— Пошли, Джейн! — сказала она и побежала на ферму.
Она знала, что фермер едет в Рочестер. Собственно, дети заранее договорились, что он возьмет их с собой, — они придумали это в ту счастливую минуту, когда собирались к эльфу в карьер за своей сотней фунтов двухшиллинговыми монетами. За поездку они обещали заплатить фермеру по два шиллинга каждый. Теперь же Антея поспешно объяснила ему, что сами они поехать не смогут, но не возьмет ли он вместо них Марту с Ягненочком? Фермер согласился, хотя и остался недоволен тем, что вместо обещанных восьми шиллингов получит только полкроны, то есть пять шиллингов. Затем девочки побежали обратно домой. Антея была взбудоражена, но не испугана. Потом, вспоминая обо всем, она не могла отделаться от ощущения, что действовала предельно дальновидно и расторопно, словно прирожденный генерал. Антея вынула из своего углового шкафчика шкатулку и отправилась искать Марту, которая в эту минуту накрывала на стол и пребывала далеко не в лучшем расположении духа.
— Марта, я разбила кувшин в маминой комнате, — доложила Антея.
— А чего еще от тебя ожидать, — буркнула Марта и со стуком поставила на стол солонку.
— Не сердись, милая Марта, — продолжала Антея. — У меня есть деньги на покупку нового кувшина, и я их тебе дам, если только ты будешь так добра и съездишь за ним в Рочестер. Твои кузины держат посудную лавку, верно? И мне бы очень хотелось, чтобы ты съездила к ним прямо сегодня, на тот случай, если завтра мама вернется домой. Помнишь, она говорила, что это вполне возможно.
— Но вы же сами собирались поехать в город, — возразила Марта.
— Нам это не по карману, если покупать новый кувшин, — объяснила Антея. — Но если ты возьмешь с собой Ягненочка, мы дадим тебе денег на поездку. И вот еще что, Марта. Посмотри-ка сюда. Если ты поедешь, я подарю тебе свою шкатулку. Смотри, какая замечательная — серебро, черное дерево и слоновая кость, словно храм царя Соломона!
— Вижу, — сказала Марта. — Только мне не надобна ваша шкатулка, мисс. Все, что вы хотите, так это сбыть Ягненочка с рук. Я вижу вас насквозь!
Все это было настолько близко к истине, что Антее захотелось тут же возразить, однако совершенно незачем было посвящать Марту во все детали, и усилием воли Антея удержала язык за зубами.
Марта в сердцах бухнула на стол поднос с хлебом, так что ломти даже подпрыгнули.
— Мне очень, очень нужен кувшин, — мягко сказала Антея. — Ну пожалуйста, съезди.
— Ладно, только ради кувшина, — согласилась Марта. — Но не вздумайте тут безобразничать, пока меня нет. Вот так!
— Фермер поедет раньше, чем думал, — сказала Антея. — Тебе надо поспешить, чтобы успеть одеться. Надень свое замечательное красное платье, и шляпку с васильками, и желтый кружевной воротник. Джейн сама накроет на стол, а я умою Ягненочка и соберу его в дорогу.
Умывая упирающегося Ягненочка и одевая его в парадный наряд, Антея время от времени поглядывала в окно. Пока что все было в порядке — она не увидела ни одного индейца. Но лишь поспешно выпроводив за ворота изрядно разрумянившуюся Марту и Ягненочка, Антея с облегчением вздохнула.
— Ну все! Теперь он в безопасности! — сказала она и к ужасу Джейн рухнула на пол и залилась горючими слезами. Джейн поразилась тому, как можно еще минуту назад быть отважной, словно настоящий генерал, и вдруг дать волю чувствам и скиснуть, словно проколотый воздушный шарик. Разумеется, скисать не стоит ни при каких обстоятельствах, но следует учесть, что Антея расслабилась лишь после того, как достигла своей цели. Она вывела Ягненочка из-под удара, поскольку была уверена, что если индейцы и появятся, то только в окрестностях Белого дома, а телега фермера должна была вернуться лишь после заката. Поэтому Антея и позволила себе немножко поплакать. И отчасти это были слезы радости, потому что дело было сделано. Антея плакала минуты три, а Джейн, крепко обняв сестру, каждые пять секунд приговаривала:
— Не плачь, Пантерочка, не плачь!
Затем Антея вскочила и вытерла слезы подолом своего передничка, причем терла так сильно, что глаза ее оставались красными до самого вечера. Она бросилась к мальчикам, чтобы все им рассказать, но в эту минуту кухарка прозвонила в обеденный колокольчик, так что рассказать ничего не удалось, пока на стол не подали бифштексы. Рассказывать захватывающую историю людям, которые едят бифштексы с вареной картошкой, было, разумеется, большой ошибкой. В процессе поглощения пищи происходит, по-видимому, нечто такое, отчего сама мысль о каких- то там индейцах представляется неинтересной и совершенно невероятной. Мальчики только посмеялись и назвали Антею глупышкой.
— Я почти уверен, что еще до того как я сказал об индейцах, Джейн пожелала, чтобы сегодня была хорошая погода, — заявил Сирил.
— Ничего подобного! — немедленно возразила Джейн.
— И даже если это были индейцы, передай мне соль и горчицу, а то мне что-то никак не проглотить эту картошку, — продолжал Сирил, — то они, сами понимаете, давным-давно заполонили бы всю округу. Нет, наверняка хорошая погода была первей.
— Отчего же тогда эльф сказал, что мы накликали беду на свою голову? — спросила Антея.
