Через утро после того, как Роберту захотелось стать больше, чем мальчик пекаря, Сирил проснулся с замыслом, который осенил его еще вчера утром, но был тогда неосуществим, потому что пришлось возвращать экипаж гувернантки. Теперь он мог наконец воплотить задуманное.
Ванну Сирил принимать остерегся. Она была жестяной, а такие ужасно шумят, и был риск, что это разбудит Роберта. Поэтому Сирил просто оделся и тихо, как поступила однажды Антея, выскользнул из объятого сном дома на улицу.
Он давно уже думал о том, как улучшить желания. До сих пор они просили у Саммиада лишь всякую ерунду, которая оборачивалась для них к тому же самыми пагубными последствиями. А все правильные и полезные желания, которые возникали в их головах, когда Саммиада не было рядом и они вели вполне обычную жизнь, начисто испарялись из памяти, стоило им спуститься в песчаный карьер. И вот Сирил сообразил, как выйти из положения.
Добежав по росистому ясному утру до места, он осторожно и бережно откопал Саммиада и начал беседу с вежливого вопроса, не нанес ли вреда его драгоценному здоровью досадный контакт с позавчерашними слезами Роберта?
Саммиад пребывал в хорошем расположении духа и потому вполне милостиво ответил:
– Ну, что я могу сегодня для тебя сделать? Полагаю, раз ты явился ко мне столь рано и в одиночестве, то одержим желанием, в которое не посвящены ни брат твой, ни сестры. Я прав? Только позволь, во имя твоего же блага, уговорить тебя. Пожелай хорошего мясистого мегатериума и будешь доволен и счастлив.
– Спасибо большое, но не сегодня, – самым любезным тоном, однако очень решительно поспешил отказаться Сирил. – А что я на самом деле хотел сказать… Ну, вот знаешь, когда, например, мы играем во что-то обычное, обязательно возникает множество всякого-разного…
– Я редко предаюсь играм, – высокомерно и холодно перебил его Саммиад.
– Ну, все равно, ты ведь понимаешь, о чем я, – боясь сбиться с мысли, быстро продолжил Сирил. – И вот я хочу попросить. Нельзя ли, чтобы наши желания исполнялись в тот же момент, как они у нас возникают? И тебе так, наверное, будет легче. Не станем тебя лишний раз беспокоить своими приходами, – прибег к дипломатии он.
– И кончится тем, что вы снова себе пожелаете какой-нибудь совершенно ненужный замок, а то и похуже, – потянулся и зевнул песчаный эльф. – Из века в век все одно и то же, – уныло добавил он. – С той самой поры, как всему человечеству взбрело в голову отказаться от нормальной здоровой пищи. Но если тебе угодно, пожалуйста. Успешных всем вам желаний.
– Спасибо большое и до свидания, – начал прощаться с ним Сирил.
– Вот что еще я тебе скажу, – резко выстрелил Саммиад в его сторону своими улиточными глазами. – Вы успели изрядно меня утомить. Вы все. Все четверо. Разума у вас меньше, чем у какой-нибудь устрицы. Ладно. Свободен. Желаю здравствовать.
И он начал закапываться. А Сирил ушел.
– Как же долго эти младенцы остаются младенцами, – уже позже этим же утром посетовал он, после того как Ягненочек незаметно увел у него из кармана часы и, исхитрившись открыть их крышку, с радостным гуканьем ими воспользовался в качестве садовой лопатки.
Сирил попробовал их отмыть, но чище они от этого не стали, а главное, больше решительно не ходили. В самый острый момент происшествия он позволил себе ряд весьма острых высказываний по адресу малыша, но некоторое время спустя до того сменил гнев на милость, что даже согласился пронести Ягненочка на закорках часть пути до леса, куда они всей компанией отправились собирать орехи. К этому времени он успел добиться согласия остальных последовать его плану. Вот они и решили заняться вполне обычным делом, а с желаниями поостеречься до той поры, пока не возникнет настоятельная необходимость пожелать действительно что-то важное.
Вся компания уютно устроилась на мшистой траве под сенью большого каштана. Ягненочек толстыми пальчиками выдирал из земли пучки пушистого мха, а Сирил меланхолично обследовал руины своих погибших часов.
– Растет понемногу наш дорогой Ягненочек, – с нежностью поглядела на малыша Антея. – Ах, ты наш маленький.
– Астет, – радостно повторил он. – Астет бойсой майчик. Уже стейять и… – На дальнейшее его воображения и словарного запаса не хватило, но все равно это была самая длинная речь из всех, какие ему до сих пор удавалось произнести.
Старших сестер и братьев охватило дружное умиление. Даже Сирил, забыв про часы, опрокинул Ягненочка на ковер из мха и принялся под его радостный смех и повизгиванье катать его с боку на бок.
– А ведь когда-нибудь он станет взрослым, – с задумчивым видом глянула сквозь прямые и длинные листья каштана на ярко-лазурное небо Антея.
Именно в этот момент Ягненочек, окончательно разыгравшись и развеселившись, пнул со всей силы Сирила в грудь своей маленькой ножкой, обутой в твердый кожаный ботинок. Послышался хруст. Невинный Ягненочек раздробил стекло на папиных запасных часах «Уотерберри», которые Сирил без разрешения взял поносить.
– Когда-нибудь станет взрослым! – горестно возопил он, плюхнув Ягненочка на траву. – Только тогда это будет уже никому не нужно! Как бы я хотел…
– Остановись! – заломила руки Антея в ужасном предчувствии, но было поздно.
