объединялась вокруг Америки, создав оборонительный союз НАТО. В ответ Сталин согнал подвластные ему страны Восточной Европы в Варшавский пакт. Патовая ситуация в Европе время от времени порождала кризисы, когда Сталин, будучи не в духе, неожиданно объявлял, прощупывая боеготовность Запада, что-нибудь вроде очередной блокады Западного Берлина. Гудел через территорию, занятую советскими войсками, американский воздушный мост, грозно ворочали орудиями танки на линии раздела, прогревали моторы бомбардировщики и истребители, слетали маскировочные сети с тысяч артиллерийских стволов. Но огня никто не открывал. Призрак Хиросимы и Нагасаки стоял перед всеми.
Но деньги тратились огромные.
И хотя у Советского Союза их, как обычно, катастрофически не хватало, Сталин подумывал уже о том, как в этой глобальной конфронтации перехватить инициативу. Пути было два. Первым был путь создания подавляющего военного превосходства над противником. Вторым — разрушение противника изнутри старыми ленинскими методами, используя в качестве инструмента пятую колонну из легальных, полулегальных и нелегальных коммунистических партий, способных вызывать социальные взрывы в западном мире всякий раз, когда это будет нужно Москве. А если понадобится, то не только социальные взрывы, но и взрывы настоящие. На военных базах, на боевых кораблях и в правительственных учреждениях, да и просто на многолюдных улицах.
Оба пути требовали огромных расходов.
Была задумана и начала осуществляться гигантская программа военного кораблестроения, ибо безсокрушения американской морской мощи представлялось совершенно невероятной возможность захвата мировой гегемонии. Те стратегические возможности, которые флот Соединенных Штатов продемонстрировал в годы войны, сначала привели Сталина в трепет (пока у него не было атомной бомбы, вождь со страхом чуть ли не ежедневно ожидал американского десанта в Крыму), а затем стали предметом для подражания.
История закладки и строительства чудовищных линейных крейсеров типа «Сталинград» до сих пор не может найти разумного объяснения. То ли вождь всех народов совсем рехнулся после войны, то ли в этих мастодонтах был заключен какой-то уж очень глубокий, непостижимый для простых смертных смысл, ибо строить линейные крейсера (каждый стоимостью почти в 2 миллиарда рублей) в послевоенные годы было столь же оправданно, как и строительство весельных галер.
Параллельно создавалась и стратегическая авиация, фактическое отсутствие которой в годы войны очень нервировало вождя. Действия американских летающих крепостей над Германией и Японией, когда в одном налете участвовало до тысячи машин, когда меркло солнце, а бомбы сыпались в буквальном смысле слова как дождь, оказали огромное влияние на впечатлительного по натуре товарища Сталина. Он решил иметь такую же воздушную мощь и приказал выпущенному из тюрьмы Туполеву создать равный по силе стратегический бомбардировщик.
На подмосковный аэродром был доставлен американский стратегический бомбардировщик Б-29, совершивший в 1944 году вынужденную посадку подХабаровском, и Туполеву было приказано взять его за основу. Чтобы оправдать доверие вождя, Туполев снял с трофея чертежи и запустил модель в серию под более элегантным названием Ту-4.
Талантливый авиаконструктор не хотел терять времени на копирование. В его конструкторском бюро уже полным ходом шла проработка реактивного стратегического бомбардировщика Ту-16 и морского торпедоносца Ту-14. Не отставали и другие КБ. Проходил испытания стратегический бомбардировщик Мятищева, первые реактивные МИГи уже испытывались в воздушных боях с американскими «Сейбрами» в небе Кореи.
А выпущенный из тюрьмы Королев уже готовил американцам новый сюрприз, создавая на базе трофейной ракеты ФАУ-2 принципиально новое ракетное оружие, которому будет суждено всего через несколько лет полностью изменить военно-стратегическую ситуацию в мире, заставив американцев впервые почувствовать себя фронтовой страной и истратить новые миллиарды долларов на этот раз не на глобальные планы передела мира, а на собственную оборону.
Вместе с тем, максимально используя демократический уклад жизни в странах Западной Европы и США, Кремль разрабатывал и настойчиво проводил в жизнь план дестабилизации общественной жизни в этих странах путем непосредственного подчинения тамошних компартий Москве, что собственно и имел в виду Сталин, разгоняя Коминтерн. Основной упор делался на самую модную в тогдашней Европе коммунистическую партию Франции, возглавляемую Морисом Торезом.
В те годы Франция была ключевой страной НАТО. Все штабы и центральные учреждения этой организации находились в Париже. В идеале план предусматривал организацию компартией всенародного вооруженного восстания в указанный Москвой момент с призывом на помощь Красной армии — по старой методике, отработанной еще в годы польской и финской войн. Пока же этот момент не настал, Торез должен был в соответствии с инструкцией всячески срывать планы союзников, организовывая рабочие стачки, уличные шествия и беспорядки с призывами бороться за мир против поджигателей войны; вести яростную пропаганду в средствах массовой информации, прославляя Советский Союз, его миролюбивую внешнюю политику и гений вождя всех народов, победителя фашизма — генералиссимуса Сталина.
