—А не пора ли нам препоясать чресла? — спросил он недовольным тоном. — Скоро наступать ночь, время гирудов.
Смех тут же оборвался. Все вспомнили об опасностях, которые поджидали их на враждебных всем людям Кровавых Землях демона Круцифера.
Глава 19О честном перебежчике и о катафалке Гилберта Гилфорда
Особняк барона Дорнмута располагался в наиболее престижной части Квартала Истинной веры. Окружавший его небольшой регулярный парк являлся продолжением парка королевского дворца. Их разделял низкий кованый забор с изящной калиткой в виде переплетенных между собой колючих стеблей роз. Такая же, но более высокая ограда с тяжелыми решетчатыми воротами отделяла резиденцию барона от улицы Пресвятой Девы-Воительницы.
Обычно у этих ворот было и шумно, и людно. Днем и ночью здесь толпились многочисленные просители. Непрестанно сновали туда и сюда посыльные. То и дело подъезжали и отъезжали роскошные экипажи вельмож и богатых купцов, удостоившихся аудиенции первого министра королевства. Но все это осталось в недавнем прошлом. Фаворит впал в немилость, и все замерли в ожидании его окончательного падения. Благожелатели Дорнмута рассуждали предельно просто: если гнев короля Уорвика в конце концов уляжется и первый министр вернет себе расположение монарха, они бросятся барону в ноги и поклянутся в вечной преданности. Если же Дорнмут растеряет остатки своего влияния, бывшие клиенты без всяких угрызений совести перейдут на сторону того, кто займет его место у трона.
Вот почему улица перед воротами особняка была пуста, и заскучавший стражник сразу заметил направлявшегося к нему человека в темно-сером плаще и надвинутой по самые брови черной широкополой шляпе.
—Эй ты, нечего здесь слоняться без дела! — крикнул он прохожему. — Поищи для прогулок другое место!
Незнакомец ничего не ответил. Приблизившись к воротам, он приподнял поля шляпы и вопросительно посмотрел в глаза стражника. Тот вытянулся в струнку:
—Господин Фарнам? Сегодня у нас нет приема.
—Доложи обо мне его милости, — посоветовал ему Джошуа. — У меня к нему не терпящее отлагательств дело государственной важности. Да поторопись, меня не должны видеть в этом месте.
Фарнам произнес это с настолько убедительным видом, что стражник тут же уверовал в серьезность его намерений.
—Извольте подождать! — Стражник вызвал из дома лакея, пошептался с ним и отпер ворота: — Его милость тотчас будет извещен о вашем визите, — почтительным тоном добавил он.
—Отлично!
Фарнам без лишней спешки направился к особняку вдоль липовой аллеи с каменными скамьями в виде распахнутых бутонов роз. Проходя мимо фонтана с беломраморным изваянием Девы, попиравшей победительной стопой голову гируда, Джошуа остановился, чтобы полюбовался пляской струй, бивших из глазниц приплюснутого черепа. Это было настоящее произведение искусства! Сэр Хоуп Дорнмут умел произвести впечатление на своих посетителей.
Здесь его и застал спешивший навстречу барон: Джошуа так и не успел подойти к дверям его резиденции. При виде первого министра он снял шляпу и согнулся в почтительном поклоне. Барон ответил ему едва заметным кивком. Судя по его хмурому лицу, этот поспешный выход навстречу нежелательному визитеру был продиктован не столько радушием гостеприимного хозяина, сколько нежеланием впускать в свой дом подручного Бевериджа. На первом министре был синий домашний халат и того же цвета атласные туфли без каблуков. На этот раз его седые волосы не были приглажены, как обычно, а торчали венчиком, словно пушинки на созревшем одуванчике.
—Чему обязан удовольствием лицезреть вас в моих пенатах, любезнейший господин Фарнам? — спросил Дорнмут с фальшивой улыбкой на круглом лице. — Уж не послал ли вас архиепископ меня арестовать? Тогда почему я не вижу у вас за спиной знаменитой клетки Бевериджа?
—Ваша милость, я пришел к вам вопреки интересам Великого Экзекутора, — Фарнам отвесил еще один, но уже более сдержанный поклон. — Если он узнает о моем визите, то гореть мне на площади Спасения. Поэтому можете смело занести меня в список самых искренних его недоброжелателей.
—Вот как? Звучит малоубедительно, — заявил Дорнмут, однако в глазах его зажегся огонек любопытства. — А не вы ли, милейший Фарнам, подготовили тот злосчастный отчет, из-за которого король лишил меня своей милости? Кажется, бумага была заполнена вашим бисерным почерком? И вы полагаете, что после этого я стану доверять вашей искренности?
—Да, это я отыскал свидетельства ваших мелких злоупотреблений. И мне известно, что ваши льстецы называют меня цепным псом Бевериджа. Так было до последнего времени. Но, к счастью, обстоятельства изменились. Теперь я считаю, что у королевства Уайтроуз нет врага опаснее Великого Экзекутора. Он совершил преступление, которое носит все признаки государственной измены.
Дорнмут вздрогнул от неожиданности и с живейшим любопытством посмотрел на Фарнама. Барон держал секретаря Бевериджа за отъявленного плута и знал, что тот не явился бы нему с таким известием без особых на то оснований. Интересно было бы узнать, что он задумал!
