Годовщину войны отметил и генерал Дудаев, выразив уверенность в победе своего народа и назвав режим в Москве «преступно-уголовным».
И как будто всего этого было недостаточно, 13 декабря вся Россия была потрясена новой трагедией. Три самолета Су-27, принадлежавшие элитному авиационному подразделению «Русские витязи», разбились, врезавшись в гору на подлете к авиабазе Дананг во Вьетнаме. Самолеты возвращались домой из Малайзии, где участвовали в авиасалоне. Четыре пилота погибли.
А 14 декабря крупный отряд чеченских повстанцев выбил российский гарнизон из второго по величине чеченского города Гудермес и закрепился там. «Мы будем воевать до полного истощения России», — объявил генерал Дудаев.
Над городом немедленно появилась российская авиация, заговорила тяжелая артиллерия. На такой фактор, как мирное население, войска давно уже не обращали никакого внимания. Брошенные на штурм города войска были вдребезги разбиты в ночном бою и откатились, потеряв, по официальным данным, 25 человек убитыми, 38 пропавшими без вести и 60 ранеными.
Но это почти никого не заинтересовало, поскольку к Чечне относились уже не как к территории России, а как к далекой заморской колонии.
Гораздо больше всех заинтересовало неожиданное появление на телеэкране могущественного генерала Коржакова, который дал 15-минутное интервью Владимиру Познеру.
Представившись скромным госслужащим, жена у которого работает в церкви, а дочери учатся в медучилище, Коржаков заявил, что его роль сильно преувеличена. Он всего лишь хочет, чтобы Иосиф Кобзон пел, а не занимался политикой, чтобы Лужков оставался мэром Москвы, а не лез в президенты. К всеобщему удивлению, досталось и генералу Грачеву, которого главный телохранитель охарактеризовал как специалиста организовывать и принимать парады, но никуда не годного военачальника.
«А вы подумали, что будет с вами, — спросил Познер, — если Борис Николаевич откажется баллотироваться на второй срок?»
На лице генерала появилась одна из его многочисленных скромных улыбок, говорящая о том, что все уже схвачено.
На предвыборном ролике Жириновский лобызался с маршалом Язовым. «Благослови тебя Господь!» — напутствовал Жириновского последний министр обороны СССР.
В Москву были введены войска и бронетехника «для обеспечения порядка в период выборов». Для придания обстановке большей солидности, ФСБ распространил очередную дезинформацию: отряд Басаева пересек границу Чечни и исчез. Ждите второго Буденновска. В Москве стали хватать на улицах всех брюнетов.
17 декабря состоялись, наконец, долгожданные выборы в Думу. Как и ожидалось, больше всех голосов набрали коммунисты — 22 %. Это было не так много, как они рассчитывали. А рассчитывали они аж на 50 %. Второе и третье места поделили Черномырдин с Жириновским. Первый рассчитывал на 25 %, но получил 10, второй клялся, что получит 40 %,но получил тоже 10. Явлинский, который наотрез отказался блокироваться с Гайдаром, получил 8 % и попал в Думе в совершенно идиотское положение, поскольку не желал блока ни с коммунистами, ни с фракцией премьера, а самостоятельно мог только показывать фигу в кармане. «Выбор России» в Думу вообще не попал. Результаты показывали, что коммунистам удалось осуществить первый этап своего наступления. Дума была практически захвачена.
20 декабря президент Ельцин появился в Кремле, где вручил маршальские звезды генералам Барсукову, Куликову и Николаеву. Он заявил, что полностью «восстановился», но еще не решил, будет ли выставлять свою кандидатуру на второй срок.
Маршальские звезды трем представителям КГБ были вручены 20 декабря, когда традиционно отмечался так называемый «День Чекиста». Ныне этот день был дипломатично назван «Днем Внешней Разведки», к которой вся награжденная троица никакого отношения не имела. Россия запуталась в датах, праздниках и символике. Поэтому Президент издал специальный указ отныне считать день 20 декабря «Днем работников Службы Безопасности». И никуда не деться от этого светлого праздника, который считается, если послушать некоторых генералов ФСБ, чуть ли не русским национальным. Можно было подумать, что вся Россия с колокольным звоном и крестными ходами веками отмечала «День охранки» или «День Тайгой Канцелярии».
Разумеется, в такой день не обошлось без хвастливых заявлений.
Центр Общественных Связей ФСБ заявил, что«разумеется, мы знаем, где находится Дудаев, как к нему поступает оружие, как боевики отдыхают за границей и возвращаются». На вопрос: почему же тогда до сих пор Дудаева не арестовали и не убили, а пути поступления оружия и живой силы не блокировали, «чекисты» делали таинственные лица, но отвечали непереводимыми междометиями.
А, между тем, прошло уже больше года после того, как был запущен в действие механизм оперативно-разыскных мероприятий по поимке экс-генерала авиации. И полгода с момента объявления в федеральный розыск Шамиля Басаева.
