вем, то когда-нибудь через годы поженимся…
– Что? – резко выдохнул Кристофф. – Поженитесь? Алмур же сохнет по мужчинам.
Шуша глянула на блондина скептически, так что всем сразу стало понятно, что даже эта «голубая» деталь в биографии модиста была искусной ложью.
– Вас это волнует или моя история? – спросила Шуша и, не дождавшись ответа, продолжила: – Все стихло так же внезапно, как и началось. Небо просветлело, гроза и шторм ушли. Мы выбрались из пещеры и обнаружили на берегу мужчину. Тогда мы решили, что его вынесло на берег непогодой и он мертв, но ошиблись. Человек оказался жив, и мы приволокли его в деревню. Отец Вильгельма приютил несчастного. Мы долго выхаживали того мужчину. Больше недели он был без сознания. И никто не знал ни его имени, ни возраста. У нас не было ни денег вызвать ему лекаря, ни возможности послать в город за полисмагом для установления личности или принадлежности к дому. А потом тот мужчина очнулся. Он говорил на незнакомом языке – мы не понимали ни слова из того, что он пытался объяснить. Этот человек рисовал много непонятных символов, а мы удивлялись, как ловко он делал простейшие наброски. Помню, все в деревне подумали, что он из дома художников, и уже собирались отвезти его в ближайший город… но он сам отказался, всеми доступными способами показав, что не хочет никуда отправляться. А потом в деревне исчез первый дом, заброшенный, на окраине, поэтому всем было плевать, когда в одну из ночей от хижины остался только остов…
– Ближе к делу, – нетерпеливо поторопил Кристофф. – К чему это все?
– Всему свое время, – размеренно ответила Шуша. Она явно не собиралась никуда торопиться или тянула время. – Вскоре мужчина начал изучать наш язык – он вообще всему быстро обучался. С интересом рассматривал, как я обращаюсь в крысу и обратно – это приводило его в лютый восторг. Но еще больше он проводил времени с Вильгельмом. Они могли часами сидеть друг напротив друга и молчать. Алмур не сразу признался, что это он учил мужчину нашему языку – мысленно. Хоть ему запрещали показывать свой дар, но этот мужчина был «другим». Добрее и более понимающим, чем все, кого мы знали. Он не приходил в ужас от того, что Вильгельм считывал его мысли – это был их способ сотрудничества. А когда мужчина научился хорошо говорить на нашем языке, он стал рассказывать удивительные вещи. Никто в деревне его не слушал, все считали сумасшедшим, но не Вильгельм и не я. Этот мужчина говорил, что он из другого мира, что можно жить иначе, что там, откуда он, любой может стать тем, кем захочет, а не только пастухом или крысой-мусорщиком. Он говорил, что Вильгельму нельзя зарывать свой дар в землю, что такие способности должны служить обществу и делать мир лучше. Что в своем мире этот мужчина именно подобным и занимался – создавал вещи, чтобы облегчать жизнь. Тогда мы впервые услышали слово «ученый».
– Кто? – вырвалось у меня. – Кто был этот человек?
Шуша улыбнулась.
– Никола Тесла. Величайший человек в моей жизни.
Я же, услышав это имя, принялась нервно измерять шагами пространство вокруг.
– Боже, боже!.. – бормотала я себе под нос. – Молнии, ток, великий физик. Эксперимент, который весь мир посчитал неудачным. Я ведь слышала об этом: Тесла пытался создать беспроводной передатчик энергии, но потерпел поражение[1]. Ему приписывали даже взрыв Тунгусского метеорита… Это немыслимо!!!
Я все никак не могла успокоиться. Тесла пробил барьер между мирами – энергия в нашем мире все же перенеслась, но не совсем туда, куда планировал ученый. Его копия отправилась сюда, а он настоящий остался в нашем мире. Ведь я точно знала, что после того провала он жил еще многие годы.
– А дальше? – Мне не терпелось получить остальные ответы. – Где сейчас этот ученый?
Лицо Шуши побледнело и стало мертвенно-грустным – такое бывает у тех, кто потерял кого-то очень близкого и дорогого.
– Умер. Точнее, он сам решил уйти…
– Почему?! – не поверила я.
– Он не сразу понял, что его появление – аномалия для нашего мира, что пожар в безлюдном домике не был случайностью, а когда появились жертвы, он не вынес этого груза и ушел.
– Много жертв? Почему мы ничего об этом не слышали? – вскипел Кристофф.
– Да потому, что таким, как вы, плевать! – гневно выпалила Шуша. – Зажравшиеся в своей власти напыщенные снобы. Следующим домом, который стерло с лица земли, стал дом самого Алмура. Тесла ведь жил с его семьей, проводил много времени там. Когда это случилось, в той хибаре находились отец и мать Вильгельма. А после не осталось ничего, кроме одинокой двери и какой-то утвари. Лишь тогда Никола начал искать связь и нашел ее. Ваши тела, – Шуша ткнула в меня пальцем, – после переноса состоят из чистой энергии, лишь кажущейся материей, но любую энергию нужно поддерживать, а вселенная не терпит парадоксов. И вы начинаете тащить «материал для себя» из окружающего мира, из того, что самое стабильное – стены. Они стоят на одном месте столетиями, незыблемые в своей структуре, пока рядом не появляетесь вы. Разрушение идет на уровне частиц, если не мельче. Такие, как вы, Анна, не осознают процесса, но ваше тело забирает «кусочки» нашей вселенной, чтобы стать ее частью, и неважно, какие при этом будут потери. Ведь что такое тело человека? Лишь горстка атомов, сотканных в определенном порядке. Углерод, водород, кислород, немного кремния, железа и еще с десяток элементов. Возможно, процесс мог бы быть более аккуратным и менее разрушительным, но технология пока несовершенна.
