– Да, да, мы сейчас его быстренько призовем, – подпустила угрозы в голос Антея. – Со всеми луками, стрелами, томагавками, ножами для снятия скальпов и еще многим другим, если вы все прямо сейчас не уйдете.
Она говорила достаточно храбро, однако поджилки и у нее, и у остальных тряслись, а дыхание с каждой минутой все учащалось, да и как могло быть иначе, когда маленькие настоящие краснокожие индейцы медленно начали их обступать, и в результате они оказались в их плотном, сердито бормочущем что-то кольце.
– Ну, так и знал, – удрученно зашептал Роберт. – Не сработало. Единственный выход теперь – бежать к Саммиаду. Нас теперь только это и может спасти. А если нет, что ж. Может, после и оживем на закате. Только бы не было очень больно, когда с нас скальпы начнут снимать.
– Я сейчас снова помашу флагом, – очень тихо проговорила Антея. – Если они хоть чуть-чуть отойдут назад, прорываемся.
Едва ее флаг взмыл в воздух, Золотой Орел дал команду своему воинству отступить, и дети, мигом приметив слабое место в кольце неприятеля, кинулись на прорыв.
В дерзком броске они сбили с ног не менее полудюжины воинов и, перепрыгнув через их облаченные в одеяла тела, со всех ног устремились к песчаному карьеру.
Времени выбираться на безопасный путь не было. Они кинулись вниз по склону, продираясь стремительным вихрем сквозь заросли желтых и бледно-лиловых цветов и пожухлых трав, мимо гнезд маленьких береговых ласточек. Дети поскальзывались, спотыкались, цепляясь один за другого, падали, поднимались и на последнем отрезке пути просто скатились по круче на дно.
Золотой Орел настиг их со своим воинством именно там, где утром скрылся в песке Саммиад.
Шумно пыхтящие, побежденные, охваченные отчаянием, дети ждали решения своей участи. Сияние острых, как бритвы, ножей ослепляло их. Томагавки врага были готовы в любой момент обрушиться на их несчастные головы. Но куда больший ужас вселял в них жестокий блеск черных глаз Золотого Орла и его соратников.
– Ты лгала нам, о, Черная Пантера из племени Мазаватти, ты лгал нам, о, Белка из племени Монго-Конго, ты лгала нам, о, Дикая Кошка из племени Фитизи, и ты, Бобс из полицейской кавалерии, тоже лгал нам. Все вы нам лгали речами своими и даже своим молчанием. И свою ложь прикрывали, как малодушные, флагом перемирия бледнолицых. У вас нет здесь соратников. Племена ваши вдали от этих краев тешат себя охотой.
Золотой Орел на мгновенье умолк, а затем обратился к своему воинству:
– Ну, мой народ, какую мы им уготовим участь?
– На костер! – прокричали соратники, и несколько добровольцев тут же спешно отправились собирать дрова.
Дети, каждого из которых крепко держали по два индейца, в последней надежде шарили взглядами по песчаному дну карьера. Только бы где-нибудь увидать Саммиада!
– Вы собираетесь снять с нас скальпы, а потом поджарить? – спросила вождя Антея, втайне еще надеясь, что их пощадят.
– Конечно, – лишил он ее последних иллюзий. – Это всегда так делается.
Индейцы, рассевшись кругом, в центре которого оказались пленные, молча на них таращились. Повисла плотная угрожающая тишина.
Группками по двое, по трое начали возвращаться посланные за дровами, но руки их были пусты. Они не нашли ни единой веточки для костра, потому что никто в этой части графства Кент ничего подобного никогда не находит.
Для нашей компании это была большая удача. Сжечь их не смогут. Но не успели они об этом подумать, как вокруг засверкали ножи.
Четыре индейца схватили по одному из детей, и им теперь оставалось только крепко зажмурить глаза и сдерживать рвущиеся изнутри вопли ужаса. Они ждали мучительной боли, но, о чудо, их попросту вдруг отпустили. Дети сбились в дрожащую кучку. С головами их вроде бы все обстояло по-прежнему, разве что появилось странное ощущение прохлады, и в уши оглушительно бились кличи индейцев.
Дети решились открыть глаза. Четыре врага с истошными воплями прыгали вокруг них, и у каждого было в руке по черному скальпу, которыми они воинственно потрясали в воздухе. Дети пощупали головы. Данные им от рождения скальпы были на месте и совершенно не пострадали. Диким необразованным дикарям достались лишь кудри из черной ткани.
Всхлипывая и смеясь, наша компания заключила друг друга в объятия.
– Их скальпы у нас! – торжествовал в это время победу великий вождь Золотой Орел. – О, жалкие бледнолицые! Даже волосы ваши так плохо держатся на головах, что мы завладели ими без всякой борьбы и сопротивления. Как же ничтожен трофей, который настолько легко достается!
– Кажется, он недоволен, – в панике прошептал Роберт, пытаясь перенести на голову часть красной охры с лица и рук. – Как бы они с нас по новой не вздумали скальпы снимать.