В процессе «борьбы за мир» в орбиту коммунистов должны были втягиваться и другие партии и общественные группы Франции. Ставка на компартию Франции делалась еще и потому, что в годы войны она создала довольно сильные вооруженные формирования в движении Сопротивления и даже пыталась с помощью этих формирований захватить власть в стране после вторжения союзников в Нормандию. Ныне эти отряды, хотя и были официально распущены, сохранили подпольно все свои структуры и вооружение, ожидая часа, определенного в Кремле.
Морис Торез, будучи членом Исполкома Коминтерна с 1928 года, дело свое знал и безоговорочно подчинялся Москве. Еще в начале второй мировой войны он и его партия, выполняя инструкцию изКремля, предприняли все возможное, чтобы разложить французскую армию и общество, сделав Францию легкой добычей Гитлера. Сам Торез, дезертировав из армии, перешел на нелегальное положение, а дождавшись немецкой оккупации, призвал французских рабочих добровольно ехать на работы в Германию, чтобы помочь немецкому народу отразить «англо-французскую» агрессию. После 22 июня 1941 года, получив новую инструкцию из Москвы, Торез стал организовывать движение Сопротивления, чтобы помочь советскому народу отразить немецкую агрессию. Ни дня, ни часа без приказа.
После войны запрещенная в 1939 году компартия снова стала легальной, а сам Торез — членом правительства, что создавало великолепные возможности для расширения сферы его деятельности. Но реализация этих возможностей требовала гигантских расходов. Не говоря уже о необходимости содержания громадного партаппарата, издания газет (толстых и убыточных, как «Юманите»), журналов, листовок и прокламаций, необходимы были средства для организации забастовок, так как профсоюзы требовали у Тореза компенсации рабочим за невыход на работу, на организацию демонстраций, маршей и митингов, когда приходилось чуть ли не каждому участнику платить по 300 франков; все это вместе требовало ежегодно многомиллионных расходов. Один эффектный «прыжок» на рельсы знаменитой Раймонды Дьен, остановившей поезд с боеприпасами, обошелся партии в 40 тысяч франков (10 тысяч франков — гонорар Раймонды плюс еще 30 тысяч франков штрафа за срыв графика железнодорожных перевозок).
И, естественно, все эти деньги платила Москва.
В Париже на бульваре Османи еще эмигрантами первой волны было приобретено здание, где разместился основанный ими Евробанк. В этом банке, в частности, хранился золотой запас Белого движения и депозиты РОВСа. В эйфории победных торжеств в честь окончания Второй мировой войны и при виде золотых погон на плечах офицеров Красной армии, дряхлеющие руководители Белого движения и многочисленных эмигрантских общественных организаций, насквозь профильтрованные сталинской агентурой, сбитые с толку призывами всевозможных комитетов возвращения на родину, ловкой пропагандой старого агента еще ГПУ — графа Игнатьева, вознамерились передать этот банк Советскому Союзу.
Что касается «белого» золота, то с его передачей в руки Сталина больших трудностей не возникало: владельцы золота сами вольны им распоряжаться. Однако, с самим банком возникли трудности, поскольку французский закон запрещал существование на территории страны банка, не возглавляемого гражданином Франции. Однако эта трудность была легко преодолима.
Примерно 0,3 % капитала банка передали французской компартии, которая выделила из своего ЦК человека, формально возглавившего банк. А 99,7 % капитала поделили между собой Госбанк и Внешторгбанк СССР.
Используя льготные проценты, Евробанк или Народный банк, как его иногда называли, быстро охватывал своими щупальцами все доступные ему общественные структуры Франции. Помимо постоянного финансирования Французской компартии ивсех причастных к ней организаций, банк начал открывать счета и организациям, никакого отношения к компартии не имеющим.
Всевозможные профсоюзные, женские, молодежные и спортивные организации открыли свои счета в столь льготном банке. Даже Всеобщая Конфедерация труда (ВТК), созданная на частных предприятиях оборонного значения, попала в сети Евробанка. Кроме того, все посольства «братских стран» во Франции обязаны были хранить деньги на счетах Евробанка. Там же хранились и деньги советской разведывательной резидентуры во Франции: МГБ и ГРУ (счета были отдельные, ибо извечные соперники не любили и не хотели иметь друг с другом дело, даже за рубежом). Помимо банковских счетов у резидентов спецслужб, действующих под прикрытием дипломатических паспортов, хранились и большие суммы наличными для экстренных нужд и оплаты агентуры, которой не было смысла открывать счета в банке. Эти суммы составляли примерно около миллиона франков и постоянно пополнялись. В случае экстренной необходимости из Москвы посылались «золотые» курьеры — офицеры МГБ или ГРУ, которые везли под видом дипломатической почты наличные деньги в разной иностранной валюте (в те годы чаще всего в фунтах стерлингов).