«Глупая, глупая».
Иногда размышления заводили ее не туда. Она всегда была не от мира сего. Кроме того, этот человек смотрел на нее, словно знал.
«Вот оно!»
Аюми наконец-то поняла, что ей не давало покоя. Он как будто встречал ее раньше. Но она не помнила, чтобы такое бывало. Когда она снова встретила мужчину в общественной зоне, то заговорила первой, нарушив правила приличия.
— Мистер Рагнарссен?
— Госпожа Нагато! Добрый день.
— Добрый день.
Оба неловко замолчали, не зная, что еще сказать. Мимо шли люди, а они стояли друг напротив друга.
— Мне показалось, что мы знакомы, — сказала Аюми.
Мужчина резко выдохнул.
— Это так. Мы встречались раньше.
— Но… Я не помню. Где и когда? — удивилась девушка.
— Перед стартом «небесного города», — ответил он. — Вы работали в зоне отдыха. Я не стал вам мешать.
— Ах, вот как, — сообразила она.
Наверное, в тот день она обрабатывала данные с литосферных зондов. Ей было не до того, что творилось вокруг. Во время работы она обо всем забывала. Значит, он тогда стоял и смотрел. Странно, что он там мог увидеть сквозь полупрозрачную голограмму.
Аюми смутилась и отступила на шаг. Она запнулась на ровном месте, но Рагнарссен быстро шагнул навстречу и поддержал ее.
— Простите.
— Простите! — тоже извинилась она.
Ее посетило видение, внезапное, как удар молнии. У нее на руках лежал младенец. Девочка с рыжим пушком на голове, которая сосала палец. У ребенка были такие же небесно-голубые глаза, как у мужчины напротив. Аюми слышала детский плач, но плакал не ее ребенок, а другой.
«Дочь».
Дочь, такая же, как она. Само совершенство! Даже лучше. Не оракул, но что-то качественно иное. Аюми ощутила невероятную любовь и нежность, такую, какую только может ощущать мать к новорожденному. Это было желанное дитя.
Аюми знала, что это должно случиться. А если не произойдет, мир покатится в преисподнюю. Случится что-то по-настоящему ужасное, то, чему нет названия.
«Если…»
Если этот ребенок не родится.
Девушку накрыло ощущение правильности происходящего. Когда оракул встречает судьбу, не стоит ей противиться. Это бесполезно. Была в этом некая предопределенность.
— С вами все в порядке? — обеспокоенно спросил северянин.
— Да, — она прислушалась к себе. — Пожалуй, да.
— Может, вам надо отдохнуть? Хотите воды? Кофе? — с надеждой спросил он.
— Кофе, — улыбнулась она. — Кофе звучит хорошо.
Она нарушила слово, данное другому. И она нарушила приличия. Послушная дочь опозорила семью, однако не испытывала никаких угрызений совести.
Это она, ничего не знающая и не умеющая, соблазнила северного варвара. Торгейр не решался сделать первый шаг. За него решила она. Он сам не был ни в чем уверен и обращался с ней, как с хрупкой фарфоровой статуэткой, которую надо поставить на полку и сдувать пылинки. Он не знал, что Аюми из стали.
Сейчас они лежали, обнявшись, в «семейном» пенале общественного хостела. Места едва хватало, чтобы лежать и сидеть, не стукаясь головой о потолок. Торгейр спал. Аюми с удивлением прислушивалась к себе. Тело больше ей не принадлежало. Им завладел варвар.
«И что в этом находят люди?»
Хотелось бы знать. Может быть, это как с каллиграфией? С каждым разом будет все лучше и лучше получаться? Аюми надеялась на это, потому что точно знала: сегодня она не достигла цели. Ребенка не будет.
Мужчина напротив вдруг открыл глаза.
— Не спишь?
Она покачала головой.
— Тебе не было хорошо? — спросил он и сам же ответил. — Не было.
Молодая женщина кивнула. Она не стала лгать.
— Прости.
Он крепко прижал ее к себе и поцеловал. Губы были твердыми и сухими, а отросшая щетина слегка кололась. Аюми неумело ответила на поцелуй.
— Мы это исправим, — сказал ее варвар.
«Что? Опять?»
— Но не сегодня, — тихо рассмеялся он, заметив ее смятение. — Сейчас тебе лучше отдохнуть.
Он снова поцеловал ее. В лоб.
Аюми решила немного поспать. Это был долгий день.
Пришли дурные вести. Родители Торгейра погибли при землетрясении. Ему было плохо, она утешала. Говорят, из жалости может родиться любовь. Так ли это? Аюми не очень в это верила, но знала, что сейчас нужна ему, как никогда.
«Я всегда буду рядом».
Она не могла причинить ему боль.
— Я категорически против этого брака!
— Отец!
Она склонилась, хотя он даже руку на нее не поднял.
— Молчать!!!
Нагато-старший был в ярости. Он думал, чем обернется строптивость дочери. Если бы только не было помолвки! Разрыв ее грозил обрывом связей с давними друзьями. Мать Аюми тоже получила за недосмотр. Любимая дочь спуталась с чужаком. Какой позор!
— Этому не бывать, — наконец бросил мужчина.
— Я не выйду за Мори.
