Северный и Тихоокеанский флоты, имеющие очень слабую ремонтную и оперативную инфраструктуру, быстро превращались в огромное кладбище кораблей.
Замерли цеха и опустели стапеля мощных комплексов военного кораблестроения в Николаеве и Северодвинске.
В Петербурге некогда могучий Балтийский завод десятый год достраивал давно устаревший крейсер.
Подобный же кризис охватил и другие высокотехнологичные области промышленности, еще недавно заваливавшие страну и мир потоками самого разнообразного вооружения.
Более того, директора этих заводов, возомнившие себя на волне рыночной экономики полными хозяевами вверенных им производственных комплексов,прикарманивали выделенные им из скудного бюджета страны средства для зарплаты рабочим, прокручивая эти деньги через систему сомнительных банков, хозяевами которых являлись они сами, вызывая глухое недовольство рабочих. Это глухое недовольство, вырастающее в яростный гнев рабочих и служащих, не получающих зарплаты в течение многих месяцев, умелой и старой коммунистической демагогией направлялось в сторону московского правительства, увеличивая социальную напряженность в стране до опасного предела.
Пока «красные директора», воспользовавшись «свободой хозяйственной деятельности», обворовывали рабочих, бывшие секретари сельских райкомов всех рангов, слившиеся, как в стаю, в так называемую «Аграрную партию», делали то же самое с несчастным российским крестьянством.
В начавшемся хаосе вместе с нефтью и газом, деньгами и ценностями из России мощным потоком началась так называемая «утечка мозгов».
На лозунге «Коммунизм — это будущее всего человечества» почивший СССР все свои ресурсы тратил на военные цели и, естественно, в ряде областей добился по крайней мере теоретических (а зачастую и практических) результатов, далеко опередивших все иностранные разработки и аналоги, повторив, не ведая этого, трагический путь нацистской Германии.
В свое время американцы выпотрошили из военной науки и техники Третьего Рейха все, что могли: от первых баллистических ракет и реактивных двигателей до бинарных боевых отравляющих веществ. Ныне наступила очередь поверженного СССР.
США и НАТО приобрели в России столь большой объем новых технологий, что НАТО учредило для их обработки специальную программу, в рамках которой организуется приглашение российских специалистов для классификации этих разработок в соответствии с европейскими и американскими стандартами и формирования предложений по их применению.
Приватизация огромного числа предприятий, входивших в оборонный комплекс нефте- и газодобычи, цветной металлургии, транспорта, связи, энергетики, расчленение на куски целых отраслей промышленности, включая авиационную и военно-космическую, привело к вынужденному рассекречиванию государственных и военных тайн и к полному обвалу былых железобетонных структур военно-полицейской империи.
Прибавим к этому, что еще СССР в своих великодержавных мечтах о мировом господстве потерял продовольственную независимость, поскольку в безумных ленинских планах русскому крестьянину не нашлось места в «светлом будущем», и он был безжалостно истреблен.
Прибавим это и воскликнем: «Горе побежденным!»
Интересную оценку всего случившегося дал адмирал Балтин, до недавнего времени командовавший Черноморским флотом России. Тот самый Балтин, который через Центральное телевидение обращался к президенту Украины Кучме и кричал, что не даст ни копейки арендной платы за стоянку вверенного ему флота на УКРАИНСКОЙ военно-морской базе в Севастополе. За что и был немедленно отстраненот должности президентом Ельциным. Новый командующий, обращаясь к офицерам своего штаба в день вступления в должность, приветствовал их такими словами: «Всегда помните, что мы находимся на чужой территории».
Речь шла о Севастополе, чью принадлежность к России адмирал Балтин отстаивал до последней возможности. Адмирал считал и, честно говоря, его мнение трудно оспорить, что Россия уже вдребезги проиграла Третью мировую войну. «Речь идет о Третьей мировой войне, разразившейся и почти отгремевшей у нас на глазах, — утверждал командующий Черноморским флотом в своей статье „Третья Мировая?“. — Эта война была не классической, а, скорее, „бархатной“, ставшая таковой в силу вызвавших ее причин и условий, в которых она протекала. Физическим началом Третьей мировой войны стало разрушение Берлинской стены. И новая классическая мировая война — по форме, содержанию и методам ведения боевых действий — не разразилась только потому, что в классическом продолжении политики военными средствами не было ровно никакой необходимости. Было наступление, но не было должной обороны, ибо противник был настолько деморализован внутренними потрясениями, что и противником его в обычном понимании вряд ли можно было назвать… Результаты Третьей мировой войны превзошли все ожидания, — продолжал адмирал, — или все, что человечество знало до сих пор. Ни в одной из классических мировых войн не были практически бескровно достигнуты столь разительные успехи. Первый из них — достигнуты политические цели НАТО: социалистическая система с еенекогда мощным военным и военно-промышленным потенциалом была полностью разгромлена. Второй — полная экономическая, политическая и военная зависимость России от Запада».
