Разгадка была грустной: Бертани просто оказалась не в то время и не в том месте. На нее напала компания бродяг: ограбили и бросили умирать буквально на помойке.
Я анонимно сдал имена убийц маглиции, а вот золото не взял. У Бертани осталась маленькая новорожденная дочь от другого мужчины. Всю сумму я оставил на пороге их дома.
– Те деньги были твоими? – догадался я.
– Можно и так сказать, – кивнул отец. – Но я знал, что ты не возьмешь ни монеты, если будешь знать, кто их прислал. Бертани была хорошей женщиной, вначале ее прельщало место при дворце, но она быстро разочаровалась. А потом ушла.
– И ты ничего не сказал Кристоффу?
– А зачем? Возможности твоего брата я знал и без этого, мне было интересно посмотреть на тебя, а еще удостовериться, что ты не голодаешь в своей самостоятельной жизни.
– Очень трогательно, – саркастично ответил я. – Ты зря беспокоился.
– Это я уже понял, потому и говорю, что ты, пожалуй, лучший из моих сыновей. Более чуткий, более открытый к новому – тебя выковали обстоятельства. И пусть ты не самый сильный менталист, но ты стал бы отличным королем.
Его слова резанули по всем глубинным фибрам души.
Еще никогда в моей душе не рождалось такого протеста против слов отца.
– Нет! – почти вскрикнул я. – Ни за что!
– Знаю, – отец ответил спокойно. – И всегда это знал. Поэтому мне нужно время, чтобы подготовить Кристоффа. Мой трон суждено занять ему, но он пока не готов.
Я мрачно хмыкнул.
– Или, наоборот, готов, быть может, мы недооценивали Кристоффа? Ты не думал, что взрыв во дворце его рук дело? Кто, как не мой брат, лучше всего знает замок? У него было достаточно власти, чтобы провернуть все это. Заклинание извлечения памяти я нашел в его доме… Покушение на Анну было совершенно в его особняке, и даже возле того отеля на Эрвин-Гарден брат оказался первым.
Я говорил это и все больше осознавал, что слишком многое указывало на Кристоффа, чтобы это игнорировать.
Но отец отрицательно качал головой.
– Нет, Кристофф всегда хотел быть первым и побеждать. А этот взрыв во дворце – в глазах всех окружающих – прокол главы канцелярии. Не заметить, как под его носом кто-то готовит на меня покушение! Это делает Кристоффа проигравшим, даже если сегодня-завтра я умру и он сядет на трон. Подобное положение вещей даст всем усомниться в его силе и умении держать все под контролем. Если бы твой брат хотел меня свергнуть – делал бы это открыто. Нет, Рассел, Кристофф ни при чем. Это устроил кто-то другой, менталист столь же сильный, как я, а может, даже сильнее.
– Невозможно!
– Нет ничего невозможного, – отец был категоричен. – Кто-то, кто сумел подобраться так близко, разузнать все наши секреты и при этом остаться незамеченным даже для меня.
– Тогда что этому «самородку» мешало свергнуть тебя раньше, убить, подчинить, в конце-то концов?
– Он силен, но не настолько, чтобы пытаться влезть в мою голову. – Отец все так же смотрел вдаль на морскую гладь. Повисла тягостная тишина.
Но внезапно отец продолжил:
– Рассел, а ты знаешь, что это за место?
Я еще раз осмотрелся по сторонам. Пейзаж оказался незнаком, без каких-либо приметных знаков, за которые можно было бы зацепиться взглядом.
Трава, море, утес.
– Нет, – честно ответил я.
– Мыс Белых Рысей. Я подглядел это воспоминание в голове твоей подруги рье Анны. Она тоже утверждает, что никогда здесь не была. И в то же время помнит все это до подробнейших мелочей. До единой травинки… Не находишь это странным?
Я с сомнением изогнул бровь. Отец намекал, что менталистом может оказаться Анна? Но это невозможно, я был в ее голове, видел ее мир – все эти гигантские летающие машины, суета, полное отсутствие магии…
– Нет, я не думаю, что Анна глава заговорщиков, – словно прочел мои мысли папа. – Но тот, кто ее перенес в наш мир, случайно оставил это в ее голове. Заклинание выкачивания знаний не может быть односторонним. Твоей рье подарили умение говорить на нашем языке, но этим, похоже, не ограничилось. По какой-то причине мыс Белых Рысей тоже остался на подкорке ее сознания – возможно, именно поэтому девушку хотят убить. Это место явно что-то значило для того, кто за всем стоит.
– Мыс Белых Рысей… – пробормотал я, вспоминая, где же слышал это название ранее, и меня осенило. – Здесь был маяк?
Отец подобрался и сел ровнее.
– Да, вон там, – он указал на обломок скалы, свисающий в море. – Ты что-то знаешь?
– Когда исчез дом на Эрвин-Гарден и мы с Анной опрашивали владельцев соседних домов, один из них рассказал, что много лет назад исчез этот маяк, вместе со смотровым из дома Греф. Тогда не нашли обломков, но решили, что все следы просто смыло морем. Никому и дела не было до этого богом забытого места. Но сейчас, получается, есть связь…
– Однозначно есть. Найди ее, – твердо произнес отец. – Считай это моей просьбой. Возможно, последней. Если я не выживу.
