Дверь спальни резко открылась, и дети увидели разъяренную Марту.
– У вас вообще совесть имеется? – осведомилась она без малейшего дружелюбия. – Так ведь и знала. Дня дома не можете провести без своих всяких фокусов. С такими, как вы, человеку нельзя даже воздухом на крыльце подышать. Вы на него, конечно же, воду из кувшина выльете. А ну, быстро все по постелям! И завтра утром уж постарайтесь проснуться лучше, чем вы были сегодня. Быстро спать, кому говорят! И не заставляйте меня повторять это дважды, иначе вы у меня узнаете. Надо же, только новый чепец надела, а вы…
И Марта ушла, совершенно проигнорировав хор четырех голосов, пытавшихся ей ответить, что она пострадала по чистой случайности. Дети искренне ей сочувствовали, однако вины своей абсолютно не ощущали. Что же поделаешь, если за неимением расплавленного свинца приходится выливать на головы осаждающих воду, ибо ваш дом превратился в замок, и все в нем стало другим, кроме этой вот самой воды, которая зачем-то вылилась на Мартин чистый чепец.
– Слушайте, а почему вода-то не превратилась в ничто? – озадачился Сирил.
– А ей незачем, – не усматривал здесь никакой загадки Сирил. – Вода во всем мире и есть вода.
– Наверное, просто колодец в замке и наш колодец возле конюшни – одно и то же, – высказала свое мнение Джейн, и она была совершенно права.
– Вот прямо чуял, что без скандала не обойдется, – с досадой проговорил Сирил. – Это было бы чересчур хорошо, чтобы оказаться правдой. Идем же, Бобс, наш прославленный командир! Если быстро уляжемся, есть надежда, что Марта бурлить перестанет и даже принесет нам что-нибудь на ужин. Я лично ужасно голодный. Ну, доброй ночи, ребята, – попрощался он с сестрами.
– Доброй ночи, – откликнулась Джейн. – Надеюсь, замок не прокрадется обратно, пока мы будем спать.
– Конечно же, нет, – поспешила ее успокоить Антея. – А вот Марта явится. И не пока мы спим, а через минуту. Повернись-ка, и я развяжу на твоем переднике узел.
– Представляешь, каким бы униженным ощутил себя этот сэр Вульфрик, если бы вдруг узнал, что половина осажденного гарнизона носит передники, – с мечтательным видом проговорила Джейн.
– А другая половина – короткие штанишки, – весело подхватила Антея. – Естественно, что он был бы ужасно унижен. Только постой хоть секунду спокойно, а то ты еще сильнее затягиваешь узел.
Глава 8Больше пекарского мальчика
– Внимание, – с торжественным видом проговорил Сирил. – У меня возникла идея.
– Что, очень болит? – усмехнулся Роберт.
– Не прикидывайся большим идиотом, чем ты есть, – осадил его старший брат.
– Замолчи, Бобс, – поддержала его Антея.
И Сирил, балансируя на краю железной бочки с водой, которая находилась на заднем дворе, где сейчас находились и они сами, с торжественным видом начал:
– Друзья! Соотечественники! Мужчины и женщины! Мы обнаружили Саммиада и высказываем ему желания. У нас были крылья. Мы были прекрасны, как ясный день. – Сирил скорчил такую рожу, будто его тошнит. – И все это обернулось для нас достаточно мерзко. У нас были богатство и замок. Мы попали в дикую и глупейшую передрягу с цыганами и Ягненочком. Ни одно из наших желаний нам пока ничего не прибавило. Мы просто топчемся на месте.
– Зато с нами произошло много всякого-разного, – возразил Роберт. – По-моему, тоже некисло.
– Просто всякого-разного мало, – продолжил Сирил. – Надо, чтобы происходило правильное и хорошее. Я вот тут подумал…
– Глядите-ка, он и думать, оказывается, умеет, – прошептал Роберт.
– В тишине, как это называется, какой-то там ночи, – то ли не расслышал, то ли не удостоил внимания его реплику Сирил. – Ну, в общем, я в тишине этой самой ночи подумал, и меня осенило. Вот, например, у вас вдруг спрашивают на уроке истории какую-то дату. Вы ее вроде прекрасно знаете, но в этот момент вдруг забыли. То же самое, леди и джентльмены, происходит у нас с желаниями. Пока мы живем здесь, как все обычные люди, у нас в головах постоянно возникает множество очень хороших вещей, которые можно бы пожелать.
– Да-а, да-а, – скептически покачал головой Роберт.
– Сколь бы глупым не был желающий, – смерил его выразительным взглядом Сирил. – Вот даже наш Роберт вполне способен придумать хорошее, настоящее и полезное желание, если только не начнет специально напрягать свои бедные маленькие мозги и силиться прямо в один момент что-то такое изобрести. Замолчи, Бобс, – увидал он, что брат изготовился для ответа. – Иначе собьешь меня с мысли.
Бой, немедленно развернувшийся на бортике бочки, полной воды, бесспорно, занятие увлекательное, но очень мокрое. Когда он наконец завершился и братьев частично высушили, Антея сказала:
– Ты, Бобс, это первый начал и свою честь отстоял. Можно теперь, чтобы Сирил договорил? Иначе у нас все утро пропадет зря.
– Если Бобс согласен на мир, то я тоже согласен, – решил первым проявить благородство Сирил, выжимавший воду из пиджака.
– Тогда мир, – буркнул Роберт. – Только у меня теперь шишка под глазом размером с крикетный мяч.
