А она в ответ примется пуще прежнего позорить да бесчестить его, и такое суждено испробовать многим из мужей. А еще бывает, что из-за мужниных ссор да побоев жена сбегает из дому, оставив мужа в дураках; некоторые из таких мужей, придя в ярость, ищут и рыщут повсюду, готовые отдать все свое недвижимое имущество, лишь бы отыскать и вернуть беглянку, А та, вдоволь натешившись с дружком и видя, что муж готов с нею помириться, подсылает знакомых своих к матери, дабы та подтвердила, что дочь все это время жила у нее, а из дому ушла оттого лишь, что муж бедняжку едва до безумия не довел. Тогда и говорит мать мужу дочери: «Уж лучше вам оставить ее у меня, нежели бить до полусмерти; кому как не мне знать, что дочь моя ни в чем перед вами не провинилась». И в том ему торжественно клянется. «Сами подумайте, — продолжает она, — чья вина, ежели она замечена в дурном поведении? Не вы ли причиною ее погибели?!» И надобно мне знать, что иному мужу жена подсовывает выпить дурного зелья, дабы, опоив его, взять полную волю, — что называется, самой порты носить, а иногда и для кое-чего похуже.
А то еще доходит до того, что мужчина или женщина просят развода, притом муж обвиняет жену, а жена мужа. Оба они угодили в брачные сети и теперь рвутся наружу, да поздно спохватились. И вот жалуются они на свою злосчастную судьбу, но, ежели не представят достаточных доказательств, дабы получить развод, и не подкрепят убедительно свое намерение, судья вынесет решение оставить их в браке да еще и отчитает напоследок. Так что мало супругам своих напастей, им еще и тут добавят за опрометчивость их да глупость, и весь свет будет над ними глумиться. Но бывает иногда, что они представят суду веские причины для развода, почему судья и разводит их, а затем под страхом суровой кары приказывает обоим блюсти воздержание. Но посудите сами, возможно ли такое; вот муж, или жена, или оба они и пускаются тут же во все тяжкие, удовлетворяя себя, где и с кем хотят. А бывает, такая жена и по рукам пойдет, и будет спать со всем городом в полное свое удовольствие. И оба они думают, будто выбрались из сети, избежали неволи, а ведь теперь дело их куда похуже, нежели прежде. Ибо разведенный мужчина, какого бы ни был он сословия, испорчен и смятен душою, так же как и разведенная женщина: не смогут они больше ни жениться, ни замуж выйти, а ежели еще они люди состоятельные или высокого рода, то имя их будет навек опозорено и умереть им суждено, не оставив после себя наследников. Муж будет стыдиться бывшей жены, что ведет себя непотребно, живя себе и ему на позор в дому у любовника, а мне сдается, что худшего позора для мужчины и не придумаешь. Но зато он вдосталь хлебнул семейной жизни! Так вот загубит он свой век, с муками и печалями пребывая в брачных сетях, где промается до самой смерти и в горестях окончит свои дни.
Радость одиннадцатая
Одиннадцатая радость брака в том заключается, что молодой человек, любезный и пригожий, разъезжает по стране для собственной своей утехи, весело и привольно, перебираясь из одного города в другой без всяческих препон; так в течение года посещает он множество мест, а в особенности такие, где знакомствует с благородными дамами и девицами, с горожанками или прочих сословий женщинами, смотря по своему положению; а поскольку он молод, прост и неопытен, как неоперившийся птенец, нет у него иных забот, кроме услад и развлечений. И, коли есть у него отец или мать, или же оба, у которых он один свет в окошке, ибо не имеют они других детей, родители эти пекутся о сыне и ничего не жалеют для него; а еще бывает, что юноша этот только-только стал хозяином в своем поместье и теперь разъезжает беззаботно в компании добрых друзей по самым наипрекрасным местам и, коли повстречает какую-нибудь даму, девицу, горожанку или другую женщину, какая приглянется ему, то уж, будьте уверены, своего не упустит.
