судя по новому молчанию – никак. Эти слова тут слышали если и не впервые, то пациентов с такими проблемами не спасали. Видимо, чуткая настройка не помогала.
Я еще раз обвела взглядом собравшихся.
Двое мужчин в углу смотрели на меня настороженно, в отличие от лекарей они так и не проронили ни слова, а вот беременная Кристина перестала рыдать.
– А я согласна, – неожиданно подала она голос. – Если нет других шансов, надо хвататься за то, что есть.
– Еще раз повторяю: я отказываюсь проводить сие действо. – Старший лекарь был непреклонен. – Мой коллега тоже!
– Видите! – почти радостно огласила мать Ректора. – Никто не будет этого делать. Или вы сами, рье Анна, будете проводить эту… как ее… ампутацию?
У меня нервно дернулся глаз.
Сама?
Я, конечно, не робкого десятка, но у меня элементарно физических сил не хватит. Максимум, я могла бы ассистировать, помогать советом. Тут был нужен мужчина! Крепкий, сильный и умеющий держать нитку с иголкой.
Я резко повернулась к Алмуру.
– Вы… – ткнула его пальцем. – Вы должны помочь королю.
Тот хлопнул глазами. Где-то за пазухой его лилового камзола запищала Шуша.
– Я? – не понял модист. – Что я?
– Вы проведете операцию, – четко и безапелляционно заявила я. – Больше некому. Шить умеете, кроить тоже.
Алмур попятился к дверям.
– Я м-модист, – прозаикался он. – Я могу снять мерки к последнему костюму. Рье Анна, не сходите с ума, вы требуете невозможного!
– Я не требую, я предлагаю. – В два шага достигла почти сбежавшего Вильгельма и дотащила до кровати с умирающим.
Король находился в полубреду, но, может, сейчас оно и к лучшему. Увидь раненый, что я собиралась заставить модиста провести сложную хирургическую операцию, отправился бы к праотцам раньше времени.
– Вот здесь мы перетянем жгутом, – принялась описывать я, – Потом надо будет взять пилу и…
Бдыщ!
Раздался неожиданный грохот, я обернулась и увидела, что мать Кристоффа свалилась в обморок.
– Уведите ее, – попросила я. – Если кто-то хочет остаться в качестве свидетеля, мы не выгоняем. Но главное условие: не мешать!
Комнату тут же покинули принципиальные лекари, а еще Кристина, извинившись, убежала, приложив платок ко рту, будто сдерживая приступ тошноты.
Остались только я, Алмур, двое незнакомцев, Бэдфорд и Кристофф.
– Вы доверяете жизнь своего отца этой рье? – неожиданно заговорил один из мужчин.
Рэкшор обернулся к говорившему и, пусть не очень охотно, но кивнул:
– Да, советник Гемор. По крайней мере, хуже уже точно не будет.
Не знаю почему, но его слова меня немного приободрили. Может, потому, что желай Кристофф корону отца, то выгнал бы меня из комнаты уже давно, когда только заявила, что есть шанс на спасение.
А может, он просто не верил в успех операции, потому и был спокоен. Как сказал его величество, за неимением лучшего варианта корона все равно достанется Рэкшору.
– Рье Анна, – рядом со мной взмолился Алмур. – Отпустите, я не справлюсь!
– Справитесь, – заявила я. – Вы себя недооцениваете. Я много слышала о том, как вы выбились из низов, значит, в вас есть толстенный внутренний стержень, Алмур. И сейчас, в случае успеха, вы будете не просто лучшим модистом королевства. Вы станете тем, кто спас короля. Не хваленым лекарем с магией, а человеком, который сделает это руками.
Я давила на честолюбие Вильгельма. Моих знаний о нем хватало, чтобы понять: он любил доказывать всем, чего стоит. Такой же изгой, как и Бэдфорд, и это был неплохой шанс и для него, и для меня.
Если все получится, этот случай станет отправной точкой в доказательстве того, что не обязательно родиться в доме лекарей, чтобы лечить. Не обязательно быть тем, кем заставляют стать по праву рождения…
– Я понял, – выдохнул Алмур дрожащим от волнения голосом. – Работаем. Заберите Шушу.
Глава 32
Руки Алмура тряслись, а глаз дергался.
Мое состояние было не лучше, кажется, я себя слишком переоценила, решив, что смогу быть заправской медсестрой у новоявленного хирурга. То и дело к моему горлу подкатывали приступы тошноты, с которыми я кое-как справлялась.
Очень плохенько выглядел и Рассел, он сидел у изголовья кровати и сжимал пальцами виски отца, постоянно держа того во сне. На лбу Бэдфорда проступали крупные испарины пота, промокнуть которые было некому. Иногда он резко дергался, так, будто это его сейчас зашивали не предназначенной для хирургии иглой.
Но больше всего раздражал Кристофф. Когда все началось, он места себе не находил.
Бегал из стороны в сторону, измеряя углы комнаты, и хоть я постоянно одергивала его, говоря, что Рэкшор мешает, тот и не думал останавливаться.
Может, всему виной была Шуша, которая теперь сидела на его плече и постоянно шипела, будто и не крыса, а заправская матерая кошка. Пару раз Кристофф порывался стряхнуть животное, но та держалась на нем лучше всякой мартышки.
Эти двое явно друг другу не нравились, но я пыталась абстрагироваться, тем более были другие проблемы – с хирургическими инструментами дело обстояло очень плохо. Пришлось использовать обычные шелковые нити, иглы и острые ножи, продезинфицировав над огнем.
То и дело я проверяла пульс короля и каждый раз, ощущая слабое биение артерии на шее, облегченно выдыхала.
Мне очень хотелось верить в успех операции, вся эта задумка была моей ответственностью, а масштаб этой авантюры воистину поражал. Внушало надежду уже то, что как бы Алмур ни волновался, как бы ни дрожали его руки, но штопал он мастерски. То и дело я поглядывала на его окровавленные пальцы с иглой, на то, как они ловко подхватывали края крупных сосудов, и видела результаты – уже сейчас король терял значительно меньше крови, чем до вмешательства.