— Что толку обсуждать это! — воскликнула Антея. — Займемся замком. Может, тут найдется какая- нибудь еда.
Окрыленные надеждой, дети продолжили обследование замка. Это был самый замечательный замок, какой вы только можете себе представить, построенный по всем правилам военной науки и невероятно красивый, но ни еды, ни солдат в нем не оказалось.
— Жалко, что ты не пожелал оказаться в осажденном замке с полным гарнизоном и запасом провизии, — с упреком сказала Джейн Сирилу.
— Всего не предусмотришь, — заметила Антея. — Должно быть, уже скоро обед.
Однако до обеда было еще далеко, и какое-то время они следили за непонятными перемещениями слуг посреди двора, потому что, конечно, не могли сразу разобраться, где именно находится столовая в невидимом доме. Наконец они увидели, как Марта несет невидимый поднос через двор, и складывалось такое впечатление, что по счастливой случайности столовая и трапезная замка оказались в одном и том же месте. Однако представьте себе разочарование детей, когда они осознали, что поднос невидим!
Сохраняя гробовое молчание, они следили, как Марта нарезает невидимую баранью ногу и невидимой ложкой раскладывает по тарелкам невидимые овощи и картошку.
Когда Марта вышла из трапезной, дети уставились на пустой стол, а потом друг на друга.
— Хуже не придумаешь! — буркнул Роберт, который до нынешнего дня не отличался хорошим аппетитом.
— А мне не очень-то и хочется есть, — бодро сказала Антея, стараясь по обыкновению не падать духом.
Сирил затянул пояс потуже, а Джейн разрыдалась.
Глава седьмаяШтурм — и в постель
Дети сидели в мрачной трапезной с края одного из длинных деревянных столов. Стол был совершенно пуст, надеяться было не на что. Марта принесла обед, но он был невидим и неощутим. Пошарив руками по столу, дети лишний раз убедились в том, что под руками только голые доски.
И вдруг Сирил сунул руку в карман и воскликнул:
— Ой! Смотрите-ка, печенье!
Разломанное и, разумеется, сильно раскрошенное, но все-таки печенье. Три целых печенины и изрядная горсть обломков и крошек. — Я взял его еще утром и совсем забыл, — пояснил он, предельно честно деля печенье на четыре равные кучки.
В счастливом молчании эти кучки были благополучно съедены, хотя печенье имело несколько странный вкус, потому что все утро пролежало в кармане у Сирила вместе с моточком сапожной дратвы, парой зеленых еловых шишек и комочком сапожного воска.
— Ты вот такой умный, Сирил, — сказал Роберт, — ты объяснил, что и почему делается невидимым. Как же так — печенье здесь, а хлеб, мясо и все прочее исчезло?
— Не знаю, — ответил Сирил, немного подумав. — Может, это потому, что печенье было у меня в кармане. А у нас ничего не изменилось. И в моем кармане тоже. Значит, если бы баранина была у нас, она была бы видимой, — заключил Роберт. — Найти бы ее как- нибудь!
— Ну, это вряд ли. Наверное, она не станет нашей, пока мы не положим ее в рот.
— Или в карман, — добавила Джейн, вспомнив про печенье.
— Вот глупая! воскликнул Сирил. — Кто же кладет баранину в карман! И все же я попробую.
Он низко-низко склонился над столом и стал открывать и закрывать рот, словно откусывая что-то в воздухе.
— Все это полная нда, — заявил Роберт. — Ты только… Ого-го!!!
Сирил выпрямился, победно оскалив зубы. В зубах он держал ку- ж хлеба. Самого настоящего. Его видели все. Не выпуская хлеб из зубов, Сирил взял его в руку и откусил кусочек. Хлеб тут же исчез. Но Сирил знал, что все в порядке, что хлеб никуда не делся, он у него в руке, хотя Сирил его не видел и не чувствовал. Он еще раз откусил от воздуха у себя между пальцев, и пока он откусывал, хлеб снова стал видимым. Все остальные тут же последовали примеру старшего брата и, низко склонившись над совершенно пустым столом, принялись кусать воздух. Роберт ухватил ломтик баранины, а Джейн… Впрочем, я, пожалуй, не стану описывать подробно эту душераздирающую сцену и опущу занавес. Достаточно сказать, что дети наелись баранины, а когда Марта пришла переменить тарелки, она всплеснула руками и сказала, что такого свинарника на столе никогда в жизни не видела.
Дальше был сладкий пудинг, к счастью, без начинки, и на вопрос Марты дети в один голос ответили, что не хотят, чтобы его полили патокой или вареньем.
— Просто пудинг, пожалуйста!!!
— Это надо же! — поразилась Марта и вышла.
Следующую сцену я, пожалуй, тоже опущу, потому что мало кто выглядит достойно после того, как ел сладкий пудинг прямо ртом, словно собака.
Как бы то ни было, но пообедать — это большое дело. Мужества и отваги у детей заметно прибавилось, и они были готовы к отражению штурма, который противник собирался предпринять на закате. Как начальник гарнизона Роберт настоял на том, чтобы подняться на одну из башен и произвести рекогносцировку. И все пошли наверх. С башни было видно, что делается непосредственно вокруг замка, а также за рвом. Шатры противника стояли повсюду. По спинам детей пробежал неприятный холодок, когда они увидели, что солдаты вражеской армии тщательно чистят и точат свое оружие, перетягивают тетиву на луках и начищают щиты. По дороге в направлении замка двигался крупный отряд, лошади волокли огромное бревно. Сирил побледнел, он понял, что это таран.
