То и дело Вильгельм задавал мне странные вопросы, будто я была великим специалистом в медицине, а мне приходилось с уверенностью отвечать, потому что появись на моем лице хоть тень сомнения в том, что мы делаем, и трусоватый модист мог ненароком ошибиться.
– А это? Это тоже шить? Вот прямо брать и скреплять? – Он ткнул мне пальцем куда-то в полость раны на туловище короля, и я, поборов очередной приступ тошноты, кивнула. Но Алмур медлил: – Точно? Там как будто что-то есть…
Вильгельм взял один из самых тонких ножей и, пока я в шоке пыталась его остановить, ковырнул что-то в теле пациента. Король выгнулся прямо дугой, а с губ Бэдфорда слетел мучительный стон.
– Прекратите! – вскрикнула я то ли Алмуру, то ли Кристоффу, который, словно цепной пес, которого до этого держали в стороне, кинулся на модиста.
Но Вильгельм, будто в оправдание, раскрыл окровавленную ладонь, обнажив осколок какого-то камня, который только что вытащил.
– Т-там было это… – прозаикался он, нервно глядя на Рэкшора. – Я всего лишь его достал.
Настало мое время нервно сглатывать, потому что мозг быстро сообразил: не вытащи Алмур из раны эту гадость и зашей ее внутри, ничем хорошим для короля это бы не закончилось.
Не умер бы сегодня от потери крови, так скончался бы от сепсиса в течение пары недель… Собственно, наша операция и так не гарантировала, что мы не занесем в кровь монарху какой-нибудь заразы, а антибиотиков в этом мире еще не изобрели.
Мысленно я поставила себе галочку найти в будущем какого-нибудь аптекаря или травника посговорчивее и посоветовать тому выращивать пенициллиновую плесень.
Тем временем Алмур заканчивал. Последние ровные стежки легли на тело короля, и модист с облегчением выдохнул.
– Кажется, все…Надеюсь, мы старались не зря…
– Я тоже на это надеюсь, – Кристофф опять кружил вокруг коршуном. – В противном случае мне придется найти виноватых…
Он обвел взглядом нашу компанию и даже на Шушу зыркнул так злобно, будто это она подкладывала бомбы под дворец.
– Найдите лучше организаторов взрыва, – гневно пробурчала я, с волнением глядя на Рассела.
Тот по-прежнему сидел над телом отца, пребывая в странном оцепенении, похожем на транс.
– Рьен, – позвала я, подходя ближе. – Рас…
Его имя впервые слетело с моих губ в таком укороченном, почти нежном виде.
Но мужчина мне ничего не ответил, даже когда я осторожно тронула его плечо.
– Не слышит, – раздраженно бросил Рэкшор. – Он же слабый менталист, ему пришлось запереться с отцом в его сознании, чтобы удержать от боли.
– И как долго это продлится? – обеспокоенно спросила я.
– Понятия не имею. – Кристофф пожал плечами.
Тут меня проняло очередной волной злости.
– Так помогите ему, вы же тоже менталист. Почему до сих пор стоите без дела?
Но Кристофф не шелохнулся.
– Не могу. Если вы не заметили, рье, у каждого менталиста свои сильные стороны. У Рассела выходит погружать людей во сны, успокаивать и в целом управлять простыми эмоциями. Моя сильная сторона – разрушать, вламываться, извлекать, и если мы не хотим, чтобы я что-то сломал в этом, как вы обозвали, «наркозе», то лучше не лезть.
– Понятно, – сделала вывод я. – Расписываетесь в собственной беспомощности.
Очень хотелось еще добавить, что не зря король не спешит отправляться на тот свет и завещать корону Кристоффу, но я сдержалась. Не хватало еще, чтобы блондинчик решил добить «папочку», чтобы кому-то что-то доказать.
– Можно мне теперь домой? – робко напомнил о своем присутствии Алмур. – Мне кажется, я сегодня уже не в состоянии снимать мерки для костюмов.
Крыса Шуша пискнула и спикировала с камзола Рэкшора на плечо хозяина, впиваясь в дорогую ткань одежды острыми коготками.
– Идите уже с глаз моих долой, – пробурчал Кристофф. – Но дальше своего имения выезжать я вам запрещаю. В случае непредвиденных обстоятельств, Алмур, я не желаю бегать за вами по всему континенту.
Модист обиженно надул губы, но кивнул.
– Надеюсь, в случае непредвиденных обстоятельств мне посчастливится не смотреть, как вы взойдете на трон, – все же оставил он последнее слово за собой. – Я бы предпочел шить инаугурационный наряд для кого-то более достойного.
– И не мечтайте, – огрызнулся Кристофф. – Мой наряд будет шить кто-то более приятный. Что же касается моей гипотетической коронации, то я клянусь, что вы ее не увидите в любом из исходов сегодняшнего дня. Таких, как вы, Алмур, выскочек я предпочитаю видеть в местах, откуда выползли. Отправитесь пасти коров.
На плече Алмура обнажила острые зубы Шуша, и я уже ожидала очередного ответа от модиста, но тот поджал губы и проглотил обиду.
