Оплеванная и униженная, лежала поверженная Германия, потерявшая не только Эльзас и Лотарингию, но и Рурскую область. У нее отобрали все колонии, и более того — чтобы совсем унизить поверженного противника — англичане в качестве одного из условий капитуляции требуют и добиваются сдачи им в полном составе гордости Германииее флота открытого моря — флота, который если и не выиграл Ютландского боя с чудовищным Гранд-Флитом англичан, то, во всяком случае, дал британцам повод поразмыслить о своей непобедимости на море.
Истерика унижения прокатывается по раздавленной Германии. В баварском госпитале в рыданиях бьется о железные прутья солдатской койки отравленный газами ефрейтор первой роты 16-го баварского пехотного полка, Адольф Гитлер,дважды раненный в боях с англичанами на Ипре и Сомме, награжденный за мужество двумя Железными крестами.
Хотя окончательно до сих пор так и не установлено, за что Гитлер получил свои награды, сам по себе случай награждения рядового кайзеровской армии за одну войну двумя Железными крестами II и I класса является уникальным и предполагает весьма значительный подвиг.
Война отбросила Германию на помойку истории. Некогда блестящая немецкая марка превратилась в пыль. Остановились заводы, миллионы безработных и нищих, страшная социальная напряженность, выплата военных репараций, голод, беспорядки, поляризация общества вокруг крайне радикальных партий, пустые прилавки магазинов — можно ли все это сравнить с процветающей всего четыре года назад страной? Работы нет, да и работать нет никакого стимула, поэтому люди проводят все время на митингах, где новоявленные «народные вожди» предлагают свои рецепты по выводу Германии из глубочайшего политического и экономического кризиса.
Но что за вести приходят с востока — из России? Какая-то международная банда авантюристов захватила там власть и открыто провозглашает идею мирового господства, подаваемую под соусом «мировой пролетарской революции». Их агентура уже будоражит Германию. Но… Как великолепна пришедшая из России идея создания партийного государства на базе идейной партии. Партии, скованной железной дисциплиной, конспиративной, как орден иезуитов, возглавляемой железным вождем, опирающимся на подчиненный ему беспощадный карательный аппарат. Как прекрасна идея объявления вне закона отдельных групп населения во имя консолидации вокруг партии и трепета остальных!
Россия… Она распадалась на глазах. Многомиллионная армия разбежалась по домам. В хаосе стремительного водоворота всесокрушающей анархии исчез царский трон — как не было. Объявили о своей независимости Польша, Украина, Прибалтика, Финляндия, республики Закавказья, ханства и эмираты Средней Азии. Отвалилась от империи половина Сибири. О своем нежелании иметь дело с Москвой объявили все казачьи территории от Дона до Уссури.
Однако группа фанатиков и авантюристов не растерялась при виде страшного развала. Более того, с невероятной смелостью, граничащей, как казалось многим, с самоубийственным безрассудством, большевики объявили своей целью «мировую революцию», «создание мирового пролетарского правительства» с поголовным физическим уничтожением всех, «кто не с нами».
Россия была объявлена «депо мировой революции». Весь мир вздрогнул от лозунга уничтожения буржуазии как класса без каких-либо четких формулировок, кого считать буржуем. Да кого угодно! В стране была задействована система военного коммунизма, по сравнению с которой даже чистый социализм Платона мог показаться библейским Эдемом.
Горят дворцы, взлетают на воздух древние храмы, разворовываются национальные ценности, втаптываются в грязь и кровь национальные святыни и традиции, бежит из обезумевшей страны цвет нации, оставшиеся превращаются в заложников, каждую минуту ожидая пули палача.
В заложников превращается все население страны. В секретных директивах и инструкциях чуть ли не штампом становятся слова: «Полное, поголовное истребление…» Еще бушует пожар гражданской войны, а красные конники уже рвутся «прощупать» соседнюю Польшу.
Сокрушительный разгром под Варшавой, почти совпавший по времени с громом двенадцатидюймовок Кронштадта, заставляет наконец большевистских фанатиков очнуться от боевого угара. Кандидат в вожди мирового пролетариата впервые после 1917 года испуганно оглядывается по сторонам.
Цветущая всего семь лет назад Российская империя лежит в дымящихся кровавых руинах. Уничтожена не только молодая русская промышленность, но и древний русский хлеб. Армия «воинов-интернационалистов», составленная из бывших немецких и австрийских военнопленных, латышей, китайцев и евреев паровым катком катится по стране, уничтожая «мелкобуржуазную стихию» — то бишь крестьян, не желающих снова превращаться в крепостных. Крестьяне отвечают массовыми восстаниями. Их глушат артиллерией, обливают ипритом, душат боевыми газами. Несколько лет уже никто не сеет и не пашет. Невиданныйсо времен Смутного времени голод поражает умирающую страну.
