Присваивая себе огромную часть национального дохода, КПСС переводила несметные ценности за границу, как бы готовясь к эвакуации. Создавалось впечатление, что верхушка партии собирается эмигрировать из СССР полным составом и заранее желает обеспечить себе на Западе сносную жизнь. И мотивы этого процесса Андропов долго не мог понять, как не может понять человек мотивов многих собственных поступков. Ведь он сам был плоть от плоти номенклатуры.
Это было тем более непонятно, что советское «Зазеркалье», солнечная страна Номенклатурия, охраняемая чекистскими кордонами и завесой секретности, расцветала, крепла и богатела с каждым днем. Коммунизм в общих чертах там был уже построен, хотя полного равенства там не было и в помине. Это создавало стимул для дальнейшей деятельности.
Миллионы каторжных трудяг спецлагарей и спецпоселений, удобривших своими телами шестую часть суши, дали возможность создать маленькую Спецстрану. Где все было специальное: специальные жилые дома, возводимые специальными строительно-монтажными управлениями, где отсутствие бассейна считалось столь же диким, как и отсутствие окон в обычной квартире; специальные дачи, пансионаты, санатории, больницы и поликлиники; спецпродукты, продаваемые в спецмагазинах; спецстоловые, спецбуфеты и спецпарикмахерские; спецавтобазы, бензоколонки и номера на автомашинах; разветвленная система специнформации; специальная телефонная сеть; специальные детские учреждения; специальные клубы и кинотеатры; специальные залы ожидания на вокзалах и в аэропортах; специальные родильные дома и даже кладбище. Эта спецстрана жила, отдыхала, питалась, покупала, путешествовала, развлекалась, училась и лечилась, никогда не соприкасаясь с народом, на ограблении которого зиждилось все ее благополучие.
Отгороженные глухими заборами и вооруженной охраной, утопали в зелени роскошные особняки, коттеджи, охотничьи «домики», парки, сады, теннисные корты, бассейны, пляжи, ажурные беседки, оранжереи, парники, конюшни с дорогими элитными скакунами.
Ветераны номенклатуры, вроде Анастаса Микояна, обставляли свои загородные дворцы и огромные поместья еще с 1919 года. Мраморные гобелены, разноцветные витражи на окнах, личные кинозалы, персидские ковры, старинное оружие, золотые и серебряные статуэтки и безделушки, дорогой фарфор,вазы из яшмы, резные украшения из слоновой кости, индийские шелка, погреба с коллекционными винами.
Поместья и особняки были окружены солидными каменными домиками охраны и обслуживающего персонала, дававшего строжайшую подписку о «неразглашении» и поощрявшегося огромными окладами и собственными привилегиями (даже уборщица в «Зазеркалье» получала больше, чем армейский полковник).
Это был образ жизни, учрежденный Лениным, возведенный в ранг закона Сталиным и поддерживаемый всеми его преемниками. Хрущев, которому показалось мало дач, доставшихся ему в наследство от Сталина, едва дорвавшись до высшей власти, приказал строить себе новую дачу в Пицунде, которая поразила воображение своим гигантским плавательным бассейном со стеклянной крышей и стеклянными стенами даже западногерманского посла Кроля. Все это было у номенклатуры на совершенно законном основании, и никто никогда не собирался с этим бороться.
Возмущение Хрущева и тревогу Андропова вызвало то, что номенклатура оказалась ненасытной. Тех привилегий, которые не могли присниться и в самом сладком сне простому советскому человеку, ей было до смешного мало.
Номенклатура тихо и незаметно перешла на западную валюту, а поскольку ее постоянно не хватало, пускалась на все, чтобы эту валюту «заработать». Постоянные поездки на Запад вызывали у нее все новые приступы алчности. Не давал покоя образ жизни миллиардеров. Западная электронная аппаратура,западное бытовое оборудование, мебель, сервис — все это, стремительно меняющееся и чуть ли не каждый месяц совершенствующееся, столь вожделенно выглядящее на сером отечественном фоне, притягивало к себе жадные взгляды, заставляя мечтать о долларах как о вершине человеческого счастья.
Сафари, секс-шоу, первоклассные отели, Багамские, Канарские и Бермудские острова, яркое солнце, голубое небо, загорелые девушки из студенческих кэмпингов, роскошные рестораны — все это настолько отличалось даже от имеющегося в «Зазеркалье», что делало даже спецстрану серой и противной. Хотелось на Запад. Многое было еще недоступно: белоснежные яхты нефтяных и финансовых королей, супердорогие казино и курорты, привилегированные клубы миллионеров — вся эта кипучая и сказочно красивая жизнь. Всего не перечислишь, а хотелось всего.
Награбленные дедами в эпоху «красного террора» итальянские статуи и французские гобелены вытеснялись современной французской и финской мебелью, кухонными западногерманскими комплексами знаменитой фирмы Куппербуш, аудио и видеосистемами «Сони» и «Панасоник», голубыми бельгийскими ваннами и нежнопалевыми итальянскими унитазами. Но через месяц это все устаревало, приводя партократов в состояние шока. Все приходилось начинать сначала… А обслуживание всей этой техники? Целые выпуски училищ КГБ отправлялись на заводы зарубежных фирм и получали соответствующие квалификации. Вернувшись в СССР, они стали обслуживать квартиры номенклатуры, сохраняя при этом офицерские звания в системе КГБ.
