— С юмором у Вас полный порядок, — стрельнул на меня глазами Эдигери, — сработаемся.
Он немного приглушил свой голос, и мне впервые пришло в голову, что я нравлюсь ему как женщина. Раньше я считала, что подобный мужчина и не посмотрит в мою сторону. Сейчас все эти игры перестали иметь значение.
— Простите, я абсолютно серьёзно.
— Что-то случилось, Вероника Павловна? — мягко просил профессор, но в голосе прорезались стальные нотки.
— Да, изменились семейные обстоятельства, — также холодно отвечала я.
— Мы можем подождать Вас, — подумав, произнёс он, — в противном случае, если Вы твердо отказываетесь от сделанного нами оффера, согласно подписанному нами контракту о проведении собеседования, расходы за проведение имитации ложатся на Вас.
Барнебу развёл руками, словно извиняясь, а на самом деле напоминая мне, что у меня связаны руки. Я переводила взгляд с одного члена совета директоров на другого. Мужчины были встревожены совсем немного. Видимо, решили, что меня кроет после имитации. А вот глаза Зигиды Муртаваевой заблестели от надежды.
Я уже посчитала, что все мои сбережения за десять лет работы на топовых должностях как раз покроют имитацию. Останусь ни с чем, зато войду в историю. Буду первой, кто отказался от оффера после столь дорогого собеседования.
— Да, понимаю, хорошо. Погашу задолженность сегодня же.
Воцарилась тишина. Я не стала любоваться вытянутыми лицами мужчин и сияющей улыбкой Зигиды, а молча покинула комнату.
То ли мой слух приходил в норму, то ли ещё долго никто не мог вымолвить ни слова, но до меня не долетело из-за двери ни звука. Окинув прощальным взглядом автомат с кофе, около которого как пчёлки, кружили вызванные Алей ремонтники, я поспешила домой.
Завтра Рождество. Я ещё успеваю заказать билет на самолёт и купить подарки.
***
Снег падал огромными белыми хлопьями. Я подставила лицо снегу, как тогда в детстве. Маленький город утопал в сугробах. Как давно я здесь не была.
— Мамочка! — бросилась я на шею маме, как только та отворила мне дверь.
Мы стояли в коридоре и долго обнимались. С шубы, которую я в спешке не отряхнула, заходя в квартиру, и от моих сапог натекла небольшая лужа. По моему лицу текли слёзы. Я не видела маму больше десяти лет. Дура. Какая же я была дура. Мамины слёзы пропитали мои волосы.
Дымчатый кот Мыша, который нетерпеливо ходил кругами вокруг наших ног, не выдержав такого невнимания к своей особе, чувствительно прикусил меня за икру.
— Прости, родной.
Я наклонилась и взяла Мыша на руки.
— Мама, это он? Наш Мыша? Я думала, кошки так долго не живут.
— Ну он и не кошка, — мама сделала многозначительную паузу, и я напряглась, — а кот.
Всё как в детстве. Милая мама.
— И ты помнишь, когда мы нашли нашего дымчатого котёнка?
— В Рождество, — прошептала я.
— Он волшебный. Да ты проходи, — мама смеялась и стягивала с меня мокрую шубу.
Я не сопротивлялась, с любопытством заглядывая внутрь квартиры. В комнате стояла огромная блестящая праздничная ёлка. А главное, вкусно пахло домашним шоколадным печеньем.
На цыпочках, чтобы не нарушить волшебства, я прошла к ёлке, поочередно дотронулась до знакомых с детства игрушек.
— Доченька, какая радость! Как хорошо, что ты приехала. Ты всё не звонила, я знаю, ты много работала, не могла. Но как тебе удалось вырваться, родная?
— Мама, помнишь, давно в детстве ты попросила меня сосчитать пятьдесят снежинок?
— Вроде бы, — мама счастливо смеялась, она была рада меня видеть и вряд ли придавала большое значение произносимым словам.
— Я наконец-то их сосчитала.
Моей самой лучшей в мире маме посвящается.