– Неправильная конструкция бледнолицых лишила нас радости благородной и праведной мести, – тем временем продолжал вещать вождь. – Мы не доставили им мучений при снятии скальпов, мы не можем поджарить их на костре, но есть и другие пытки, о, мой великий народ, которые нам помогут отпраздновать радость победы. И все-таки лучше медленного огня ничего не придумаешь, – явно обескураживала Золотого Орла неудача с дровами. – О, странный и дикий край, где достойный и доблестный воин лишен счастья сжечь на костре поверженного врага! Как же прекрасна моя дорогая родина с ее бесчисленными лесами! Сколько прекрасных костров мы можем на ней развести для поверженных неприятелей! О, как бы хотел я сейчас оказаться там!
Ножи индейцев вдруг заблестели так ослепительно, что дети на миг зажмурились, а когда открыли глаза, ни одного из врагов не увидели. Только песок сиял под лучами солнца. Видимо, Саммиад все же был где-то рядом и счел за лучшее выполнить желание Золотого Орла.
Марта вернулась к вечеру с точно таким же кувшином, как разбила Антея. И деньги она отдала ей обратно.
– Кузина мне просто так его подарила, на счастье, – объяснила она. – Потому как он у нее все равно непарный. Тазик от него раскололся.
– Ой, Марта, какая же ты у нас милая! – обняла ее Антея.
– Да уж пользуйся на здоровье, пока я здесь, – захихикала та. – А то ведь как ваша мама вернется, так я сразу у ней расчет и потребую.
– Ой, Марта, – тут же почувствовала себя виноватой Антея. – Ты считаешь, мы так плохо с тобой поступали?
– Да не о том совсем речь, – опять хихикнула та. – Замуж я собираюсь, вот как. Егерь-то этот Бил всю дорогу делал мне предложение с того самого дня, как вас заперли на колокольне. И сегодня я наконец ему личное счастье составила. Ну, согласилась, короче.
После того как Антея заклеила поврежденное кочергой место на копилке для пожертвований и вернула в нее семь шиллингов и четыре пенса, у нее окончательно отлегло от души. Только вот она так до сих пор и не знает, действительно ли за взлом подобных копилок могут приговорить к казни через повешение?
Глава 11Последние желания
Как видите, глава эта здесь последняя, и вы, вероятно, уже догадались: день, который я в ней опишу, тоже станет последним, когда Антея, Сирил, Роберт и Джейн смогут что-то еще попросить у песчаного эльфа. Впрочем, сами они о таком не подозревали и собирались воплотить с помощью Саммиада множество самых радужных планов. Тем более что именно в это утро у них наконец появилось сразу несколько действительно стоящих желаний вместо всей той чепухи, которая лезла им в головы раньше.
– Вот так всегда и бывает, – потом говорила Джейн.
А тогда дети встали гораздо раньше обычного и отправились в сад, чтобы еще до завтрака обсудить, какой из наметившихся вариантов пожелают сегодня у Саммиада. Лидирующую позицию по-прежнему занимали сто фунтов в современных двухпенсовиках. А на втором месте стояло желание стать обладателями четырех пони. Тут они все продумали до мелочей. План отличался большой практичностью. Дети, естественно, понимали, что на закате лошадки исчезнут. Но им ведь никто не мешал завтра снова их пожелать. И послезавтра. И дальше. Катайся себе на них целый день, а ни уход, ни конюшня им не нужны.
Дети решили подумать еще немного за завтраком, какой из этих двух замыслов сегодня осуществить предпочтительнее, однако в столовой их ожидали целых два известия, из-за которых их планы решительно изменились. Во-первых, пришло письмо от мамы. В нем она сообщала, что возвращается прямо сегодня, так как бабушке стало лучше. Ну и, конечно же, дети поняли: им нужно сегодня придумать такое желание, чтобы порадовать не себя, а маму.
– Интересно, что ей самой бы хотелось? – задумчиво посмотрел на сестер и брата Сирил.
– Ей бы хотелось, чтобы мы хорошо себя вели, – не придумала ничего лучше Джейн.
– Нет, это скучно, – поморщился Сирил. – Мы и без помощи всякого там Саммиада прекрасно способны справиться со своим поведением. А желание надо придумать для мамы какое-нибудь потрясающее. Ну, то, что для нас без песчаного эльфа вообще невозможно.
– Осторожно, – предупреждающе подняла руку Антея. – Вспомни, пожалуйста, Сирил, что случилось вчера, и не произноси «я хочу», прежде чем это действительно будет нужно. Нам сегодня ни под каким видом нельзя делать глупости.
– Хватит меня пилить! – рассердился Сирил.
Тут в столовую вошла Марта с чайником кипятка в руке и с необычайно многозначительным выражением на лице.
– Слава Создателю, что мы все еще живы и можем съесть завтрак, – интригующим тоном проговорила она.
– Ой, что случилось? – естественно, мигом насторожились дети.
– Да уж имело тут место кое-какое событие, – продолжила Марта. – И от этого случая просто мысль возникает, как бы любого из нас прямо в постели-то ночью не укокошили.
– Кого-то убили? Прямо в постели? – У Джейн в предвкушении интересного и пугающего от головы до ног пробежали мурашки.
– Ну, не совсем, чтобы прямо уж так и убили, но, в общем, почти. Жулики забрались в Пизмарш Плейс и полностью увели драгоценности леди Читтенден, – внесла ясность Марта. – Мне только что Бил рассказал. Все до единого сперли. И бриллианты, и остальное. И она без конца нынче падает в обморок. Очнется, крикнет: «О, мои бриллианты!» – и по-новой бух без сознания. А супруг ее лорд Читтенден вчера в Лондон отъехал.