Адмиралу не хватило духа описать всю полноту той страшной картины, которая произошла, когда рухнул Советский Союз. Затрещала и стала рушиться по швам и сама Россия. Еще всем памятен знаменитый «парад суверенитетов» от независимого Татарстана до Уральской республики. Но этого не произошло, поскольку в президенте Ельцине внезапно проснулся политик типа кардинала Мазарини.
«Возьмите себе столько суверенитета, сколько способны проглотить», — предложил он бывшим секретарям обкомов, возомнивших себя самодержавными королями. Те проглотили, сколько могли, и остались с Россией. Страна, хоть и урезанная до царства Московского времен Иоанна Васильевича Грозного, уцелела при очередном страшном национальном катаклизме. И это тоже чудо, которое в митинговом вое осталось незамеченным.
И в таких условиях Россия со скрежетом и лязгом стала перебираться после 75-летнего перерыва из тоталитарного тупика на дорогу, по которой давно уже идут все страны цивилизованного мира.
Но не тут-то было!
Далеко не всем это оказалось по нраву. И прежде всего именно тем «органам», которые денно и нощно пеклись о безопасности государства.
После провала августовского путча и ареста председателя КГБ Владимира Крючкова вместе с несколькими крупными «чекистскими» генералами и последовавшего вслед за этими событиями запрещения КПСС с конфискацией ее имущества, многие «чекисты» были настолько потрясены всем случившимся, что предпочли уйти в подполье вместе с любимой партией.
Оставшиеся плача смотрели на то, как подъемный кран сдирает с постамента статую Дзержинского, охваченного за шею железным тросом, как при казни через повешение, что, как ни крути, а Железный Феликс вполне заслужил по совокупности своих политических и уголовных преступлений. Об этом даже товарищ Сталин как-то заметил Радеку: «Своей смертью умер, а надо бы повесить». Очень был недоволен Иосиф Виссарионович, что кровожадный шеф ЧК ушел от него на тот свет, так и не открыв тайны, куда девались миллиарды «партийных денег», которые они с Лениным семь лет высасывали вместе с кровью из оккупированной России.
Ушедшая в подполье коммунистическая партия вместе с частью своего боевого отряда успела еще раз ограбить страну до нитки, влив огромные суммы в западную экономику, а Россию еще раз поставив перед проблемой физического выживания.
Тяжело платил по счетам народ, ошибочно принявший когда-то багровые луны преисподней за зарю светлого будущего!
Ушедшие в тень чекисты организовали целую сеть криминальных и полукриминальных структур как легальных, так и полулегальных, не говоря уже о подпольных и глубоко законспирированных. Среди последних особой известностью пользовалась состоящая из бывших офицеров КГБ тайная организация с характерным названием «Феликс», грозящаяпройтись по России с новой серией массовых убийств.
Те же, что предпочли остаться в своих кабинетах, как и прежде украшенных иезуитскими анфасами и профилями Феликса Дзержинского, явно не знали чем заняться, дублируя милицейские обязанности и скорее мешая милиции, чем помогая ей. В нескольких случаях дело уже начало доходить до перестрелок между сотрудниками МВД и бывшего КГБ с убитыми и ранеными, валяющимися на тротуаре в самом центре столицы.
Лишенные по Конституции права заниматься политическим сыском, «чекисты» изнывали от невозможности использовать столь богатый, накопленный за 75 лет, опыт борьбы с собственным народом, и постоянно доставляли себе удовольствие этим опытом блеснуть.
Полчища агентов, как и в былые времена, шли по пятам Валерии Новодворской, которая была объявлена особо опасной экстремистской. При этом наряженные в камуфляж фашистские молодчики местного «фюрера» Баркашова экстремистами не считались, поскольку добрая половина этого воинства числилась в резерве КГБ-ФСК и имела в карманах под свастикой непросроченные удостоверения родного ведомства.
Другой отдел «разрабатывал» двадцатилетнюю поэтессу Алину Витухновскую, более года просидевшую в тюрьме за два грамма подброшенных ей наркотиков.
Те же, кому по статусу было положено заниматься более серьезными делами, которые неоднократно объявляли сами себя «интеллектуальной элитой нации», время от времени мелькая на телеэкранах, неумело пытаясь придать своим лицам выражение «а ля Штирлиц», также оказались верны своим неувядаемым традициям, готовясь загнать государство, за чью безопасность они отвечали, в новую смертельную ловушку.
Набрав по подмосковным гарнизонам офицеров-наемников, с которыми расплачивались наличными прямо из кейсов, набитых деньгами, ФСБ спровоцировала чеченский конфликт и традиционно выдавала министру обороны генералу Грачеву такие прогнозы, рекомендации, аналитические разработки и оперативные данные, что наивный романтик Грачев искренне доложил Президенту, что для наведения порядка в Чечне ему необходимы два часа и один воздушно-десантный полк.