Так обстояло дело во Франции, но подобное — в большей или меньшей степени — происходило и во всех остальных странах мира, оказавшихся по ту сторону «железного занавеса». Появлялись на свет «народные банки» в Лондоне, Берне, Бонне, Вене, Люксембурге, Тегеране, создавая мощную банковскую структуру ВКП(б). Создавались предпосылкираспространения Пятисотлетней войны на необозримые пространства Европы, Азии, и, может быть, еще дальше.
Перспективы открывались поистине безграничные. Кроме возможности совершенно безопасного и легального финансирования пятой колонны в различных странах — своих партий, общественных организаций и людей, — создавалась возможность финансового проникновения в международную банковскую структуру, участия в биржевых играх, вложения денег в недвижимость, в нужные отрасли западной промышленности и даже контроля за теми или иными ключевыми предприятиями, за их процветанием или банкротством в зависимости от необходимости.
Но, к сожалению, строгие инструкции из знающей «своих людей» Москвы несколько сковывали творческую мысль советских дипломатов и разведчиков, трудящихся на международном финансовом поприще. За невидимым фасадом постоянно вспыхивали разномасштабные скандалы. То неожиданно проворовалась наша резидентура в Брюсселе, надеясь скрыться в Европе. Все быстро были выловлены и доставлены в Москву на суд и расправу. Сумев доказать, что действовали из чисто корыстных, а не политических побуждений, отделались двадцатипятилетними сроками. То золотой курьер капитан Седаков скрывается с чемоданом, хранящим 300 тысяч фунтов, давая повод для захватывающей двухлетней одиссеи с погонями, перестрелками, фальшивыми паспортами и таинственными убийствами (отважный авантюрист все-таки был настигнут в Монтевидео и доставлен в Москву, где и был расстрелян за «бандитизм»).
Бывали ЧП и более серьезные. Вдруг выяснилось, что отделение «народного банка» в Неаполе на корню перекуплено американцами и фактически превратилось в филиал ЦРУ. Арест виновных повлек гигантские финансовые потери. Но на них пришлось пойти, главным образом, из-за того, чтобы никому не было повадно впредь. Товарищ Сталин любил порядок в делах и со всех требовал отчета до копейки, беспощадно карая виновных, невзирая на лица.
Денежными скандалами переполнены все документы секретных судебных разбирательств и оперативно-розыскных действий короткого послевоенного сталинского периода. Выяснилось, кстати, что ни один из крупных резидентов нашей разведки после войны не сумел отчитаться по расходам в валюте и все были примерно наказаны.[24]
Многомиллиардные ежегодные траты на заграничные операции и многомиллиардные траты навооружение поневоле поднимали вопрос: откуда у разоренной Москвы появились деньги, чтобы жить на столь широкую ногу. Этот вопрос впервые подняли американские газеты в связи с крупным скандалом, связанным с компартией Соединенных Штатов.
Скандал разгорелся в 1949 году, когда федеральные налоговые органы США выяснили, что маленькая и ничтожная группа людей, именующая себя американской коммунистической партией, получила неизвестно откуда 20 миллионов долларов, приобрела крупную недвижимость, не уплатив ни цента в федеральную казну и казну трех штатов. Начавшееся следствие быстро показало цепочку, протянувшуюся от Нью-Йорка до Москвы.
Национальный секретарь компартии США Гесс Холл («Газовая камера» — так его называли некоторые газеты по созвучию произношения его имени и фамилии) попал на 5 лет в тюрьму за мошенничество. Заодно всплыл эпизод, как Гесс Холл уклонялся от призыва в армию в годы войны, бежав в Мексику.
Этот факт наряду с признанием коммунистами факта получения денег от главного потенциального противника США на мировой арене привел к дебатам, а не следует ли считать коммунистов «агентами иностранного государства» со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая и обязательную регистрацию в полиции.
Поистине безразмерная американская демократия не прощает своим гражданам только одного — уклонения от уплаты налогов: Верховный суд признал право коммунистов на существование, обязав их только впредь быть более аккуратными с деньгами, поступающими из-за границы. В итоге коммунистыоказались под жестким финансовым контролем правительства.
Все это сопровождалось диким визгом советских газет о «травле американских коммунистов», «разгуле фашизма в США», «об охоте на ведьм», «об ужасах маккартизма» (по фамилии сенатора Маккарти, председателя следственной комиссии конгресса США, расследовавшего финансовые и политические махинации компартии) и было связано как раз с этим скандалом. Пришлось деньги американским коммунистам доставлять по всем правилам доставки спиртного в годы «сухого» закона в США. Курьеров ловили, начинались новые громкие скандалы с высылкой советских дипломатов, с арестом партийных функционеров, с закрытием совершенно убыточной коммунистической газетой «Дейли Уоркер», тираж которой временами печатался и распространялся исключительно в СССР и «братских странах».