И вот гостит он, скажем, в каком-нибудь доме, где есть красивая девица — то ли более высокого, чем он, рода, то ли пониже, то ли купеческого или иного сословия, но, как бы там ни было, а она собою пригожа, и честна, и учтива — словом, не нахвалишься. И поскольку девушка эта красива и известна скромностью своей и хорошим воспитанием, является у ней множество воздыхателей, ищущих ее руки, И среди прочих находится один, который склоняет ее к любви, в чем она не может ему отказать; ибо женщина разумная, молодая и здоровая стремится всем своим естеством к любви и никогда не отвергнет мольбы поклонника, коли тот и настойчив и вместе с тем учтив; да и другого сложения и здоровья женщины также охотно уступают воздыхателю, буде таковой сыщется и станет искать у них любви.
Но вернемся к юной девице, которая, снизойдя к настойчивости и натиску бедного кавалера, страдающего от любви к ней, отдала ему то, чего он так ждал; и вот девица эта — дочь хозяев дома, племянница или другая родственница — вдруг понесла от своего любовника, против каковой напасти нет иного лекарства, как лишь таить ее да искать способа поправить дело, насколько возможно. И хозяйка дома, женщина разумная и рассудительная, узнав о такой беде, постарается, с Божьей помощью, навести порядок, а первым делом прогонит незадачливого любовника и больше на порог его не пустит. Ясное дело, она охотно женила бы его на девице, попроси он ее руки, но ежели это какой-нибудь бедный писец или другого низкого происхождения человек, то не видать ему девицы, как своих ушей, да ведь притом он, может статься, давно уже женат. Но и Господь, случается, карает женатых мужчин тою же карой: когда они обманывают своих жен, тем самым себе же готовят бесчестье, ибо неведомо им, что женщина, которой нанесли эдакую обиду, не успокоится, пока не отплатит супругу тою же монетою.
Ну а что касается приключившейся с девицею беды, приходится с нею смириться, — куда денешься, ежели бедняжка затяжелела, и время не терпит, а иногда она и знать не знает, что такое с ней творится, ибо сама еще дитя, однако же дама, в таких делах опытная, быстро распознает беду, видя, как девицу мутит по утрам и как она побледнела. Итак, дама, которая собаку съела в эдаких делах, замечает неладное и потихоньку призывает к себе девицу. «Ну, милая, — говорит она, — я уж тебе растолковывала, что ты себя потеряла и опозорила, но сделанного не исправишь, а теперь, кажется мне, ты тяжела, так ли это, скажи мне правду». — «Ах, госпожа моя, — отвечает ей девица, — я ведь так молода и неопытна, мне еще и пятнадцати лет не сравнялось, как же я могу это знать?» — «Ну, так я тебе сама скажу, — отвечает дама, — тебя по утрам тошнит и все такое прочее». — «Верно, госпожа, — говорит та, — по утрам меня сильно мутит». — «Вот то-то же, — заключает дама, — ты в тягости, это ясно, как день, только Боже тебя упаси хоть кому проговориться или намекнуть на это; лучше запомни покрепче, что я тебе сейчас скажу». — «Охотно, госпожа», — отвечает юная девица. «Видела ли ты, — спрашивает дама, — такого-то юношу, что частенько наведывается к нам в дом?» — «Конечно, видела, госпожа». — «Итак, приготовься, он завтра придет к нам, так постарайся оказать ему любезный прием и будь с ним приветлива и учтива. И когда ты увидишь, что я и другие дамы и кавалеры все вместе занялись беседою, начни поглядывать на него — нежно, но и скромно, как полагается воспитанной девице, и так поступай весь вечер». И тут дама показывает ей, как следует строить глазки мужчинам. «А коли он заговорит с тобою, отвечай ему поучтивее; если же он попросит тебя полюбиться с ним, выслушай его и благодари за честь; ответь ему, что ты в этих делах не разбираешься, да и разбираться не хочешь, ибо женщина, мол, должна быть горда и невместно ей слушать людей, кои склоняют ее к удовольствиям. И, ежели он предложит тебе золота