Но денег не хватало. И зарабатывать их с каждым днем становилось все труднее.
Падали темпы производства, нищий народ явно устал, вконец изнашивалось оборудование добывающей промышленности, а современные заводы продолжали заваливать страну танками, ракетами, бомбардировщиками и атомными подводными лодками, которые постепенно переставали пользоваться спросом даже в странах третьего мира, так как все более и более отставали по эффективности от американских моделей.
Разграбление страны продолжалось, истощая недра, губя экономику и приближая гибель. Американский доллар, минуя нищие просторы СССР, прорвался напрямую в «Зазеркалье», и фактически страна Номенклатурия оказалась оккупированной противником, который все грубее и грубее диктовал свою волю.
Сам Андропов, естественно, пользовался всеми благами номенклатуры.
Отпуск проводил в Ницце на Лазурном берегу (когда еще были силы, то и с какими-то таинственными длинноногими блондинками), его трое детей, как было принято, учились за границей и делали дипломатическую карьеру. Но он ясно видел, что если не остановить этот беспредел номенклатурной алчности, то погибнет все, включая и саму номенклатуру.
Суровые лица его чекистов на секретных оперативных совещаниях, их готовность, рискуя собой, проникать в любые поры и дыры, принося все более жуткую информацию, создали у Андропова иллюзию того, что дело еще можно спасти, уничтожив старуюноменклатуру и заменив ее новой, состоящей исключительно из сотрудников госбезопасности. Социалистический круг замкнулся. Андропов встал на неверный путь Лаврентия Павловича Берия, забыв о его печальном конце.
Между тем, все более жалкое экономическое положение страны и шаткое — номенклатуры, вынудили партийное руководство объявить политику «разрядки напряженности в отношениях с Западом» и вытолкнуть своего впадающего в маразм вождя — Брежнева — на Запад в поисках иностранных кредитов, без которых номенклатура просто уже не могла существовать.
Кризис усилился в связи с резким понижением мировых цен на нефть и прочее сырье, а также значительным повышением цен на золото. Брежнев отправился просить у Запада долгосрочный кредит на модернизацию нефтедобывающего оборудования и на поставки зерна. Уже в течение многих лет поставки американского и канадского зерна не давали — в придачу ко всем прочим бедам — разразиться в стране обыкновенному голоду.
Как-то во время дебатов в конгрессе США по поводу очередных поставок в СССР зерна началась полемика: где логика? СССР тратит все свои деньги на танки против нас, а мы его должны за это кормить. Тогдашний госсекретарь США Генри Киссинджер на это ответил: «Пусть уж они лучше сытыми сидят в своих танках. Так будет надежнее. А то стрельба может помешать наступлению доллара».
Страна и система на глазах всего мира катились в пропасть безнадежной нерентабельности, но еще не желали этого признавать.
Андропов начал действовать.
Воспользовавшись как-то совместным отдыхом с Брежневым на курорте в Крыму, он, как бы между прочим, сообщил вождю, что имеет информацию о том, что в Азербайджане Ахундов выплачивает в Москву далеко не полную дань, тайно переправляя за границу огромные суммы, полученные им от незаконной продажи нефти и в виде гигантских взяток.
Документы, собранные Андроповым, были столь убедительны, что Брежнев, оскорбившись тем, что его столь грубо обворовали, даже без консультации с членами Политбюро, дал шефу тайной полиции разрешение на проведение в Азербайджане купномасштабной акции «по смене партхозактива».
Война, давно задуманная Андроповым, началась.
Всю ночь Андропов говорил по ВЧ с председателем КГБ Азербайджана Гейдаром Алиевым. Хотя и против Алиева в сейфе Андропова лежало немало компромата, что уже стоило жизни трем чекистам из Москвы, положиться в этом деле было больше не на кого.
Алиев пришел в восторг от перспективы стать первым секретарем компартии Азербайджана и стал действовать с безжалостной решительностью. По всему Азербайджану началась волна арестов, обысков, проверок, смещений. В помощь Алиеву были приданы специальные бригады КГБ и прокуратуры. Алиев заняв пост первого секретаря компартии республики, заменил примерно 2000 чиновников чекистами, просеяв вакантные номенклатурные должности разного уровня.
Результатом предпринятых акций стала богатая добыча, впрочем, как и при всяком набеге. Бесстрастные объективы видео- и кинокамер фиксировали тайники, набитые выше человеческого роста пачками денежных купюр; металлические бочки, забитые золотыми монетами и ювелирными украшениями; трехлитровые банки, полные сверкающих алмазов; зловеще поблескивающие золотые и платиновые слитки. При приближении объективов к денежным купюрам можно было отчетливо разглядеть седые букли, кружевное жабо и суровый лик Джорджа Вашингтона.