Постепенно выяснилось, сколько Москва тратит ежегодно на подобные глупости. Естественно, всплыл вопрос: где она берет эти деньги?
Появилась смутная информация о нацистском золоте, захваченном сталинской разведкой после войны. Бывший гитлеровский генерал Гелен, возглавлявший в годы войны «восточный» отдел абвера, давая секретные показания американской следственной комиссии, сделал сенсационное заявление, подкрепленное якобы неопровержимыми доказательствами, суть которых сводилась к тому, что заместитель фюрера по партии Мартин Борман, будучи давним агентом Коминтерна, передал после войны Сталину все ключи от золота нацистской партии, а сам преспокойно смылся в Москву, где и проживаетв настоящее время, посмеиваясь над смертным приговором, вынесенным ему заочно Нюрнбергским трибуналом.
Возможно, что все оно так и было, как уверял американцев Гелен, однако это не произвело особого впечатления главным образом потому, что нацистского золота, наплавленного из золотых коронок и обручальных колец замученных в концлагерях евреев, было, как говорится, кот наплакал. Уже к середине 1942 года, как правильно сообщала американская разведка, Гитлер был финансовым банкротом, и того золота, которое якобы досталось Сталину, едва бы хватило на полгода глобальных финансовых операций, которые с такой непринужденностью вела Москва.
В 1950 году разгорелся знаменитый «нумизматический» скандал. Среди нумизматов Европы особым спросом пользовались золотые франко-испанские пистоли и французские луидоры — монеты, чеканка которых производилась в Испании и Франции в относительно короткий период первой половины XVII столетия. Цена каждой монеты по каталогу составляла примерно 30–50 тысяч долларов, в то время как цена золота, содержащегося в монете, не превышала 200 долларов. Найти одинарный или двойной пистоль в хорошем состоянии считалось большой удачей нумизмата.
И вдруг эти монеты стали появляться в разных странах в специальных магазинах, на аукционах и на черном рынке в таком количестве, что вскоре их каталожная цена резко пошла вниз, с трудом удержавшись где-то на рубеже в 800 долларов.
Появившиеся на рынке монеты выборочно были подвергнуты экспертизе. Все оказались фальшивыми. Попутно выяснилось, что два сохранившихся станка для чеканки этих монет хранились в Лувре и в 1940 году были вывезены немцами в Берлин, где и попали в 1945 году в руки Москвы.
Переждав с гордым молчанием период наибольшего накала страстей, Москва, как и водится, объявила всю эту «шумиху» гнусной клеветой и «очередной разнузданной антисоветской кампанией». Никто уже другого ответа и не ждал, хотя это был далеко не первый случай, когда «рука Москвы» выступала в качестве фальшивомонетчика.
Еще в героические ленинские времена была сделана первая попытка наладить производство фальшивых пяти- и десятифунтовых банкнот «для подрыва экономической мощи империализма». Тогда эта попытка, проведенная на чисто любительском уровне из-за недостатка опытных специалистов, с треском провалилась и обошлась очень дорого, приведя к аресту и конфискации очень важных счетов партии в западных банках. Но если во времена Ленина подобная акция имела чисто диверсионное значение, то для Сталина она начала быстро приобретать значение жизненно важное. Валюта была нужна постоянно, а ее вечно не хватало. Поэтому основанная во времена Ленина секретная лаборатория в недрах НКВД продолжала действовать, постоянно совершенствуясь и обрастая высококвалифицированными специалистами.
Известно, что Гитлер работал в том же направлении, но с гораздо меньшим успехом. Фальшивые фунты немецкого производства быстро распознавалисьи изымались из обращения. На пике советско-германской дружбы в 1939-40 гг. Сталин даже посылал к Гитлеру своих экспертов-фальшивомонетчиков, чтобы помочь своему незадачливому дружку «подорвать экономическую мощь империализма».
В послевоенные годы в распоряжении секретного отдела НКВД-МГБ уже находились подлинные клише всех западных валют и был полностью известен технологический процесс их изготовления.[25] Но к чести товарища Сталина надо сказать, что он так и не решился на широкое применение потенциальных возможностей секретной лаборатории. Старые скандалы сделали осторожного по натуре Сталина еще более осторожным.
За всеми этими событиями внимательно наблюдали западные финансовые и контрразведывательные органы. Ну хорошо, допускали они, на фальшивых французских монетах Москва заработала чуть больше 700 миллионов долларов. Если и существует доля Москвы в сбыте фальшивых банкнот, то она весьма незначительна и не превышает пару миллионов долларов в год. Все это — копейки. СССР не ведет фактически никакой внешней торговли. Государственная денежная единица, не конвертируемая и чисто условная, оторвана от международной валютной системы. На чем же основана мощь коммунистической империи?
И тут необходимо заметить, что если в СССР очень плохо в те годы знали Соединенные Штаты, постоянно влетая в разные скандальные истории из-за элементарного незнани