Слова ее прозвучали в унисон со словами, которые Сирил добавил к начатой фразе, словно текст и мелодия песни. Антея крикнула «Остановись!», а Сирил высказал пожелание, чтобы Ягненочек сделался взрослым прямо сейчас.
Верный Саммиад никогда не бросал обещаний на ветер. А потому, лишь только лесное эхо унесло крики Сирила и Антеи, Ягненочек на исполненных ужаса глазах четверых старших братьев и сестер принялся бурно расти и взрослеть.
Это были кошмарнейшие мгновения. Процесс в данном случае проходил не так быстро, как в предыдущих желаниях. Сперва у Ягненочка изменилось лицо. Оно похудело и сделалось больше. На лбу появились морщины. Глаза потемнели и глубже запали в глазницы. Рот увеличился. Губы сделались тоньше. А под носом возникли маленькие темные усы. Это было особенно дико, если учесть, что сперва повзрослело только лицо, в то время как остальная часть Ягненочка еще пребывала во вполне себе двухгодовалом возрасте, одетая в льняной костюмчик и белые ажурные носочки.
– Ой, как я бы хотела, чтобы этого не было! Ой, как я бы хотела, чтобы этого не было! – дважды выкрикнула Антея. – И вам тоже надо этого пожелать, – призвала она остальных.
И все четверо тут же стали настойчиво это желать. И вы бы не удивились этому, если бы сами увидели в тот момент, что творилось с Ягненочком, ибо такое зрелище способно повергнуть в трепет даже самое черствое и холодное сердце. Они так сильно желали этого, что у них закружились головы и они едва не лишились сознания. Увы, старались они совершенно напрасно.
Едва лес перестал перед ними кружиться, их потрясенным взорам предстал весьма щегольски и корректно выглядящий молодой человек в сером фланелевом костюме, зеленом галстуке и модной соломенной шляпе. И на верхней губе у него красовались такие же аккуратные темные усики, какие мгновенье назад появились на их глазах у малыша. Значит, это и был Ягненочек! Взрослый! Их собственный Ягненочек! Чудовищное превращение!
Взрослый Ягненочек грациозно прошел по мху к каштану, прислонился к его стволу и в таком положении замер. Похоже, он ощущал себя утомленным и был намерен поспать. Совершенно в духе их маленького, несносного и любимого Ягненочка, который и в первозданном своем состоянии отличался склонностью засыпать в самые неожиданные моменты и в самых неподходящих местах. Но остался ли этот новый Ягненочек в сером фланелевом костюме и зеленом галстуке совершенно таким же, как прежде, или его сознание выросло вместе с телом?
По сему поводу в нескольких метрах от спящего стоя Ягненочка был созван экстренный совет, ознаменовавшийся бурными дебатами.
– В любом случае нас ожидает нечто ужасное, – сказала Антея. – Если сознание его тоже выросло, он не потерпит нашей опеки. А если мозги у него остались как у двухлетнего, нам все равно нипочем не управиться с ним, когда он чего-нибудь не захочет. И как тогда? Нам ведь уже скоро будет пора возвращаться к обеду.
– И никаких орехов мы не собрали, – встряла Джейн.
– Плевал я на эти орехи, – взвился Роберт. – А вот обед для меня очень важен. С позавчерашнего дня никак не могу наесться. Слушайте, – посмотрел он на остальных. – Нельзя нам его привязать пока к дереву? Тогда мы бы быстренько сбегали домой, пообедали и обратно вернулись.
– Умней предложить ничего не мог? – уставился на него Сирил. – Так нам Марта и даст пообедать, если мы без Ягненочка возвратимся. И ровно то же нас, между прочим, ждет, если мы его к ней приведем в его нынешнем виде. Да знаю я, знаю, что это моя вина, – предупредил он упреки сестер и Роберта. – Знаю, что гад и убить меня мало. Только не надо усугублять. Вот просто договоримся на этом и тему закроем. А сейчас примем решение, что делать дальше.
– Давайте его разбудим, отведем в Рочестер или Мейдстоун и там накупим еды в какой-нибудь пекарне, – внес предложение Роберт.
– Отведем? – переспросил Сирил. – Конечно, я знаю, что это только моя вина, но лично тебе не завидую, если ты попытаешься заставить насильно куда-то идти вот этого самого молодого человека. Ягненочек наш и раньше-то не был слишком покладистым. А в таком своем виде, уверен, стал просто демоном во плоти. Вы поглядите, какой у него рот упрямый.
– Все равно разбудим, – настаивал Роберт. – А там уж и будет видно, как он себя поведет. Может быть, он вообще решит пойти с нами в Мейдстоун и там как следует угостить чем-нибудь вкусным. Если он носит такой костюм, у него уж точно есть много денег. А пообедать нам с вами где-нибудь обязательно надо.
Они взяли травинки разной длины, потянули жребий, миссия пробуждения взрослого Ягненочка выпала Джейн, и она справилась с этой задачей, пощекотав его под носом веточкой дикой жимолости.
– Проклятые мухи, – немедленно отреагировал он. Повторив еще раз про мух, он открыл глаза, увидал двух сестер и двух братьев и бросил небрежно: – Привет, малявки. Чего это вы до сих пор прохлаждаетесь здесь? Бегите домой. Иначе на свою еду опоздаете.