На рассвете снегопад закончился, и они полетели дальше. Впрочем, Аюми недолго была с детьми и внучкой. Ей не хотелось их тяготить своим присутствием. Назойливые журналисты отстали, скандал улегся, и она решила, что настала пора. Сын возражал, но Аюми была непреклонной: она возвращается домой.
Сегодня минуло ровно два года. Отчего она вдруг вспомнила именно это?
Аюми уставилась на мерцающей во тьме таймер. Час Быка, время, когда одолевают самые тяжкие мысли. Все еще ночь — или раннее утро? — но уже не спится.
Дом пуст и подозрительно тих. Он слишком велик для нее одной. Дочь покинула родную планету и улетела навсегда. Сын живет отдельно, у него своя жизнь. Матери давно нет. Отец ушел незадолго до мужа. Она теперь совсем одна. Иногда женщина размышляла, что стоит переехать на съемную квартиру, но никак не могла решиться на это.
На коммуникаторе было больше сотни сообщений. Все слали свои соболезнования. Накануне ей доставили письма на настоящей бумаге. Люди помнили и чтили память усопшего. Сколько лет пройдет, прежде чем они перестанут это делать?
Аюми не обольщалась. Рано или поздно все мы станем историей, а потом исчезнем из людской памяти. Это произойдет, когда уйдут те, кто нас знал. Время не знает снисхождения.
Три часа она потратила, отвечая на письма. Вежливость превыше всего! А потом, когда солнце залило светом окна, она занялась тем, что давно запланировала.
Курьер наконец доставил заказанные цветы, и Аюми стала собираться. Она собрала коробочки с едой и подношениями для храма. Вдова специально выбрала раннее время, чтобы побыть в одиночестве. Никто не должен досаждать ей своим навязчивым вниманием. Ей не хотелось, чтобы кто-то мешал вспоминать.
Женщина стояла под горячими струями, падающими сверху, и представляла, что это слезы, которых не было. Она никогда не оплакивала Торгейра. Капли стекали на пол, когда она шла в их супружескую спальню. На столике — их совместная фотография, архаичное плоскостное изображение в рамке. Муж обнимал ее, защищая от всего мира. Она улыбалась. Эти двое тогда были молоды и счастливы. Очень счастливы.
В комнате ничего не изменилось с тех самых пор. Аюми запрещала себе убирать эти вещи. Казалось, муж вот-вот вернется сюда!
Вздохнув, она посмотрелась в зеркало. Немного похудела, но не высохла. Грудь небольшая и высокая, как у девушки, словно она не кормила. Живот плоский, ноги по-прежнему стройные. Лицо не менялось. Морщин не было, белоснежная кожа безупречна.
Но вот седина! Сразу ясно, что ей давно не сорок лет. Даже генетически измененные люди седеют от горя. Аюми знала, что в любом случае переживет супруга, который был обычным человеком, но не предполагала, что настолько.
Волосы она убрала в простой узел, скрепив кипарисовыми шпильками, подаренными мужем. Они уже не источали аромат. Слишком много времени прошло… Простая белая нижняя сорочка, черное юката, белые таби и деревянные сандалии: все как он любил. Ему нравилась жена, и он не пытался ее переделать.
Аюми скучала по нему. Ее тело тоже тосковало. Она все еще была молода.
Теперь самое страшное — выйти наружу. Аюми жила и работала дома, на отдалении, очень редко выезжая в город. Иногда она скучала по Шейду. Если бы она оставила собаку, с ней пришлось бы гулять. Нужен был только повод, чтобы выйти из дома, навстречу к людям и миру.
«Ну же!»
Всего один шаг за порог. Земля под ногами — крепкая опора, хоть и зыбкая в самой своей глубине. Восточный континент плавал на поверхности огненного моря, и только от Аюми и других терраформистов зависело, как долго продлится это кажущееся спокойствие.
Сейчас придется взлететь в небеса и покинуть землю. Аюми коснулась двери флаера, и автоматика тихо загудела. Дверь открылась. Женщина ступила на подножку и аккуратно поднялась на возвышение, чтобы взобраться в кабину пилота. Это было в ее крови. Даже если никто не видел, она была само изящество и грация.
«Арахитогами, акицу миками».
Она — не человек. Живое божество. Она лучше. Умнее, красивее. Долговечнее. Этот цветок еще не скоро завянет. Сталь не вянет.
И она выбрала в мужья человека.
Это случилось тридцать шесть лет назад. Тогда на Западном континенте произошло крупное землетрясение. Чтобы снизить напряжение, терраформисты устроили контролируемые извержения цепочки вулканов вдоль побережья на стыке литосферных плит. Население было спешно эвакуировано на орбиту до окончания стихийного бедствия.
Люди из анклава Нихон переселились в «небесный город», висящий в верхних слоях атмосферы.
Аюми тогда было двадцать, и она училась на терраформиста. Девушка только что получила диплом и готовилась к промежуточной квалификации. Даже сейчас она продолжала работать. Кроме того, это отвлекало от навалившихся бед. Начальство пересылало пакеты данных, которые она обрабатывала на коммуникаторе, используя ресурсы ИскИна небесного города.