Еще в середине марта начальник территориального управления ФСБ пообещал тогдашнему своему шефу Сергею Степашину поймать Дудаева в течение нескольких дней. Недели две Степашин терпеливо ждал, но, естественно, ничего не дождался, кроме сообщения, что целая опергруппа территориального ФСБ была уничтожена при попытке приблизиться к району нахождения мятежного генерала. В апреле в Чечню отправилась специальная группа центрального аппарата ФСБ, состоявшая из работников Управления контрразведывательных операций и Управления военной контрразведки. Обе группы были почти полностью уничтожены, а те, кому повезло вернуться, доложили Степашину, что в нынешней ситуации поимка Дудаева невозможна. Изнеженная ФСБ впала в истерику и от дальнейшего проведения операции отказалась. В мае, а затем в июле начальник Управления специальных операций генерал Герасимов, ранее командовавший диверсионным подразделением «Вымпел», обзванивал некоторых из своих бывших подчиненных, предлагая им выполнить разовую операцию в южном регионе России. Однако все полулегальные попытки лубянских генералов призвать на «подвиг» своих подчиненных наталкивались либо на отказ, либо на просьбу написать письменный приказ в двух экземплярах.
В начале сентября Министерство Обороны попыталось набрать офицеров и солдат-контрактников из частей специального назначения, которые бы выполнили захват Дудаева, получив на это только устный приказ. Однако ГРУ так и не нашло специалистов по так называемому «живому задержанию». Ибо, как отмечалось в докладной, задержание такого рода, а именно арест главы другого государства на контролируемой им территории, сродни диверсионной акции по аресту президента Франции в Елисейском Дворце. Даже сложнее, поскольку передвижение главы любой другой страны отследить легче, чем передвижение Дудаева или Басаева. Система же шифров и паролей, применяемых в Чечне, разработанная еще во времена Афганской войны, была настолько примитивной, что ее легко понимали все командиры повстанческих отрядов. Бессилие российских спецслужб приводило к разработке совершенно экзотических планов вроде ареста Аслана Масхадова прямо за столом переговоров.
После прихода в ФСБ нового шефа, генерала Барсукова, об аресте Дудаева уже никто даже не заикался. Речь теперь шла исключительно о его ликвидации. Теперь, получив сообщение о нахождении мятежного генерала в каком-нибудь населенном пункте Чечни, в воздух немедленно поднималась авиация, и на это село обрушивался ливень авиабомб. Метод, возможно, был излишне дорогостоящим ипредставлял из себя весьма сомнительную лотерею, но зато был практически безопасным. А вдруг повезет? Ведь должно же когда-нибудь повезти, если постоянно удваивать ставки.
Уровень квалификации спецслужб был прекрасно продемонстрирован и при внезапном захвате Гудермеса бойцами сопротивления. Командование федеральной группировкой, возглавляемое после покушения на Романова генералом Шкирко, было полностью захвачено врасплох, хотя все спецслужбы подняли свой обычный плач на тему: «Мы предупреждали». Город пришлось брать заново обычным методом: путем сравнивания его с землей снарядами дальнобойной артиллерии и системами залпового огня. Потеряв более 300 человек убитыми и ранеными, город удалось условно отбить к 26 декабря.
Театр абсурда чеченской войны заключался в полной безответственности командования за все тактические и стратегические провалы. Гибли солдаты и офицеры, гибли мирные жители, а генералы получали исключительно повышения и ордена. Так произошло и в случае с Гудермесом. Генерал Шкирко, проспавший выдвижение крупных сил противника к Гудермесу через систему блок-постов, не только не был разжалован и отдан под суд, а, напротив, был произведен в генерал-полковники и назначен командующим всеми внутренними войсками России, число которых уже перевалило за миллион.
На следующий день, 29 декабря, в Кубинке хоронили погибших во Вьетнаме пилотов из авиаотряда «Русские витязи». Склоненные знамена с озлобленными профилями Ленина и православные священники, читающие отходную молитву, заплаканные лица родных, угрюмые лица сослуживцев.
А в Грозном готовятся встретить годовщину сокрушительного разгрома российских войск в так называемом «новогоднем штурме» города, предпринятого генералом Грачевым. Никто никогда не узнает, сколько русских солдат, сброшенных без счета в братские могилы, погибло в ту предновогоднюю ночь. А уже тем более, сколько погибло мирных жителей. Их никто никогда не считал и не считает до сих пор.
В таком ореоле Россия вошла в 1996 год, считающийся по восточному календарю годом Красной Крысы.
Чеченская война, которая подобно гнойному фурункулу разъедала и лихорадила Россию, накануне выборов президента на свой лад использовалась всеми политическими партиями. Одни обвиняли власти за излишнюю жестокость, другие — за мягкость, но выхода из создавшейся ситуации не видел никто. Вывод войск не только бы стал официальным подтверждением унизительного поражения России в войне с одной из своих собственных провинций, но мог послужить началом отторжения от и так развалившейся страны ее остальных национальных автономий. Продолжение войны, которой не