— Хорошо, что у нас есть ров, — сказал он. — И хорошо, что подъемный мост поднят, а то я понятия не имею, как он работает.
— В осажденном замке мост и должен быть поднят.
— В осажденном замке должны быть и солдаты, не так ли? — спросил Роберт.
— Видишь ли, мы не знаем, как давно продолжается осада замка, — мрачно ответил Сирил. — Быть может, храбрые защитники замка были по большей части перебиты еще в самом начале осады, а запас провизии иссяк. И теперь в живых остались только несколько неустрашимых бойцов — это мы, и мы намерены защищать замок до последней капли крови!
— С чего же ты намерен начать? — поинтересовалась Антея.
— Нам надо вооружиться до зубов и стрелять в противника, когда он пойдет на штурм.
— Когда нападающие подходят близко, им на голову обычно льгот расплавленный свинец, — сказала Антея. — В Бодиамском замке папа показывал мне дырки, в которые его льют. И в привратной башне у нас как раз есть такие дырки.
— Но это же просто игра! Ведь правда? — спросила Джейн с явным беспокойством.
Никто ей не ответил.
Дети обнаружили в замке целую груду оружия не всегда понятного назначения, и если бы они полностью вооружились, то очень скоро выяснилось бы, что вооружились они, как выразился Сирил, «до зубов», потому что все эти мечи, копья и арбалеты были запредельно тяжелыми и длинными (почти во весь их рост!) даже для Сирила, который был довольно- таки крепким мальчиком. А уж огромные луки дети даже не пробовали согнуть. Зато кинжалы подошли вполне, хотя Джейн выразила горячую надежду на то, что противнику не удастся приблизиться настолько, чтобы пришлось пустить в ход оружие.
— Не волнуйся, — сказал Сирил. — Мы можем швырять их, как дротики, или сбрасывать на головы нападающих. А еще во дворе у стены целые кучи камней. Может, стоит поднять их сюда? Это то, что надо, чтобы сбрасывать на головы нападающим, если они попытаются переплыть ров.
Сказано — сделано. В надвратной башне выросла большая куча камней и еще одна куча сверкающих острой сталью ножей и кинжалов.
Когда Антея шла через двор за очередным камнем, ее посетила отличная мысль. Антея приблизилась к Марте и попросила:
— Нельзя ли нам к чаю печенья? Мы собираемся поиграть в осажденный замок, а печенье будет провизией для гарнизона. Пожалуйста, положи мою порцию мне в карман, а то руки у меня ужасно грязные. Остальных я тоже пришлю за их порциями.
Это была поистине счастливая мысль, потому что теперь, получив четыре полных жмени воздуха, который превращался в печенье, едва Марта опускала его детям в карманы, гарнизон обзавелся провизией, которой должно было хватить до самого заката.
Время бежало быстро. Приключение было таким захватывающим, что никто, кроме Роберта, не ощущал смертельной опасности. Остальные же видели лагерь противника и армию осаждающих только издалека, и все это казалось им просто замечательной игрой, необыкновенно ярким сном, где никому ничто не угрожает. Роберту же время от времени становилось по-настоящему страшно.
Когда, по общему мнению, наступило время чая, дети поели печенья и запили его водой из глубокого колодца, что был во дворе. Воду пили из рогов. Сирил настоял, чтобы восемь печенин оставили про запас, на тот случай, если кто-нибудь ослабнет в ходе жестокого сражения.
И в то самое время, когда Сирил аккуратно раскладывал резервный запас, печенья на полке небольшого каменного, так сказать, буфета без дверцы, неожиданно раздался резкий звук, из-за чего три иечени- ны упали на пол. Это был громкий, воинственный сигнал трубы.
— Это же все взаправду! — воскликнул Роберт. — Они пошли на штурм!
Дети бросились к бойницам.
— Они выбежали из шатров и снуют вокруг, словно муравьи, — сказал Роберт. — Вон Джакин крутится перед подъемным мостом. Хорошо бы он увидел меня, я бы его подразнил!
У остальных от испуга не было ни малейшего желания дразниться. Они посмотрели на Роберта с удивлением и уважением.
— Какой ты храбрый! — сказала Антея.
— Ерунда! — небрежно обронил Сирил, и его бледные щеки мгновенно покрылись румянцем. — Он готовился быть храбрым с самого обеда, а я не был готов, вот и все. Я сейчас стану храбрее его, вы и глазом моргнуть не успеете.
— Ах, Сирил! — воскликнула Джейн. — Какая разница, кто из вас храбрее? И вообще, глупо было желать оказаться в этом дурацком замке! Не хочу я больше играть!
— И ничего не глупо, — огрызнулся Роберт.
— Конечно, не глупо! — вмешалась Антея. — Очень даже славная игра. Правда! Ведь они вряд ли ворвутся сюда, а если и ворвутся, то цивилизованная армия всегда щадит женщин и детей.
— А ты совершенно уверена, что эта армия цивилизованная? — спросила Джейн дрожащим голосом. — Ведь она такая старинная…