Полмиллиона человек уже две недели болтались в воздухе, дожидаясь, когда им разрешат вернуться в свои дома. Но Аюми подозревала, что это будет нескоро. Ей представилось, как огромный тор «небесного города» вырывается на орбиту. Да, все так и будет.
Перед глазами проносились видения. В одних все погибали. Город обрушивался вниз, вызывая гибель всего живого на планете. В других видениях все было благополучно. Вероятность благоприятного исхода была намного выше. Аюми не боялась.
— Сегодня город сбросит «атмосферный лифт», — сказала она отцу.
Нагато Сюдзи, седой сухопарый мужчина, который сидел рядом и читал новости, поднял на нее глаза и нахмурился.
— Вот как? — только и спросил он.
— Да, отец.
Старик пожевал губами и кашлянул, потом поднялся с места.
— Я передам остальным.
Он даже не спросил, откуда она знает.
— Спасибо, отец.
Планета не думала успокаиваться. Фрейя имела свой собственный характер, и Аюми еще изучала его. Она решила, что все случится вечером. Город тряхнуло, когда он утратил единственную связующую нить. По новостному каналу «Фрейя инк.» показали, как «атмосферный лифт» отделился и, сворачиваясь, стал падать вниз, исчезая в облаках. Город прошелся над наземными тесла-генераторами, набирая скорость для разгона.
Аюми, лежащая в пассажирской капсуле, как и сотни тысяч пассажиров, в полной мере испытала на себе «прелести» перегрузок. Когда они вышли на орбиту, жилые зоны переместили на край тора и придали городу вращение, чтобы воссоздать силу тяжести.
— Все.
Они были живы. Все получилось. Наружу ей помог выбраться рыжеволосый гайдзин в форме военно-космических сил Объединенного Норэгра.
— Позвольте, — протянул он руку, чтобы она смогла выбраться из капсулы.
Девушка, покачиваясь, встала. Ноги ее не держали. Мужчина напротив был высок, причем настолько, что она едва достигала его груди. Еще — поджар, широк в плечах и голубоглаз. Кожа его была густо покрыта веснушками. Аюми покосилась на руку, которую держала. На запястье золотились волоски. До чего же некрасив!!! Настоящий варвар, животное.
И эти глаза. Голубые, нечеловеческие. Он смотрел на нее и доброжелательно улыбался. Аюми машинально отметила, что у него ровные, белые зубы. Хорошая наследственность. Здоровый и сильный. Интересно, умный?
— Благодарю вас, господин…
— Рагнарссен. Мичман Рагнарссен. Обращайтесь, если что-то понадобится, — предложил он свою помощь.
— Благодарю вас, мистер Рагнарссен.
Аюми благосклонно кивнула, и это был просто жест вежливости, не более того. Мужчина, скрыв разочарование, отошел, открывая следующую в ряду капсулу и освобождая соседа. Следом за ним шел медик, чтобы проверить состояние и при необходимости оказать помощь. От его услуг девушка отказалась и вернулась к родителям и сестрам. Они уже выбрались из капсул.
Потом они обедали в общей столовой. Аюми ощущала, что на нее все смотрят. Она к этому привыкла. Необычное и красивое всегда притягивает взгляды. Только родители знали, что она в проекте «совершенный человек новой эры», но отличие ощущали все. Это все равно что увидеть призовую розу среди дикого шиповника.
«Уж лучше быть шиповником!»
В такие моменты она хотела стать обычной, такой же, как все. Такой, как ее сестры — всего лишь носителем генов. Ее судьба была предопределена. За соседним столом сидел будущий муж, приятный во всех отношениях темноволосый и худощавый человек тридцати лет. Самое время создавать семью.
Накануне землетрясения состоялась их помолвка. Родители двух семейств все решили за детей. Не обошлось и без участия генетиков проекта. Нагато Аюми ненавидела это! Она не хотела ложиться в постель с этим незнакомцем. А даже если они узнают друг друга лучше, все равно это не ее решение. Как же мерзко! Впрочем, спать в одной постели было вовсе необязательно. Можно было обойтись услугами медиков. Но все равно…
«Не хочу!!!»
Но она не решалась перечить отцу. Он заботился о ее благе. Если бы дочь сказала, он никогда бы не стал ее заставлять. Просто Аюми не хотела его разочаровать. Почтение к родителям было абсолютным.
Но даже это не уберегло ее от опрометчивого поступка.
Впрочем, есть вещи намного важнее семьи.
В столовой был он. Тот самый рыжеволосый гайдзин, который первым встретил ее на орбите. Мужчина смотрел на нее. Отец девушки перехватил взгляд, и северянин отвернулся.
— Кто это?
— Военный, — ответила Аюми, сделав вид, что не поняла вопрос.
Отец всегда чувствовал такие вещи. Его профессией было разбираться в людях. Ему было около девяноста лет. Достаточный срок, чтобы научиться этому. Мать Аюми была много моложе мужа. Сама девушка была младшим и любимым ребенком.
— Надеюсь на твое благоразумие, дочь, — нахмурился он.
Аюми было любопытно. Она думала: а как это? Почему она ему понравилась? Он казался ей некрасивым, значит, и она тоже должна казаться ему такой. Уж очень они разные. Значит, критерии красоты следовало пересмотреть.