—Присядемте здесь, — сказал барон, указывая рукой на скамью, вытесанную целиком из куска белого мрамора. — Присядемте и поговорим спокойно.
Фарнам опустился на скамью, положил шляпу рядом с собой. Дорнмут сел боком к Джошуа и повернулся к нему лицом. Толстая шея барона в дозволенных природой пределах вытянулась в сторону собеседника:
—Допустим, Беверидж совершил некое преступление. Зачем же вам открывать его тайну именно мне,а не хранителю королевской печати графу Невемору, например? Он довольно близок с Бевериджем и мог бы его защитить.
—Я действую во благо королевства! — напыщенно произнес Фарнам. — Процветание Уайтроуза — вот высшая цель, к которой я устремляю помыслы и дела свои! И мой долг велит мне поставить в известность о случившемся в первую очередь вас, ваша милость, как первого министра нашего обожаемого монарха.
—Весьма похвально, — недоверчиво усмехнулся барон. — Однако в чем же ваш интерес? Насколько я понимаю, процветание королевства немыслимо без процветания его преданных слуг, не так ли?
—Не смею противоречить вашей милости. — Фарнам наморщил лоб, делая вид, что озабочен какой-то мыслью, но не знает, как ее озвучить и с чего начать. — Позвольте перейти к делу. Факты, коими я располагаю, таковы, что должность Великого Экзекутора вскоре станет вакантной. Не думаю, что в королевстве найдется хоть один человек, смыслящий в делах Трибунала больше, чем я. Вот почему я смиренно рассчитываю на ваше покровительство и помощь в получении этого места.
Дорнмут чуть было не задохнулся от возмущения этой плебейской наглостью, но взял себя в руки, догадавшись, что у Фарнама должны быть на руках какие-то железные, неубиваемые козыри. Поэтому он отбросил в сторону все сомнения и заявил без обиняков:
—Говорите прямо, и покончим с этим. Если дело того стоит, можете рассчитывать на мою поддержку.
—Не сомневаюсь в вашей благосклонности, — насмешливо улыбнулся Фарнам и торжественно произнес: — У меня имеются неоспоримые доказательства того, что еретик и вероотступник Иеффай Беверидж вступил в сношения с демоном Круцифером!
Потрясенный барон с несвойственной ему резвостью вскочил со скамьи и благодарственно воздел к небесам пухлые руки:
—Слава Пречистой Маргарите! — вскричал он радостно. — Если нам удастся убедить короля в том, что Беверидж заодно с Круцифером, вы станете Великим Экзекутором, господин Фарнам. Но где факты? Где доказательства? Они должны быть убийственными!
Фарнам с видом фокусника извлек из-под плаща свернутый в трубку пергамент. Барон жадным взмахом руки схватил его и торопливо развернул. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться в подлинности этого магического договора: печать Круцифера мерцала и переливалась всеми оттенками красного.
Дорнмут свернул пергамент, схватил Фарнама за руку, а затем чуть ли не волоком потащил его к заветной калитке между двумя парками. Как только Джошуа догадался, куда его ведет опальный вельможа, он остановился и принялся убеждать барона, что ему не следует появляться во дворце в домашнем халате, поскольку это может ухудшить его положение.
—К черту условности! — запальчиво крикнул Дорнмут, распахивая перед Фарнамом калитку. — Прошу вас, ваше милосердие.
Тронная зала замка Блэккастл была погружена во мрак, с которым безуспешно пытался бороться огонек свечи, стоявшей на столе в апсиде за троном императора. Морой сидел в покойном кресле с высокой резной спинкой и подлокотниками в виде лап дракона. Зыбкий свет выхватывал из темноты треугольное лицо владыки гирудов и сцепленные пальцы рук. Все остальное тонуло в темноте. Глаза императора были закрыты, лицо словно окаменело. Вокруг царила мертвая тишина. Немногочисленные слуги знали, что когда повелитель гирудов погружается в такое состояние, его лучше не беспокоить. Даже верный Нигредо избегал малейших движений и звуков, чтобы не нарушать покоя своего повелителя.
В эти минуты перед глазами императора возникали миры, лежавшие вне пределов человеческого воображения. Морой мысленно преодолевал огромные расстояния, беседовал с обитателями безмежности, узнавал от них новости соседних миров. Обычно путешествие заканчивалось по воле и желанию императора. Но не на этот раз. Звезды вдруг погасли, все, кроме одной, обернувшейся пламенем свечи, вокруг которой медленно начал сгущаться магический туман, предвестник появления леди Фог-Смог.
—Сестра?
—Я здесь, Эдвард, — голос Клементины доносился из дальнего угла залы. — Я пришла, чтобы сказать тебе...
—Ты потерпела поражение. Меня известили об этом демоны межмирья.
—Свершитель выбрался из моей западни. Его пропустил Пылающий мост.
—Да, Нигредо донес мне, что враг нашей расы ступил на землю Бладленда. Но нет ничего плохого без примеси хорошего. Теперь Свершитель в нашем полном распоряжении. Лорды Тьмы сами будут защищать свои владения. Они тщеславны, каждый из них втайне надеется победить Свершителя б