– Мне думается, нужно дать зрителю возможность домысливать самому. Оставь вопрос открытым. Пусть эта ситуация выглядит так, что он может всерьез увлечься ею при определенном стечении обстоятельств, – осторожно сказал Льюис.
– Надеюсь, что дело не закончится убийством? – с тревогой спросил Марк. – Убийства – не мой профиль. Послушай, Льюис, прошу тебя, будь осмотрителен! Мне бы не хотелось, чтобы эта затея закончилась трагедией. Как бы тебе самому не пришлось потом страдать.
– Мне? Почему? Я всего лишь режиссер!
– Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы всерьез поверить в искренность твоих слов. Мне нравишься и ты, и Харриет, и мне бы не хотелось стать свидетелем крушения вашей семьи из-за кинокартины.
– Спасибо за заботу, дружище, – холодно сказал Льюис. – Но я плачу тебе не за советы, а за работу. Ты меня понял?
Марк помрачнел и стал делать записи в блокноте.
После полудня, когда он уехал, Льюис решил немного поплавать в бассейне, а потом сходить пообедать в местном пабе. Английские пабы ему все больше нравились, он подумывал о том, что американцам было бы неплохо организовать нечто подобное у себя в Штатах либо просто купить несколько этих заведений и перевезти их через океан.
Лежавшая на траве Элла смотрела, подперев ладонями подбородок, как он направляется в плавках к бассейну, высокий, мускулистый и смуглокожий. Это был идеальный мужчина, оставалось только удивляться, как Харриет, у которой, согласно бульварной прессе, не было никаких особых достоинств, удалось заманить его в свои сети. Элла журнальчикам не верила: будучи актрисой, она знала, что они частенько лгут.
Когда Льюис наплавался в бассейне и встал возле бортика, чтобы перевести дух, он увидел сидящую неподалеку Эллу. Обхватив руками колени, она улыбнулась и сказала:
– А вы, оказывается, прекрасный пловец!
– Боюсь, что это не совсем так: мне недостает техники. Надеюсь, вы не скучали, сидя здесь в одиночестве? Эта проклятая работа отравляет мне всю жизнь. И Харриет, к сожалению, тоже, – сказал Льюис.
– Мне нравится быть одной, – солгала Элла, но ему такой ответ понравился.
– Это хорошо, – сказал он. – Большинству женщин требуются постоянные развлечения.
– Как и многим мужчинам, – добавила она.
Льюис зачесал назад темные волосы, упавшие ему на лоб, и сказал:
– Вы правы, только не подумайте, ради Бога, что я презираю всех женщин. Я сторонник равенства полов.
Элла рассмеялась:
– Меня это не волнует. Напротив, я рада, что мужчины во многом отличаются от женщин. Иначе жизнь казалась бы скучной, не так ли?
– А вы не хотите поплавать вместе со мной?
– Я не умею плавать.
– Тогда разрешите пригласить вас в местный паб на обед!
Элла встала.
– Лучше попросить приготовить нам легкую закуску и поесть здесь, на траве. Грех сидеть в хорошую погоду в прокуренном пабе.
– Прекрасная мысль! – согласился Льюис. – Ступайте к миссис Уэбстер, а я тем временем еще немного поплаваю.
Вернувшись, Элла застала его сидящим в шезлонге, в мокрых плавках. Его причинное место солидного объема отчетливо обозначилось под материей.
– Как продвигается работа над новой картиной? – спросила Элла, передавая ему поднос с едой и бутылкой вина.
– Прекрасно. Хотя поначалу я и столкнулся с определенными проблемами.
Элла стянула с себя цветастые штанишки и, оставшись в трусиках и майке, скрестив ноги, села рядом с Льюисом на траву. Пристально посмотрев на него, она спросила:
– Скажите, кто будет играть роль главной героини – Елены?
Льюис прищурился и посмотрел на нее с подозрением:
– Значит, вам известно, что я ищу новую исполнительницу главной роли?
– Естественно! Все молодые актрисы это знают! – лукаво улыбаясь, ответила Элла. – Вы будете проводить пробы в Англии?
Льюис покачал головой:
– Нет. Я не люблю проводить пробы. Предпочитаю приглашать кого-то из актрис, игру которых я видел в кино либо по телевизору.
– Либо встретили здесь, в Корнуолле, – добавила Элла.
– Либо в Корнуолле, – согласился с ней Льюис, глядя в ее голубые глаза.
Сердце Эллы бешено заколотилось, она лихорадочно соображала, что ей лучше предпринять дальше. Она чувствовала, что понравилась Льюису, но опасалась сделать неверный шаг: если бы он догадался, что она добивается главной роли в его фильме, он бы выставил ее за порог дома, не посчитавшись с тем, что она близкая подруга Харриет. Очень медленно Элла стала снимать майку. Бюстгальтера под ней не оказалось. Невозмутимым голосом она проворковала:
– Мне кажется, что моя фигура соответствует образу Елены.
У Льюиса встал пенис. Она была дьявольски сексуальна и не менее умна, чем Харриет. К тому же она могла профессионально перевоплощаться. Вот и сейчас она играла роль искусительницы, причем успешно, о чем свидетельствовало легкое томление у него в мошонке.
– Прототип Елены – Харриет, не так ли? – прошептала Элла, упираясь коленями в край шезлонга.
– Почему вы так думаете?