Она была очень сердита, поскольку прекрасно понимала, что повела себя благородно и дальновидно, и после всего этого не так-то приятно выслушивать, как тебя обзывают глупышкой, тем более что она взяла на себя смелость и разграбила копилку с семью шиллингами и четырьмя пенсами, большей частью медяками, которые свинцовой тяжестью лежали на ее совести.
Некоторое время за столом царило молчание, пока кухарка забрала пустые тарелки и принесла сладкий пудинг. Как только кухарка удалилась, Сирил заговорил снова:
— Конечно, я не хочу сказать, что это так уж плохо, если Марты и Ягненочка не будет в доме до вечера. Но что до индейцев — вы же знаете, что желания исполняются немедленно. Если бы индейцы собирались появиться, они давно были бы здесь.
— Боюсь, так оно и есть, — сказала Антея. — Просто они сидят в засаде и высматривают, сам знаешь что. И вообще, мог бы сказать мне спасибо.
— Индейцы всегда сидят в засаде, — вмешалась Джейн, пытаясь успокоить спорящих.
— Ничего подобного, — возразил Сирил. — И вообще, спасибо. Просто я говорю то, что есть. И я говорю, что разбивать кувшин было глупо. А с копилкой и вовсе преступление. Я не удивлюсь, если тебя за это повесят. Если бы кто-нибудь из нас разбил…
— Замолчи! — рявкнул Роберт.
Но Сирил уже не мог остановиться. Видите ли, он прекрасно понимал, что если индейцы все-таки заявятся, то виноват в этом будет именно он, и поэтому никак не хотел в них поверить. Но поверьте мне, у человека, который ни за что не желает верить в то, в чем он сам в глубине души практически уверен, всегда портится настроение.
— Глупость, да и только, — продолжал Сирил, — вести разговоры об индейцах, когда все вы видите, что исполнилось именно желание Джейн. Посмотрите, какая прекрасная погода… ОООЙ!!!
Сирил повернулся к окну, чтобы показать, какая и впрямь прекрасная стоит погода, — остальные тоже повернулись к окну, — и слова застряли у Сирила в горле, и никто не мог вымолвить ни слова, потому что там, в окне, за красными листьями виргинского плюща они увидели чье-то лицо — смуглое, с орлиным носом, плотно сжатыми губами и со сверкающими глазами. И это лицо было разрисовано цветными пятнами. Волосы — черные и длинные, и в них были воткнуты перья!
Все открыли рот, да так и не закрыли. Пудинг на тарелках медленно остывал, но никто не смел и пальцем шевельнуть.
Неожиданно голова в перьях исчезла, и чары спали. Мне не очень удобно об этом говорить, но Антея, совсем по-девчоиочьи, тут же воскликнула:
— Вот, получи! Я же говорила!
Пудинг теперь определенно никого не интересовал. Поспешно вывалив все свои порции в двухнедельной давности еженедельник «Обозреватель», дети засунули его за изразцовую печку и побежали наверх, чтобы срочно произвести рекогносцировку и обсудить создавшееся положение.
— Мир, — произнес Сирил благородно, когда все собрались в маминой спальне. — Прости, Пантера, я вел себя как последняя скотина.
— Ладно, — кивнула Антея. — Только не делай так больше.
Однако, глядя из окон, никаких следов присутствия индейцев обнаружить не удалось.
— Ну и что будем делать? — спросил Роберт.
— Единственное, что приходит мне в голову, — сказала Антея, которую единодушно признали героиней дня, — одеться по возможности как индейцы и показаться в окнах или даже выйти из дома. И тогда, быть может, они примут нас за могучих вождей ка- кого-нибудь соседнего племени и ничего такого нам не сделают, опасаясь жестокой мести.
— А как же Элиза и кухарка? — спросила Джейн.
— Ты забыла, они же ничего не замечают, — возразил Роберт. — Они вообще ничего не заметят, даже если с них снимут скальп или зажарят на медленном огне.
— А что, если индейцы нападут прямо на закате?
— Вот именно. Ведь если с тебя незаметно снимут скальп или незаметно сожгут тебя так, что ты ничего не почувствуешь, то на следующий день ты наверняка это заметишь, — сказал Сирил. — Антея права. Только где мы возьмем такую уйму перьев?
— Я схожу в курятник, — сказал Роберт. — Там есть один не особенно сердитый индюк. Я попробую срезать с него перья так, чтобы он не очень взъелся. Он, бедняжка, и не заметит, что с ним сделали. Дайте мне ножницы.
Тщательный осмотр местности убедил всех, что на птичьем дворе индейцев нет. Роберт вышел из дому. Через пять минут он вернулся, сильно побледневший, но с охапкой индюшачьих перьев.
— Положение серьезное, — доложил он. — Когда я срезал перья и собрался уходить, я заметил индейца, который следил за мной, лежа под старой птичьей поилкой. Я тут же стал размахивать перьями, дико завопил и удрал, прежде чем тот успел вылезти из- под поилки. Живей, Антея! Тащи сюда из спальни наши разноцветные одеяла.
Удивительно, насколько похожими на индейцев можно стать с помощью обыкновенных одеял, перьев и цветных шарфиков. Разумеется, ни у кого из детей отроду не было длинных черных волос. Зато у них было полным-полно черного коленкора, в который оборачивали школьные учебники. Дети нарезали из него полосок, а па них сделали много-много надрезов, чтобы получилась тонкая бахрома. Затем с помощью желтых лент, которые входили в парадный наряд девочек, эти полоски укрепили вокруг головы. Под ленты воткнули индюшачьи перья. Черный коленкор и в самом деле очень походил на черные волосы, ос