Теперь мы имели прямые доказательства враждебного вмешательства Торговой ассоциации в наши внутрисистемные дела. Литосферные зонды просто мелочь по сравнению с этим! Контакты с хэсси почти недоказуемы. Хотя…
— Торговцы занимаются работорговлей, — рассказал за ужином отец. — Представитель "Терра инк" утверждает, что заключенные отправлялись не в колонии, а куда-то еще. Также Торговая ассоциация возобновила скотоводство, что при перенаселении практически бессмысленно. Куда шли все эти животные?
— Хэсси!
— Умница, дочь.
Носители для детенышей, что же еще! Торговцы использовали их как обмен… на что? На мир? Вряд ли. Чем они торговали и на что меняли чужие жизни?
— Это точно? — уточнила я. — Сколько уже это длится?
— По крайне мере десять лет.
Я не понимала. Десять лет? Почти столько же, сколько мы знали об этой расе. Зачем давать рептилоидам носителей и скачковые двигатели, какой в этом смысл? Накладывая опоздавшему на ужин отцу еду на тарелку и наливая воду, я думала.
— Что они с этого имеют?
— Какие-то редкие пептиды, — ответил папа, прожевав кусок. — Что-то, способствующее полной регенерации, как у ящериц. "Терра инк" много раскопала в результате промышленного шпионажа.
"Ну и ну! Вот это перспективы!!!"
Это, конечно, не секрет вечной жизни, но вечного здоровья. Источник молодости? И это тоже. Люди начнут без клонирования отращивать утраченные части тела. Станет возможным лечить опухоли и неоплазии. Отодвинуть подальше естественный процесс старения — мечта, философский камень, который искали медики и биологи во все времена.
Это, пожалуй, еще интереснее, чем у эргов. Такой дар природы — и кому достался! Эх… Другой вопрос, сколько это будет стоить и кто сможет себе это позволить. Если эта биотехнология станет общедоступной, никакой выгоды она не принесет. А торговцы думают только о прибыли.
— Понимаю — кивнула я.
Вдруг мне в голову пришла одна мысль.
— Отец! В "Терра инк" знали, что скоро наш флот отправляется в путь. Только вот в каком составе? — я все еще думала. — И еще… Они не знали о том, что вторые врата заблокированы, не так ли?
— Конечно. Это не относилось к делу.
— Думаю, среди них есть предатель.
— Разумеется! Вилья тоже так думает, — улыбнулся папа. — Он на это рассчитывал, и мы были готовы.
О, ловушка? Ну и ну! Я закашлялась. Отец постучал меня по спине широкой ладонью, да так крепко, что чуть не вышиб дух.
— Ну, папа!
Он покровительственно взъерошил мне волосы, как в детстве, однако я уклонилась.
— Они снова лезут в наши дела, — сказал он.
До этого уже было столкновение. Около двухсот лет назад, когда Объединенный Норэгр обнародовал сведения о похищенном Планетарном банке жизни. Тот считался потерянным во время войн на Старой Терре, однако это было не так. "Фрейя инк" спасла образцы земной жизни, не маркированные земными корпорациями. Дикие виды животных и растений, сельскохозяйственные культуры, домашние животные — там было все! Настоящее сокровище, достояние всего человечества.
Эхо конфликта интересов не утихало до сих пор. Планетарный банк жизни — это упущенная монополия и потерянные прибыли. Теперь Торговая ассоциация нашла новый повод для вмешательства. Они хотели монополию на контакты с иным разумом, а если не получится, готовы были помешать другим получить такую возможность.
— Надо дождаться возвращения эскадры с "большой охоты", — закончил отец. — Тогда наши скачковые суда смогут отправиться к Терре и предъявить доказательства.
"Как будто это сильно поможет".
Ну, формально да. Люди "Терра инк" нуждаются в законном поводе, чтобы напасть, и мы дадим этот повод. Дальше они сами справятся.
— Очень хорошо, — сказала мама, которая появилась на кухне. — Муж мой, почему ты не сказал, что сегодня вернешься?
— Сам не ожидал, что так рано закончим.
Рано? Рано, хм. На таймере третий час ночи. Он не хотел будить нас, но я не спала и решила с ним посидеть. А мама, ведомая каким-то шестым чувством, все-таки проснулась. Не думаю, что она нас услышала со второго этажа. В доме отличная звукоизоляция.
Мама, кутаясь в халат поверх сорочки, подошла к столу, попав в круг света. Она налила себе воды и присела рядом с нами, но смотрела она только на отца. Я смутилась и почувствовала себя чужой, настолько это было глубоким и личным. Во мне шевельнулась неприкрытая зависть и чистая радость за этих двоих.
— Я пойду? — я демонстративно зевнула, прикрыв рот ладонью. — А вы тут общайтесь.
— Спокойной ночи, — пожелал отец.
Мама не глядя кивнула.
Тем утром я первый раз вышла на пробежку. Шейд сказал, что хочет этого. Ну, как сказал… Проворчал на своем собачьем языке и потянул меня за пижамные брюки в прихожую.
— Сейчас, сейчас… — я вырвалась, потрепала его по ушам и умчалась переодеваться в спортивный костюм.
Пес недвусмысленно дал понять, чего он хочет. Он скучал по утренним прогулкам с Эши. Это же очевидно! Этот упрямый, невозможный мужчина и пес нашли друг друга. Оба молчат и себе на уме: все бы так.