– Я давно знаю ее, и, после того как посмотрела фильм «Темная тайна», я сразу же догадалась, что Елена – это она. Вы изменили две-три детали, но в целом сохранили ее характер.
– Вы угадали, – признался Льюис. – Харриет – мое вдохновение.
– Но для успешной работы вам, вероятно, понадобится такая исполнительница главной роли, которая возбуждала бы вас не меньше, чем прототип главной героини! – прошептала Элла.
Он взглянул на нее и ощутил прилив вожделения. Она была яркой, сексуальной красавицей и старалась угодить ему, чтобы получить желанную роль. Но в этот момент Льюису было не до профессиональных размышлений, ему требовалось удовлетворить всепоглощающую похоть, которая охватила его и мешала думать.
После ухода из особняка сценариста Льюис извлек из видеокамеры, установленной в спальне Эдмунда, кассету и просмотрел ее. Увиденное до сих пор не выходило у него из головы, ему требовалась женщина, желательно чем-то напоминающая Харриет.
– Вы правы, – промолвил он, – вероятно, мне будет необходимо испытывать влечение и к актрисе.
– Я мечтаю исполнить роль Елены в этом фильме, – выдохнула Элла. – И готова пройти испытание. Надеюсь, на сей раз вы останетесь довольны.
– Это точно? – спросил Льюис, поедая ее потемневшими от страсти глазами, в которых плясали искры азарта.
– Они еще не скоро вернутся из деревни, – продолжила Элла, решившая пойти ва-банк.
– Но ведь вы сказали, что приехали сюда зализывать душевные раны, – напомнил он ей.
– Работа помогает мне забыть неприятности, – ответила она.
– А я ради нее готов отказаться даже от пищи, – сказал Льюис. К изумлению Эллы, он поставил поднос на землю, встал и протянул ей руку: – Пошли, Элла! Я проверю, насколько вы талантливы, вон там, под кустиками.
– У всех на виду? – Элла полагала, что он отведет ее в спальню на удобную кровать.
– Что вас удивляет? – Льюис усмехнулся. – Опасаетесь, что здесь не раскроется ваш актерский талант?
Промежность Эллы сжалась.
– Нет, просто мне казалось, что нам лучше куда-то уединиться.
– Как? Разве вы, опытная актриса, не привыкли к зрителям? Но я понимаю, что вы хотели сказать, и гарантирую вам, что нас никто не побеспокоит.
Элла огляделась по сторонам. Вокруг не было ни души. Ей все же следовало принять предложение Льюиса, ибо в противном случае она не получит главную роль в его фильме. А ее она жаждала не меньше, чем соития с этим удивительным мужчиной.
Когда они очутились в тени, Льюис сел на траву напротив Эллы и, протянув к ней руки, стянул с нее до лобка трусики голубого цвета. Помедлив немного, он опустил их чуточку пониже и начал облизывать ей бедра. Живот ее за дрожал и покрылся гусиной кожей. Она выпятила лобок, намекая, что ему пора заняться более чувствительными местами ее тела. Однако Льюис не желал спешить, и она подчинилась, судорожно обхватив левой рукой его затылок.
На лобке у нее почти не было волос, она их тщательно сбрила, оставив лишь тоненькую полоску, ведущую к половой щели, как указательная стрела. Язык Льюиса проворно следовал этому указателю, опускаясь все ниже и ниже. Он пытался представить себе при этом, что ублажает Харриет, и быстро вошел в раж. К радости Эллы, язык его наконец проник между срамными губами и коснулся нежного клитора. Чувствительный бугорок начал разбухать и твердеть.
Льюис потерся о него кончиком носа и начал сосать. Элла затрепетала, ноги ее подкашивались. Свободной рукой она сжала свою правую грудь. Ей стало очень хорошо. Покосившись на иссиня-черную голову известнейшего кинорежиссера, который вдохновенно обрабатывал ее промежность, Элла испытала неописуемый восторг и тихо кончила. Легкий вздох, вырвавшийся из ее груди, подсказал Льюису, что пора перейти к более энергичным действиям.
Дождавшись, пока она чуточку успокоится, он облизал средний палец левой руки и начал просовывать его между ее тугими ягодицами. Она согнула колени, желая еще больше угодить ему, и он стал обводить пальцем анус, одновременно покусывая и посасывая клитор. Элла вновь пришла в экстаз.
Ее пронзили стрелы неземного удовольствия, стремительные ручейки блаженства растеклись по бедрам и ногам. Стенки лона судорожно сжались, клитор вспыхнул изнутри, перед глазами замелькали оранжевые круги. По ее напрягшемуся телу Льюис догадался, что она на грани настоящего удовлетворения, и ощутил, что сам вошел в экстаз. В его разыгравшемся воображении это была не Элла, а Харриет. И когда она заскулила и застонала, умоляя его продолжать, в его ушах прозвучал голос Харриет.
Элла сильнее согнула ноги в коленях, что позволило Льюису ввести палец ей в задний проход до упора. Он начал двигать им там, и Элла завизжала от удовольствия в полный голос. В клиторе возникло ритмичное дрожание, Льюис решительно стянул с нее трусики до ступней, и она освободилась от них.
Временное ощущение пустоты в анусе огорчило ее, как и то, что он убрал язык от ее клитора. Однако она чувствовала, что ее ожидает нечто более прекрасное. И не ошиблась: Льюис повалил ее на траву. Она широко раскинула ноги и уставилась на него сверкающими голубыми глазами.