Грустно взглянув на меня, он произнес:
– Надеюсь, ваша задумка завершится успехом, Анна, – проговорил он, устало глядя на меня. – И держитесь подальше от этого типа, не удивлюсь, если это рьен Рэкшор все устроил. Не слишком-то он рад, что мы с вами все же попытались спасти его отца…
Глава 33
Рассел Бэдфорд
Мне всегда было интересно, что творится в голове моего отца, поэтому, попав в кромешную пустоту, я озадачился.
Я никогда не понимал его поступков, и еще реже мы находили общие темы для разговоров.
С детства все вокруг мне твердили, как мне повезло унаследовать дар менталиста, вступить в дом Вивьерн, что я без пяти минут будущий … хм… кто-то будущий, не король, конечно, но кто-то важный.
Я же видел ситуацию иначе.
Урод!
Которому не нашлось места рядом с матерью и которого не принимали близкие отца. Да и он сам держался отстраненно.
Все, что я от него получал вдоволь, это были деньги.
В них я никогда не нуждался.
Имя дома открывало мне любые двери, казалось, я мог бы стать при дворце кем угодно: занять пост помощника Кристоффа, вторым лицом канцелярии, через годы, может, даже главным советником, но не хотелось.
Мне претило почти все, что связано с королевской жизнью.
Великая ответственность?
Вот уж нет! Во дворце хватало тех, кто хотел ее принять.
Встреча с Анной во многом открыла мне глаза. Хоть я и твердил ей, что у каждого свое место в этом мире, но разве я его занял?
Я отошел в сторону, наблюдая за событиями со стороны, пытаясь сделать робкие самостоятельные шаги в рамках дозволенного.
Я был недоменталистом с даром столь слабым по меркам дома, что толку во дворце от меня было ноль.
Зато мне нашлось место в городе. Кровь оборотня все же себя проявила: я слышал мысли тех, кто схож со мной и в то же время так далек. Кошек.
Обычных ободранных бездомышей и породистых, вальяжных, чей корм был порой дороже еды среднего горожанина.
Я скрыл свой дар от дома и для всех окружающих продолжал сидеть на шее у отца. Это по-прежнему было очень удобно – та же Томпсон хоть и воротила порой нос, бубнила, что я мешаю ей жить своими выходками, не одобряла моего поведения, моих женщин, но все же терпела.
Имя и деньги решали многое.
И если от первого я отречься не мог, то вторым обеспечивал себя сам.
Каким-то неведомым образом Анна едва ли не с первого мига решила, что временами я играл в детектива.
Нет, я в него не играл.
Но я построил свою сеть информаторов по всему городу, узнавал обо всем, что происходит, порой даже раньше Кристоффа.
У королевского ювелира украли золото на тысячи льинов? А он по какой-то причине не вызывал ни полисмагов, ни моего брата? Тогда приходил я.
Кошки видят многое, только хозяевам сообщить не могут.
И тут же выяснялось, что золото не просто исчезло, а перепродано сыном ювелира за карточные долги, а нерадивый папаша просто не хотел неприятностей для чада.
Я брал деньги за то, что храню тайны и помогаю их раскрыть.
Мне казалось, я знаю обо всем, что творится в столице, и слышу отголоски шороха едва ли не из каждого подвала. Поэтому было вдвойне неприятно узнать, что я прозевал заговор буквально под своим носом.
И втройне – что допустил покушение на отца.
– Ты здесь уже так долго и молчишь? – раздался голос из пустоты.
– Отец? – позвал я.
– А ты ждал кого-то другого в моей голове? – он ответил насмешливо, как и всегда, в присущей ему манере.
Пространство из ничего принялось принимать очертания пасторального пейзажа с видом на море.
Утес, зеленый луг, уходящий в один край горизонта, и бескрайние воды – в другой.
– Я ничего не ждал, – ответил ему, разглядывая фигуру, сидящую на траве, и присел рядом.
Лицо отца было сосредоточенным, но по морщинам то и дело пробегали гримасы боли. Как бы я ни старался оградить его от нее, нелегко заглушить то, как твои нервы разрезают наживо.
– Так странно осознавать, что где-то там я лишаюсь конечностей, а тут… – Он запустил пальцы в землю, провел ими между тонких травинок. – …все такое настоящее и в то же время фантом.
Я повторил его движение: зелень холодила кожу, даже роса оставалась на подушечках, но ее тут же иссушал бриз с океана.
– Ты оттягиваешь мою боль? – то ли спросил, то ли констатировал отец.
Я молча кивнул.
– Все же ты вышел самым талантливым из моих детей, – совершенно неожиданно признался он. – Хоть и не оправдал до конца надежд.
– Погружать в сон не самый лучший дар менталиста, – усмехнулся я, и прозвучало это с горечью.
– Я про другое, ты же знаешь… Я наблюдал много лет за твоими выходками за спиной брата – ювелир, казначей, Бертани….
При упоминании имени бывшей фаворитки, которую однажды обнаружили убитой на окраине столицы, отец поморщился.
А я вспомнил тот странный заказ, когда на моем пороге возникла таинственная коробка, внутри оказался кошель, набитый золотом, и краткая записка: узнать, кто убил девчонку. На тот момент она уже несколько лет как не жила во дворце и никакого отношения к королю не имела. Тогда я решил, что заказ от ее семьи, с которой она не поддерживала связь после разрыва с отцом, а заодно я подумал, что это не мое дело: все любовницы короля, даже бывшие, – это проблемы канцелярии и Рэкшора. Но что-то дернуло заняться.