«Нет», – соглашаюсь я. – «не станет. Но что же это настолько опасное, о чём он не хочет мне говорить?»
***
Мне позволили его снова увидеть через несколько дней. На этот раз чая не было. Телохранители Ансона вновь обыскивали его апартаменты.
Очевидно, что Браксу было не до разговоров.
Вокруг него кружили десятки голограмм: опера, мыльная опера, классический любовный роман, парочка трагедий разных эпох и бой-бенд. Впрочем, последнее также может относиться к трагедии своей эпохи. Между голограммами плавали зрительные экраны, каждый из которых показывал схематики боёв. Тикали зелёного цвета часы рядом с красного цвета колонками цифр, обозначающих военные потери.
И в центре всей этой какофонии цвета и звука, медленно поворачиваясь на месте, находился Браксиатель.
Проходит охранник; Бракс резким движением хватает книгу, и открывает на середине. Потратив на чтение не более полсекунды, он швыряет фолиант на пол и продолжает поворачиваться.
«Бракс, » – говорю я – «чем это ты занимаешься?»
«Маршал Ансон предложил мне пересмотреть своё мнение в отношении Пятой Оси».
Я смотрю на зрительные экраны. Итаксия, Белзас, Халзарр Прайм, Солнечные колонии. Внезапное распространение влияния Пятой Оси в этой части галактики.
Неожиданно в меня врезается охранник и церемониальный жезл, который он нёс, выскальзывает из его рук. Я успеваю подхватить предмет до того, как он приземляется на пол. Охранник одаривает меня долгим взглядом и быстро исчезает в соседней комнате.
Стоящий передо мной Бракс закрывает глаза и не громче шёпота что-то говорит. Из-за того, что женщина с оперной голограммы начинает петь сопрано, мне ничего не удаётся расслышать.
«Что?» – переспрашиваю я.
«Ты замечаешь?» – повторяет он. «Принцип, по которому всё работает?»
Заглушив голограммы, я фокусирую своё внимание на зрительных экранах. Я, конечно, не военный стратег, но кое-что понимаю. Хотя, видимо, этих знаний не достаточно.
«Нет,» – отвечаю я. «Я не вижу. За спинами агрессоров не так уж и много гражданских».
Бракс резко открывает глаза. «Именно. Из-за отсутствия исторического контекста всё это не имеет никакого смысла».
Он выхватывает у меня из рук жезл, разворачивается и обрушивает его на один из зрительных экранов. Бьётся стекло, разгромленная электроника взрывается фонтаном искр. «Бракс!» – кричу я, и в попытке остановить его, приближаюсь. Но он уворачивается.
«Нет», – размах, грохот. «Никакого», – удар, взрыв. «Контекста», – разворот, удар.
Он слетел с катушек. Вихрь ярости, хлопающий пиджак, растрепавшаяся причёска, невидящий взгляд, пожирающее намерение крушить всё вокруг. Зрительные экраны разбиты; жезл, пройдя сквозь голограммы, настигает трансмиттеры, уничтожая и их на своём пути.
Но вот его ярость начинает угасать, он опускает руки, насильственные желания пропадают. Последней под раздачу попадает оперная певица. Бракс сбивает висящий в воздухе трансмиттер, который катится, перед тем как остановиться у моих ног. Музыки и пения давно уже не слышно, однако певица с фиолетовой кожей всё ещё продолжает мерцать рядом со мной.
Телохранители продолжают обыск, обходя нас стороной. Им было велено игнорировать все его действия. Бракс опускается на колени, и только жезл удерживает его от того, чтобы полностью не сползти на пол. Я пытаюсь помочь ему встать, но его взгляд замораживает меня на месте. «Уходи, Бенни. Сейчас».
К своему стыду я так и делаю. Хватаю трансмиттер и бегу.
***
Во время нашей следующей встречи Браксиатель готовит. И на этот раз он само спокойствие. Со сковородок поднимается пар, лежит нарезанный лимон и натёртая кожура. Сам Бракс тихонько напевает себе под нос.
На этот раз меня пускают к нему с целью убедиться, что с ним всё в порядке. «Надеюсь, ты не возражаешь,» – говорю я, – «что я позаимствовала тот трансмиттер. И заодно просмотрела файлы, которые тебя тогда заинтересовали».
Бракс отмахивается от моих слов. «Мне не следовало реагировать таким образом. Отчаяние, Бернис, отравляет живой ум. Я выискивал принципы там, где их нет». Печальная пауза, после которой он шепчет: «Как двумерно с моей стороны».
Он пробует соус, и просит передать ему соль.
«Всё дело в том,» – отвечаю я ему – «что возможно там есть общий принцип. Ось и её кампании. У них действительно не очень много простых граждан. Но пойми меня, думаю, что здесь есть что-то общее».
Бракс поднимает бровь и продолжает помешивать.
«Я довольно долго размышляла над этим. И мне стало казаться, что у всего этого есть что-то… знакомое. Что-то такое, о чём ты или я могли поразмыслить».
Он позволяет себе ироничный смешок.
«Их стратегии основываются не на собственных доктринах, а на доктринах их оппонентов. Их историях, их культурах, их слабостях. Пятая Ось не подавляет тактику своих оппонентов, она её обходит».