Разрушены железные дороги, практически полностью уничтожен военный и торговый флот. Внешняя торговля, как и внутренняя, сведены к нулю. Твердый русский рубль — гордость русских экономистов — просто испарился. Товарно-денежные отношения прекращены. Некогда величественная Православная Церковь, молчит и даже не молится. Разбитая и распятая страна лежит в крови. Она воскреснет, но это уже будет не Россия, а нечто страшное.
Возможно, так оно и было задумано, однако великий вождь мирового пролетариата, несколько растерявшийся и разочарованный, поскольку ни одно из его пророчеств так и не сбылось, выбывает из игры, пораженный инсультом. А вскоре и умирает, диктуя перед смертью стенографисткам свои знаменитые последние письма, из коих вытекает, что единственным путем из смертельного тупика, в который он завел страну, является возвращение назад к капитализму европейского типа.
Тогда для чего же все делалось?.. А как же мировое господство, идея которого уже захватила его учеников? Что делать с Коминтерном?
Маленький рябой человечек с черными усами в полувоенном кителе и заправленных в высокие сапоги бриджах, стоя над гробом Ленина, произносит клятву продолжать дело великого вождя. «Мы клянемся тебе, товарищ Ленин…»
Его внешний вид контрастирует с обликом других соратников покойного лидера, одетых в костюмы-«тройки» и галстуки. Ведь так постоянно одевался сам Ленин, а стиль жизни вождя — это стиль жизни эпохи! Поблескивая стеклами пенсне, с трудом скрывая усмешки, они слушают, как с сильным кавказским акцентом рябой усач читает свою клятву. «Мы клянемся тебе, товарищ Ленин…»
Ленин не любил его за грубость и необразованность, а они — его соратники и ученики — просто презирали этого «недоучку-семинариста», — с уголовными манерами, сочетавшимися с капризностью кинозвезды и злопамятностью дикого горца. Они временно вытолкнули его вперед у смертного одра Ленина, чтобы за его бутафорской спиной продолжать грызню за ленинское идеологическое наследство… Но их время уже ушло. Они еще немного покричат о «всемирном пролетариате» и о «неминуемом крахе капитализма», и потом каждый получит свою пулю в затылок.
Иосиф Сталин — сын сапожника из грузинского городка Гори — всю свою предреволюционную деятельность свел к так называемому «практическому марксизму», организовывая бандитские нападения на банки, инкассаторов, почтовые поезда и даже пароходы, чтобы обеспечить деньгами прозябающих в эмиграции и не умеющих заработать копейку своим трудом вождей «пролетарской» революции.
В перерывах между «эксами», как назвал его деятельность Владимир Ильич, Иосиф Джугашвили сидел по тюрьмам или находился в ссылке, общаясь с профессиональными уголовниками, полицейскими провокаторами и люмпенами всевозможных сортов. Он не оттачивал свои ораторские способности и интеллект в швейцарско-датско-шведских кафетериях в диспутах с деградирующей европейской социал-демократией.
Сталин видел страшную растерянность Ленина после подавления революции в Венгрии и после Кронштадтского мятежа. Он видел, с какой трусливой поспешностью вождь дал сигнал ко всеобщему отступлению, именуемому НЭПом, лицемерно отказываясь от всего того, о чем страстно вещал несколько дней назад, в частности, от основы основ своего учения — достижения мирового господства путем мировой пролетарской революции.
Несколько раз Ленин успокаивал товарищей, что уже со следующей недели начнет приканчивать НЭП, и они точили ножи, но на следующей партконференции услышали от вождя, что «НЭП — это всерьез и надолго!».
Столь беспринципное лавирование, эти шараханья — то вправо, то влево, раздражали и показывали, что, похоже, вождь более не соответствует своей высокой миссии. Тогда и случился у Ильича первый инсульт, очень быстро приведший к обыску в его личном кремлевском кабинете, а потом и к смерти…
Социализм невозможно построить, неоднократно подчеркивал Ленин, не покончив с «мелкобуржуазной стихией», т. е., говоря человеческим языком, — с независимостью крестьян.
Сталин выдвигает лозунг о «построении социализма в одной отдельно взятой стране», ссылаясь при этом опять же на Ленина, который как раз всегда утверждал обратное.
От столь еретической трактовки великого учения, от невероятной наглости, с которой был преподнесен новый лозунг, определявший генеральную линию партии, перехватило дыхание у всей «старой большевистской гвардии». Но Сталин знал, что делал.
Измученный народ был глух к лозунгам мирового господства. Десять лет небывалых по своей ожесточенности войн не только изменили душу народа — изменился и его антропологический тип. Народ мутировал в нечто совершенно непохожее ни на что. Практически полностью исчезла старая, гуманная русская интеллигенция. Был полностью истреблен и исчез с лица земли знаменитый русский промышленный пролетариат, а ударившая по деревне коллективизация вынудила пойти на заводы и стройки первой пятилетки согнанных с земли крестьян, давая властям человеческий материал для любого вида обработки. Кампания против кулаков, уничтожившая 15 миллионов человек, как и предвидел Сталин, консолидировала общество, если