или серебра, не бери ни за что, так же учтиво откажись от кольца, пояса или другой вещи; единственно только можешь принять духи, якобы из расположения к нему, этим ты себя не уронишь и не опозоришь; когда же он начнет прощаться, спроси, будет ли он к нам еще в скором времени». — «Все исполню, как вы велите, госпожа», — отвечает ей девица. Вот является в гости юный наш любезник, коему суждено попасть в брачные сети, ибо дама задумала его оженить, коли получится, на этой девице; а поскольку он прост душою и молод, не миновать ему неволи: наденут хомут — да и все тут. Итак, приходит он повидать молодых девиц, ибо ему нравится проводить с ними время, и ему оказывают радушный прием: все силки уже расставлены, дабы его туда заманить. Приглашают к обеду, угощают щедро, а после трапезы дама усаживает подле себя кавалеров, и все прочие также садятся вокруг нее, дабы развлечься веселой беседою. Наш же юный любезник все жмется к той девице и заводит с нею разговор, и среди этого разговора он, подошедши к ней и взяв за руку, говорит: «Ах, мадемуазель, помог бы мне Господь, чтобы вы узнали мои мысли!» — «Ваши мысли? — спрашивает она. — Да как же я их узнаю, ежели вы мне их не сказываете? Или, может, вы такое думаете, что и выговорить невместно?» — «Никоим образом, моя милая, как же могу я думать то, чего вслух сказать нельзя! Просто-напросто мне хотелось бы, чтобы вы угадали сами, о чем я думаю». — «Ах вот как, — говорит девица со смехом, — а не слишком ли много вы у меня просите?» — «Ну коли так, — отвечает он, — я не стану вам чинить неудовольствия и скажу, о чем думаю». — «Говорите, что вам будет угодно, сеньор, я уверена, что слова ваши будут приличны и учтивы». — «Госпожа моя, — говорит тогда юноша, — я бедный дворянин и хорошо знаю, что недостоин быть другом вашего сердца, ибо вы красивы собою, и любезны, и умны, и наделены всеми достоинствами, какими природа только может одарить девицу; но ежели вам будет угодно оказать мне честь, почтив своею любовью, то я смело могу поручиться, что буду служить вам со всею охотою, стараньем и усердием, на какие способен мужчина, и не расстанусь с вами никогда, что бы ни уготовила мне судьба, а честь вашу стану оберегать строже, нежели мою собственную». — «Очень вам благодарна, сеньор, — отвечает девица, — но только, Бога ради, не говорите мне таких вещей, ибо я этого не знаю и знать не хочу и не тому госпожа наша учит меня каждый день». — «Вы правы, мадемуазель, — соглашается юноша, — дама, о коей вы речь ведете, весьма достойная женщина, но, не в обиду будь сказано, о моих чувствах ей ничего не известно; а я вам обещаю и клянусь, что все отдам вам в угоду». — «Ах, прекрасный мой сеньор, да разве не шли тут недавно речи о вашей женитьбе? Дивлюсь я, как же после этого решаетесь вы обращать ко мне такие слова». — «Поверьте, мадемуазель, я и не подумаю вступать в брак, коли вам угодно будет сделать меня своим верным слугою». — «Это невозможно, — отвечает девица, — то, что хорошо для вас, не годится для меня, да и друзья такого вам не посоветуют и не одобрят; неужто сами вы хотите обесчестить меня?» — «Никоим образом, мадемуазель, да я скорее умереть соглашусь». — «Ах, сеньор, молчите, ни слова больше; не дай Бог госпожа заметит нашу с вами беседу, тогда мне не поздоровится». А дама-то и в самом деле исподтишка делает ей знак прекратить разговор, ибо опасается, как бы юная наша скромница не увлеклась слишком, тем себя выдав. Тогда сует юноша потихоньку девице в руку кольцо или иной какой подарочек, говоря так: «Прошу вас, мадемуазель, сохраните это на память обо мне». — «Ни-ни, — восклицает та, — и не подумаю брать!» — «Ах, мадемуазель, умоляю вас!» И надевает ей кольцо на палец, а девица, принявши его, отвечает: «Ну так и быть, возьму лишь из доброго к вам расположения, только не подумайте чего дурного, я ведь девушка честная».