Антея с заботливым видом протянула ему серый носовой платок, и он тут же принялся смачивать им боевые раны.
– Ну же, Сирил, – поторопила старшего брата она.
– В общем, я предлагаю нам сейчас просто во что-то сыграть. В разбойников, крепость, солдат. В любую из наших прежних игр. Потому что как только мы отвлечемся и перестанем ломать головы над правильным и полезным желанием, оно придумается само.
Идея была поддержана. Играть решили в разбойников.
– Не хуже, чем все другое, – без особой радости проговорила Джейн.
Роберта тоже сперва роль разбойника увлекла серединка-наполовинку. Но потом Антея одолжила у Марты платок в красный горошек, в котором егерь принес ей утром грибы, и по-разбойничьи повязала им голову младшего брата, после чего тот себя ощутил настоящим героем, раненным при спасении жизни главаря, и заметно приободрился.
Все, разумеется, вооружились. Луки и стрелы висели у них за спинами и выглядели превосходно. Зонтики и крикетные молотки, заткнутые за пояса, тоже весьма впечатлили. Любой мог сразу понять, что с такой грозной шайкой шутить не следует. Шляпы из белого хлопка, которые в этот летний сезон носили мужчины, тоже приобрели вполне разбойничий вид после того, как в них было воткнуто несколько индюшачьих перьев. Тележку Ягненочка с надписью «Почта» покрыли скатертью в красно-синюю клетку, и она превратилась в замечательную повозку для добычи, чему совершенно не помешал мирно заснувший в ней сам Ягненочек.
Экипированная столь основательным образом, наша грозная шайка вышла на большую дорогу, которая в данном случае вела к гравийному карьеру.
– Нам следует находиться поблизости от Саммиада, – объяснил всем выбор маршрута Сирил. – Как только кому-то из нас придет в голову что-нибудь путное, сразу же сможем и пожелать.
Разумеется, это прекрасно – выбрать игру в разбойников, или в шахтеров, или в пинг-понг, или во что-то еще такое же увлекательное. Только вот очень трудно увлечься ей всей душой, если вас за ближайшим углом ожидает волшебное исполнение, чего только ни пожелаете, а вам совершенно не удается придумать, что пожелать.
Игра в разбойников развивалась ужасно вяло. Каждый из членов шайки вдруг начал подозревать, что остальные как бы не с ним. И все по этому поводу высказали свое крайне нелицеприятное мнение. Трудно сказать, чем в результате бы кончился этот обмен любезностями, не появись в этот самый момент на дороге мальчик-посыльный из лавки пекаря, несший в руках корзинку со свежими батонами хлеба.
Такой потрясающий шанс разбойничья шайка, конечно же, упустить не могла.
– Стой и сдавайся! – крикнул мальчику Сирил.
– Кошелек или жизнь, – мигом подхватил Роберт.
Они встали по обе стороны от пекарского мальчика, но он, к сожалению, в силу каких-то неясных причин духом игры не проникся. Тут стоит еще заметить, что этот пекарский мальчик был весьма крупных размеров.
– Эй вы, отвалите, – презрительно бросил он им в ответ и самым неуважительным образом расшвырял разбойников в разные стороны.
Роберт набросил на него лассо, сооруженное из прыгалок Джейн, которое почему-то вместо того, чтобы обвить противнику плечи, опутало ему ноги. Пекарский мальчик рухнул на землю. Корзинка его опрокинулась. Свежий прекрасный хлеб рассыпался из нее наружу и запрыгал по присыпанной меловой пылью дороге.
Девочки принялись собирать его, а Роберт и пекарский мальчик сошлись лицом к лицу в настоящем мужском поединке, Сирил со всей внимательностью отслеживал, чтобы противники вели себя честно, а прыгалки с таким упорством обвивались вокруг ног дуэлянтов, словно решили выступить в роли миротворцев. Увы, она удалась им плохо. Деревянные ручки, взлетая вверх, лупили лодыжки и икры противников совсем не по-миротворчески.
Может быть, мне и не стоило описывать целых две драки в одной и той же главе, но что поделаешь. Такой уж выдался день. Сами ведь знаете: случаются дни, когда конфликты возникают словно сами собой, совершенно противореча вашим мирным намерениям. Будь я автором приключенческих повестей, наподобие тех, что в юные мои годы публиковал журнал «Мальчики Англии», вы бы, наверное, получили красочное и детальное описание этой битвы. Но лично я описать ее не могу, ибо просто не вижу, что происходит в подобных случаях. Даже если дерутся собаки. И, конечно же, будь я одним из авторов «Мальчиков Англии», Роберт бы непременно выиграл эту схватку. Но у меня, как у Джорджа Вашингтона, который, изрезав в детстве ножом вишневое дерево, честно признался отцу в содеянном, язык не поворачивается сказать неправду. Тем более речь-то идет не о дереве, а о схватке. Поэтому говорю вам со всей откровенностью: Роберта сильно побили. Второй раз за день.
Пекарский мальчик поставил ему фингал под вторым глазом и, не имея даже малейшего представления о законах честного поединка и истинно джентльменских манерах, выдрал ему клок волос, а в довершение ко всему пнул еще и в колено. Роберт потом много раз повторял, что если бы девочки не мешали, этот мясник от него бы живым не ушел. Только я в этом не слишком уверена. Словом, случилось то, что случилось. Исход, разумеется, крайне болезненный для каждого уважающего себя мальчика.