– Тогда почему оставались двери? И куда исчезали люди в домах?
– Двери постоянно трогают, шевелят, двигают, – пояснила Шуша. – А люди – случайные жертвы. Как тот полисмаг, которого вы, Анна, встретили первым, или домовая из исчезнувшего отеля. Им просто не повезло. Когда Тесла понял механику, он ушел на маяк на краю мыса, чтобы больше никому не навредить даже случайно. Он рассчитал, что для стабилизации его тела нужны еще несколько мощных разрушений, и был не готов к подобным жертвам, поэтому принял решение исчезнуть. Выбрал самое нелюдимое место, чтобы никто больше не пострадал.
– Судя по твоему рассказу, – прервал Рассел, – этот ученый провел в нашем мире не один год, и при этом здания начали исчезать не сразу.
– Процесс идет по-разному. Никола прожил с нами почти восемь лет, за это время исчезло всего три здания. Но вот Анна удивительно скоропалительна в разрушении всего вокруг. Хотя, возможно, этому есть объяснение: мы с Вильгельмом создавали технологию переноса по знаниям нашего учителя и, скорее всего, не смогли достичь стабильности для копируемого объекта даже в пару лет.
Я закусила губы, прикидывая варианты.
Выходило, что я опасна для окружающих и для самой себя, но все же я зацепилась за одну из фраз, сказанных Шушей.
– Ты сказала, что, возможно, это разрушение последнее. – Я махнула рукой в сторону котлована. – Значит, мое тело уже стабилизировалось?
Крыса пожала плечами.
– Возможно, а может, и нет. Мы никогда не позволяли таким, как вы, жить долго. Сама понимаешь, при переносе сюда людей из вашего мира нам нужны были их знания и ничего кроме. Позволять им подвергать наш мир разрушению мы с Алмуром не могли. У нас есть только примерные расчеты по поводу стабилизации организмов… На практике они не проверены никем. Вдобавок все эти выбросы очень зависят от вашего эмоционального состояния. Тесла был очень спокойным, может, оттого и протянул дольше. Ты же сгусток эмоций: переживаешь – и что-то рушится. Проводила операцию королю, нервничала – получи воронку посреди королевского сада.
Меня затрясло от бессилия, я с опаской посмотрела на Кристоффа: почему-то была уверенность, что если он решит, что я опасна, то быстро разберется с проблемой. Сейчас он тянул только потому, что были проблемы похуже меня.
– И скольких вы вытащили? – задал резонный вопрос блондин. – А главное – зачем?
– Пятерых. – Шуша говорила об этом как о чем-то само собой разумеющемся. – Эйнштейна – мы хотели понять теорию пространства и времени, Калашникова – нам был нужен разработчик простого оружия, которое мы смогли бы легко воссоздать в нашем мире и вооружить простых людей. Склодовская-Кюри, Планк, Визгауз…
– Это еще кто? – удивилась я последней фамилии. – Впервые слышу.
– В твоем мире он еще не родился. Он великий ученый для своего времени. С тобой только прокол вышел. Систему закоротило, и координаты переноса были сбиты – тебя даже выкинуло за сорок миль от поместья.
Я бросила короткий взгляд на Рассела – тот внимательно разглядывал Шушу, так вкрадчиво, что глаза его подергивались желтым светом, совсем как в те моменты, когда он занимался вмешательством в чужие мысли. Но ведь на Шуше были щиты, которые даже Кристофф не смог пробить…
Но в то же время Шуша все охотнее продолжала выкладывать то, что знает.
– Сложнее всего, конечно, пришлось в академии: мы постоянно боялись, что нас разоблачат. Вильгельм был так молод и неопытен, ему нужны были знания, которые открыты только для дома Вивьерн. Поэтому пришлось отправиться туда вдвоем: мне притвориться настоящей крысой, а ему – неудачником и грушей для битья. Сносить все унижения ради высшей цели. Но мы знали, что эта жертва не напрасна.
Я вновь повертела в руках сломанный ошейник и спросила:
– Вы сами это сделали?
– Нет, – Шуша покачала головой. – Одно из последних изобретений Теслы. Манипулятор массы. Он делал прибор для стабилизации собственного тела, но вышло, как всегда, не то, что он хотел. Он вообще часто изобретал что-то иное от задумки. После его смерти мы нашли этой штуке более достойное применение: я стала незаметной, могла проникать в места, куда не найти доступа, узнавала, где взять вещи, которые сложно было официально найти даже лучшему в городе модисту с его связями. Несколько тонн свинца, например…
– Стоп! – перебила я. – А как вы узнавали, кого именно вытаскивать и откуда? Тесла ведь не мог знать тех, кто родится после него. И где вы прячете саму установку для переноса? Она ведь должна потреблять огромное количество энергии…