Бракс продолжает хранить молчание, а я оглядываюсь в поисках початой бутылки вина, быстро теряя уверенность в собственной теории, в надежде, что алкоголь поспособствует возвращению былой убеждённости. Единственное, что удаётся найти – шерри для готовки. Ну уж, у всего есть свои пределы. «Очень умно и психологически просчитано. Совсем не тот блицкриг, на который все рассчитывали».
Только теперь я начала понимать, как сильно моя политика молчания по отношению к Бев действует на нервы. Как раз нечто подобное Бракс сейчас вытворяет в отношении меня.
«Однако всё вместе выглядит несколько…»
Бракс мне улыбнулся.
«…Странно».
«Очень интересная теория» – ответил он. «Но у тебя нет возможности её проверить». Покачав головой, он вновь сосредотачивает своё внимание на плите. «Ты похожа на меня больше, чем тебе кажется, Бенни. Двумерное мышление. К тому же здесь ситуация может значительно ухудшиться. И чтобы справиться с ней, тебе необходимо добиться куда большего».
Что-то есть в том, как он это произнёс. Что-то очень печальное.
***
Пять часов спустя, когда уже начинает темнеть – я вновь начинаю изучать эту Халзаррскую оперу. Пытаюсь понять, что же так гложет Бракса. Потому что в процессе просмотра этого видео, как раз перед тем, как у него снесло крышу, он что-то там усмотрел. Я уверена в этом. Что-то за пределами того двумерного мышления, которое он столько раз упоминал.
А вот я не в состоянии увидеть это.
Причиняет страдания то, чего не знаешь.
Но Браксиатель знает практически всё. Он больше, чем все мы вместе взятые. Он мыслит далеко за пределами двух измерений. Или трёх измерений. Ну, вы понимаете, о чём я.
Всё, что я имею на данный момент – это толстая оперная певица, которую настолько вывело из себя отношение к ней её хозяина, что она была готова его убить. И я сама уже нахожусь на пороге к принятию не менее агрессивных действий, чем Бракс несколько дней назад.
Кто-то стучится в дверь.
Бев. В руках всё та же миллиметровка. На лице торжествующая улыбка. «Сработало. Я обошла все патрули. Учитывая это и практически готовые записи показаний сенсоров, мы можем больше не опасаться комендантского часа. Твоя жилая зона теперь никак не прослушивается, между прочим. Что странно. Но уже скоро нам удастся получить доступ к…»
Занятая своими размышлениями я не успеваю сказать, что я её сюда не приглашала. Выхватив из её рук бумагу, я усиленно всматриваюсь в систему путей. Так, здесь есть скрытые маршруты патрулирования, но меня больше интересует лес за этими деревьями. Фонтаны и халзаррский карп.
«Оу», – говорю я. – «Вот чёрт».
***
Ансон с расширившимися глазами, хватаясь за горло, умирает на полу. Как раз в тот момент, когда я уже почти у обеденной комнаты. Карта Бев и вправду помогла мне незамеченной пробраться в главную резиденцию. Но уже слишком поздно. Халзаррский карп, даже прожаренный на медленном огне в лимонном соусе, способен вызвать анафилактический приступ. Дыхательные пути Ансона сокращаются и рука у горла здесь уже ничем не поможет.
Рядом, с испариной на лбу, сидит Бракс. Его тело сможет перенести большее, однако и для него теперь смерть – дело времени. И он лишь наблюдает за тем, как умирает Ансон. Он даже не подскакивает в шоке, когда я врываюсь в комнату. Лишь бросает на меня взгляд и тут же переводит внимание обратно на Ансона. «Назови мне имя».
У меня предчувствие, что за последние несколько минут он задавал этот вопрос с завидной частотой. «Прекрати немедленно» – говорю ему я.
«Подожди, Бенни,» – отвечает Бракс, – «это важно».
Ансон пытается сконцентрироваться, замедлить дыхание, желая отложить приступ. «Они…» доносится только хриплый шёпот. «Они убьют вас за это. Убьют всех вас».
Я опускаюсь на пол, укачиваю Ансона, беру его руку и осторожно сжимаю. Потому что никто не заслуживает смерти без обычной человеческой поддержки. Вне зависимости от того, что Ось думает по поводу теории выживания сильнейших. А ведь десять дней назад мы с ним танцевали.
«… убить вас…?» – вновь удаётся проговорить не сводящему с Бракса взгляда Ансону.
«Он и так уже это знает,» – говорю я Ансону. «Он на это рассчитывает». Теперь я перевожу взгляд на Бракса. «Не так ли?»
Последний достаёт платок и промокает свой лоб.
«Прошу тебя, уходи».
«Ты уже знаешь имя. Или думаешь, что знаешь. Тебе только остаётся надеяться, что я подтвержу твои догадки».
«И о чьём же имени я, по-твоему, догадываюсь?»
«Об имени того, кто стоял за невероятным взлётом империи Оси. Того, кто прекрасно разбирается в законах времени и способен спланировать что-либо с подобным размахом. О единственном человеке, которому я когда-либо рассказывала про куклу, которую запирала в шкафу». В его глазах печаль, стыд и почти незаметный намёк на гордость. «Ты уже знаешь его имя. И ты считаешь, что за всем этим стоишь ты сам».
Бракс ничего не отвечает; лишь поджимает губы и отводит глаза.
Ансон отключается, и Бракс кивает в его сторону. «Он стоял во главе войск при атаке на Халзарр Прайм. Если бы он сам занимался разработкой планов, то знал бы, что эту рыбу нельзя есть. Даже после того, как я первым начал её есть».