Глава 34
Анна
Вскоре комната почти опустела, советники ее покинули, а вот Кристофф остался, хоть я и пыталась его выпроводить ради собственного спокойствия, сославшись на то, что он не может находиться здесь постоянно и что его ждут во дворце – разбираться с последствиями взрыва.
Рэкшор отказался, заявив, что его место тут и мне как минимум будет нужна помощь, чтобы уложить все еще бесчувственного Рассела на свободное кресло.
Следующие несколько часов мы провели в гнетущей тишине.
Король лежал тихо, не издавая даже слабого стона, лишь едва заметное дыхание давало понять, что он еще борется за жизнь.
– Так странно, – не выдержала я молчания. – Я ведь даже не знаю, как зовут вашего отца. Все король и король… Почему-то никто и никогда не упоминал его имени.
– Не принято, – отозвался Кристофф. – Он ведь глава дома, само воплощение Вивьернов. Хотя имя у него все же есть – Валентин.
Я криво улыбнулась: в моем мире это имя ассоциировалось исключительно с одним священником, которого казнили за то, что он, вопреки мнению общества, соединил узами брака пары, которым не суждено быть вместе. Покровитель любви… Впрочем, король-отец чем-то подобным и занимался, только в брак не вступал, предпочитая просто соединять свой дом узами родства с другими семействами.
– Сколько точно детей у вашего отца? – спросила я.
– Около сорока… – не задумываясь ответил Рэкшор.
Я аж поперхнулась от такой цифры, но Кристофф продолжал:
– Живых. А так было больше, некоторые умерли в младенчестве, поэтому их точный учет не вели.
Я скосила взгляд на перебинтованного короля и грешным делом подумала, что при такой половой активности в моем мире его бы кастрировали, либо сам повесился бы – еще всем алименты выплачивать!
– А сколько из них менталистов?
– Двое, только я и он, – блондин кивнул на спящего брата. – Остальные ничем не примечательны. Но если вы намекаете, что кто-то из них мог организовать заговор, то ошибаетесь. Я лично проверял каждого: поверьте, ни один бастард не обижен жизнью. У них есть деньги и высокое положение в собственных домах, от смерти отца они только потеряют.
– Допустим, – согласилась я. – Но ведь кому-то это выгодно, и Алмур прав – вы самая очевидная кандидатура, рьен Кристофф. И ведете себя временами очень странно…
– При всей моей любви к себе даже у меня не так много сил, чтобы скрывать подобную аферу от своего отца. Король всегда читал меня с легкостью.
– Мед, – припомнила я, – запрещенный и усиливающий способности. Может, вы не просто так ели те конфеты.
Кристофф расхохотался.
– Тогда вы очень глупы говорить мне это сейчас. Любой злодей после подобной фразы убил бы вас, но, как видите, я не спешу вас душить. Может, я не идеален, но свергать отца никогда не входило в мои планы.
– А в планы вашей матери? – не успокаивалась я. – Она ведь тоже кое-что умеет. И даже не скрывает, что с удовольствием посадила бы вас в королевское кресло и встала бы позади – подсказывать важные правительственные решения.
Рэкшор скептически фыркнул, но все же промолчал и поморщился, потерев виски.
– Ваши домыслы изумительны, но у меня даже голова заболела слушать эту чушь.
Он присел на край кровати отца, протянул руку к его лбу и пощупал, будто проверяя. Движение было открытым, я бы даже сказала – любящим.
Если Кристофф и играл заботливого сына, то выходило у него это замечательно.
Я же подошла к Расселу и тоже коснулась его лба и щек. Те были холодными, как бывает у очень уставшего человека, чей организм проваливается в сон, предпочитая не тратить лишнюю энергию на излишний обогрев организма.
Я и сама устала, и голова тоже болела.
В поисках места, куда бы присесть или хотя бы облокотиться, я отступила на шаг к стене и совершенно неожиданно наступила на что-то мягкое.
Раздался писк. Громкий, жалобный и противный.
От неожиданности я взвизгнула, бросившись в сторону с воплем:
– Мышь!
В темноте угла мелькнул хвост. Животное попыталось уйти куда-то еще ниже подвала, но не успело.
Неведомое заклинание слетело с пальцев Кристоффа и припечатало мышь к полу.
– Ну-ка, иди сюда, – хищно прорычал он, надвигаясь на несчастное создание.
– Эй, вы чего?! – не поняла я. – Это всего лишь мышка. Тут же сверху сарай с работягами, конюшни – наверняка и покрупнее паразиты водятся.
– Не в этом помещении – оно защищено от всего на свете. – Кристофф был непреклонен и, подойдя к темному углу, поднял животное за хвост. – И какая-то подозрительно знакомая у нее морда… И это не мышь, а крыса!!!
– Вы их в лицо, что ли, знаете? – все еще не понимала я, но подошла и ахнула: – Шуша!
Только без ее платья, а вот ошейник со стразами остался, так что совершенно определенно – Шуша…
– Наверное, от Алмура сбежала… – пробормотала я.
– Ага, – мрачно отозвался Кристофф. – А заодно сняла с себя шмотье. Она никогда мне не нравилась, я всегда подозревал, что с ней что-то не так.