Сначала мы с собакой бежали наперегонки, а потом я сбавила темп. Давненько я не занималась! С каждым шагом напряжение последних дней покидало меня.
Дао непознаваемо, ему на нас наплевать. Я не выбирала путь. Ноги сами несли меня вперед… Я дышала, впитывала картины окружающего и ни о чем не думала. Дорога, пролегающая меж рядами двухэтажных семейных домов-моноблоков, была теплой, и вдоль нее на лужайках начала пробиваться трава.
Соседи переезжали. Очевидно, они решили взять моноблок с собой. Пустой дом складывался внутрь, принимая компактную форму для транспортировки. Повинуясь командам ИскИна, стены сложились гармошкой. Перекрытия и балки выстроились в ряд, и верхнего уровня не стало. Покрытие крыши, имитирующее черепицу, легло ровными стопками.
— Ах… — я остановилась и побежала на месте, завороженная этой картиной.
"Зубы".
Похоже на острые зубы. Это была первая мысль, возникшая в нереальной, звенящей пустоте моего существа. Я вдруг подумала, что не нужно никаких покушений, и никакая охрана нам не поможет, если однажды ночью ИскИн начнет цикл подготовки к переезду. Дом просто перемелет нас своими челюстями, оставив крошево костей и кровавое месиво. Почему мы доверяем им свою жизнь? Даже Хорхе, о, Хорхе. Я совсем о нем позабыла. "Мистер мозг" жил благодаря этому, и он не боялся.
"Боятся надо людей".
ИскИн лишен собственной воли. Но кто-то другой может отдать команду на уничтожение. Все зависит от людей.
"Сказка на ночь".
Однако сейчас раннее утро, и мы не у костра. Не время для страхов и страшных фантазий. Шейд тоже не боялся. Он залаял на дом, повиливая хвостом. Сосед, сидевший в своем флаере, шутливо посигналил. Лайка подскочила от громкого звука и залаяла на мужчину.
— Спасибо, приятель.
Я побежала дальше.
— Вуф! — лайка смачно зевнула на ходу, щелкнула зубами, переступила на трех лапах и тоже порысила за мной.
— Рядом!
Мне на секунду показалось, что сбоку мелькнула высокая тень. Мужской силуэт тут же исчез, как игра воображения или световой "отпечаток" на сетчатке. Шейд не проявлял беспокойства, а он бы учуял. Это просто воспоминания и игра воображения. Так бывает, если на секунду представить привычную картину.
Где-то там, в невообразимой дали, одна разумная раса убивает другую. Где-то там грызутся две корпорации планетарного масштаба. Далеко-далеко, высоко-высоко вращается вокруг солнца Эрг-ласси, и мужчины ведут сражения за прекрасных дам. Там мой сон? Вещий — или морок, обман? Дети, семейный дом с лужайкой за штакетником, все дела? Или как там бывает у эргов? Гнездо? Улей? Разве такое возможно?
— Он там.
Сказала я — и "не я". Голос шел из ниоткуда, будто не я это сказала.
Он? Кто? Да неважно. Шейд был со мной согласен. Мы просто бежали вместе. Во вселенной не было ничего, кроме этого. Так, круг за кругом, мы изгоняли наших демонов.
Мама пила чай и работала, а я устроилась прямо на полу у ее ног и вздыхала. Она положила руку мне на плечи.
— Ты наконец-то расслабилась, — сказала она. — Что изменилось?
— Мировосприятие, быть может… А еще я сегодня бегала.
— Хорошо, — довольно кивнула она. — Так и будешь сидеть?
Угу-м… Как в детстве. Она работала, а мы с Эриком играли под столом у ее ног. Она не сдала нас в детскую группу, и мы росли под присмотром, пока не пришла пора идти в школу. В работе на дому есть свои преимущества. Однако бывает, что плюсы оборачиваются минусами.
Брат был открытым и общительным ребенком. Он быстро сошелся с одноклассниками, а я поначалу дичилась других детей. Доку не буду рассказывать, это просто констатация факта. Я и так все понимала без чужой помощи.
— Будущее еще не определено, — вдруг сказала мама.
— Ты о чем? — задрала я голову наверх.
Она оторвалась от голограммы и серьезно смотрела на меня, такая красивая и тревожная. Комната исчезла, и осталось только ее лицо в обрамлении облака темных волос. И голос, похожий на оповещение ИскИна.
— Литосферный зонд три-шесть-семь-три-один ушел глубже обычного, — мелодично сказала она. — Мы его потеряем через… двадцать минут… шестьдесят три секунды. У Лисбет Мортенсен будет сын. Сингулярность набирает силу… Возможный пуск через три дня. Завтра в Скогсете будет дождь, давление уже меняется. Остаточные афтешоки на Западном континенте в течение суток…
Она говорила ровно и напевно, речитативом, а рука ее вдруг сжалась и тут же отпустила мое плечо.
— Мама!
— Прости, я не специально, — сказала она.
Ее взгляд стал обычным и осмысленным. Она уже не смотрела внутрь себя, она видела меня! Но я вдруг вспомнила свой сон про королевских оленей и вздрогнула. Меня не отпускало странное чувство, что мы с ней — существа одной породы, только она была в мире с собой, а я еще боролась и стояла на перепутье.