— Хорошо, не выходи. Но и за гайдзина ты тоже не пойдешь. Иначе это будет оскорблением. Мы увезем тебя, чтобы ты могла хорошо подумать и все взвесить.
— Но, отец…
— Я все сказал.
— А я не все, — дочь подняла на него мокрые от слез глаза. — Я беременна.
Это был удар. Запрещенный прием.
И она им воспользовалась.
Торгейр Рагнарссен заполучил тестя-политика, лидера общины Нихон, а также жену и двойню. Аюми разрешилась от бремени близнецами. Мальчик был приятным бонусом.
Только рождение детей примирило два семейства. Аюми стала чаще бывать в родном доме, куда возила двойняшек. Их дедушка провел генетическое тестирование и воодушевился результатом.
— Привези мне биоматериал своего мужа, — попросил он.
Оказалось, что северянин не так прост. Он был «диким волком», носителем ценных генов. Ученые проекта повсюду искали таких людей, чтобы разбавить кровь.
— Повезло, — бросил старый Нагато. — Могло быть и хуже.
Жизнь шла своим чередом. Дочь выглядела обычной, и Аюми решила, что ошиблась. Сын тоже не проявлял особых способностей.
«Это хорошо…»
Они проживут обычную жизнь.
Все к лучшему.
Когда дети повзрослели и разлетелись из родного гнезда, в дом пришла война. Люди столкнулись с иной цивилизацией. Дочь навсегда покинула отчий дом. Слишком большая плата за мир, но малая — за спокойствие целой планеты.
Теперь Аюми понимала, отчего этот ребенок был столь важен.
Стоило сделать за всю жизнь только одно дело.
Остальное, по большому счету, не имело значения.
Муж сумел заслужить ее любовь. Сложно было не откликнуться, когда тебя так желают и ценят. Но по-настоящему она поняла это только тогда, когда он умер.
Аюми была хорошей женой и матерью.
Только об одном она сейчас жалела. О том, что не успела сказать, как сильно его любит.
Путь на кладбище близ Скогсета занял около часа.
Аюми разложила подношения и посидела немного у могилы. Это место ее успокаивало. Аккуратно подстриженная трава приятно пахла. Белое надгробие, как и сотни других, отражало солнечный свет. Не было смысла читать слова; она знала их наизусть.
«Скот падет, близкие уйдут, все люди смертны.
Одно лишь бессмертно — слава великих дел».
Пусть так.
Пусть.
— Нама Амитабха, — прошептала она.
Земля внимала, планета неторопливо вращалась, трава вырастала вновь, облака бежали над головой, и Аюми-оракул ощущала, как формируется антициклон. Завтра будет ясно. Потрясений не стоит ждать…
Аюми поднялась с колен и вдруг поняла, что она не одна. Рядом был человек. Вилья! Снова он.
— Простите, — сказал он, как в прошлый раз. — Я не хотел вас побеспокоить.
— Ничего, благодарю вас, — кивнула она.
Неподалеку отирались телохранители в боевой броне. Аюми сделала вид, что не замечает. У Вильи в руках что-то было. Женщина вопросительно взглянула на него.
— Я хотел кое-что вернуть, — криво усмехнулся мужчина.
На ладони его лежал стандартный опознавательный жетон. Что это значило? Людей чипировали, чего ради такое устройство? Это не было настолько необходимым.
— Мы обменялись, когда Торгейр поступил в военную академию, — пояснил он.
— Ах, вот как…
Просто символ. Архаичный, как и бумажные письма.
Обменялись они. Забавно.
В тот день, когда королевский флаер взорвали, они тоже обменялись служебным транспортом. Король Харальд XVII и премьер-министр полетели на флаере Рагнарссена и в безопасности достигли столицы. А ее муж погиб при взрыве. Покушение. Транспорт расстреляли с торгового судна. То, что осталось, хоронили в закрытом гробу.
— Что с вами?
Аюми наконец заплакала.
Вилья сам отвез женщину домой.
— Вы сейчас не сможете вести флаер, — решительно отмел он ее возражения. — Его потом подгонят к дому.
Пока они летели, Аюми заснула. Она выплакалась, и ей стало гораздо легче. Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. Пожалуй, она достигла конечной станции и поняла, что мужа больше нет.
Вилья, не слушая, на руках донес ее до ворот.
— Что вы! Не стоит…
— Какой код?
Потом она поила его чаем, испытывая неловкость, что в доме нет еды. В последнее время она забывала поесть. Вилья, изучая, прошелся по гостиной.
— Этот дом слишком большой для вас.
Она возмущенно вскинулась.
— Тише, — оборвал он ее, прежде чем она успела наговорить лишнего. — Вы сами знаете, что это так. Вам стоит переехать в столицу. Вы же талантливый терраформист. Может быть, вам стоит вести курс в университете?
— Я не думала об этом, — выдавила Аюми.
— Так подумайте, — жестко сказал он. — Нельзя вечно здесь прятаться.
— Я не…
— Вы готовы похоронить себя заживо, — перебил он. — Не очень хорошая идея. Торгейр бы этого не одобрил. Завтра с вами свяжется мой секретарь, и вы обсудите с ним переезд.