— Но… почему?
Я все еще не понимала, какой ему толк от этого.
— Меня попросили спасти вас, — сказал Хаоли Этти.
Попытавшись осмыслить ответ, я поняла: что-то здесь явно было не так. Получается, он не хотел меня спасать, и вмешался некто третий.
— Кто попросил?
Хорхе? Может быть, начальник станции? Военный советник? Кто-то из них решился просить об этом недавних врагов.
— Мой секретарь, — услышала я в ответ.
— Что? — удивилась я. — Вернее, почему?
Я ожидала помощи от кого угодно, но только не от него. Наш антагонизм был слишком явным с самого начала.
— Он настаивал на этом. Я лишь выполнил просьбу, в которой не смог отказать, — с досадой добавил Хаоли Этти. Его ровная доброжелательная маска наконец дала трещину, показывая истинные чувства.
— Вы…
— Продолжайте, — хищно улыбнулся он.
— Почему он? Почему не смогли отказать?
"Почему он, а не вы?", — хотела спросить я, но промолчала. Пусть скажет сам. Надеюсь, это не то, что я думаю…
— Спросите его об этом сами. Ситуация была неоднозначной, — ответил посол. — Я не хотел рисковать успехом нашей миссии. Но вы все еще мой "трофей"… формально. И я не вправе бросить вас, если могу спасти. Мой секретарь напомнил мне об этом.
— А вы… э… были против? — выдавила я.
— Скорее, сохранял нейтральную позицию.
"Как… рационально". Практично. Если выбирать между моим спасением и успехом переговоров, он выбрал последнее. Разумный подход. Я бы сама так поступила. Если бы на одной чаше весов было спасение чужака, а на другой — мир между нашими народами, я бы выбрала второе. Но все равно — неприятно.
Иногда мне казалось, что между нами нечто большее, чем просто любезность. Выходит, просто показалось… Глупая Хельга.
"Проклятье!"
Я, слегка наклонив голову набок, изучала его, пытаясь понять скрытые мотивы. Что ж. Возмущение пользы не принесет. Я должна быть благодарна, что меня спасли, и я не калека. Пойдем другим путем.
— Кстати. А кем вам приходится Эши Этти? — вдруг спросила я.
Надеюсь, это даст возможность понять, что произошло после нападения. Может быть, я что-то не понимаю в их тандеме. Я надеялась, что не оскорбила посла своим вопросом.
— Похоже, он не ошибся в первоначальной оценке, — еще раз улыбнулся Хаоли Этти. — Вы задаете правильные вопросы. Эши — мой прямой потомок. Как я мог ему отказать?
"В первоначальной?" Ладно, подумаю об этом позже. А в остальном… Очевидно, у них умеют ценить кровные связи. Не уверена, что мой отец поступил бы точно так же, если бы я попросила его спасти эррга. Хотя… как знать. Я в такой ситуации еще не бывала. Надеюсь, и не придется.
— Какова степень родства?
"Хельга, ты просто дура!" Этот вопрос нужно было задать давным-давно. Примерно тогда, когда посол решил узнать, кем мне приходится Торгейр Рагнарссен. Иногда шестеренки в моем мозгу двигаются на редкость неповоротливо.
— Дерзость — привилегия женщины. Как и любопытство, — заметил посол, словно процитировав кого-то. — Проще показать, чем объяснить на словах.
Он поднял рукав, обнажив витой наруч, который оказался не вычурным украшением, а вполне функциональной вещью. Вокруг наруча были такие же живые татуировки-кляксы, которые плавали под кожей.
Над рукой Хаоли Этти возникла голографическая проекция. Множество черных и белых нитей переплетались, образуя подобие дерева. На вершине его и в кроне из черно-белых ветвей — красные и черные точки, напоминающие мелкие яблоки.
— Родословное древо? Это ваш клан?
— Да.
— А линии? Что они значат? — спросила я.
— Белые — женщины, черные — мужчины, знаки — пока не фертильное потомство. Черные точки — мальчики, а красные — девочки.
— А где вы и ваш "секретарь"?
— Вот здесь — я, — указал он на один из черных значков в кроне. — А это он.
Палец указывает на черную точку чуть выше. "Внучатый племянник? С ума сойти". Они выглядели ровесниками.
Или господин посол поздний ребенок с большой разницей в возрасте с… сестрой — линия, рядом была белой. Или отец Эши Этти "сделал" его очень рано. По схеме было ясно, что сестра посла имела дочь, и это ее ребенком был Эши Этти.
Все равно не стыкуется. А что, если их продолжительность жизни сильно отличается от человеческой? И еще вопрос фамилии. Очевидно, она передается не так, как у людей. Также я не поняла, почему посол обозначил родство по прямой линии…
Черная линия и точка самого посла была густо окружена красными точками, и он донельзя довольным тоном добавил:
— Я — отец многих дочерей.
— О! — Я не знала, что на это ответить. — Это хорошо?
— Это редкость. У нас чаще рождаются мальчики. Меня часто выбирают в брачные партнеры, рассчитывая на рождение девочек, — ответил посол.
"Ну и ну! Племенной производитель?" Сказал, как будто похвастался. Значит, у них заключаются брачные союзы исключительно для продолжения рода? И не один раз за жизнь. Судя по количеству потомства на схеме и белым линиям, дети были от разных женщин, и это были очень скоротечные браки.
Или, опять возвращаясь к теме, эррги живут намного дольше нашего. Ну и ну…
— У людей точно так же. Мужчин изначально больше.
Сказав это, я подумала, что у нас гендерный баланс явно лучше. Судя по словам посла, у эррг нехватка женщин… если я его правильно поняла. На схеме преобладали черные линии и точки. Белого и красного было не так уж много.
— Какое соотношение? — решил уточнить он.
— Женщин обычно на два-пять процентов больше, чем мужчин. Хотя изначально младенцев мужского пола больше, позже баланс складывается не в их пользу. Только во время войны или экспансии рождается больше мальчиков и… — я не закончила, так как выражение лица посла резко изменилось.
Теперь я наблюдала картину "господин посол в нокдауне". Чистый и незамутненный шок.
— Господин посол, что с вами? Что-то не так?
— Извините, доктор Рагнарссен. Похоже, мои данные нужно обновить, — сказал посол. — Я на некоторое время вас покину. Я вас провожу в вашу комнату… э… каюту?
— Да, в каюту, — машинально кивнула я и встрепенулась. — Я могу ознакомиться с медицинской документацией по моему лечению?
— Да, конечно. Если вам интересно, какие медицинские вмешательства проводились, я предоставлю нужную информацию. Разумеется, только ту, что не относятся к закрытым… технологиям. Чуть позже.
Понимаю. У нас были разные, не совместимые между собой носители информации. Вряд ли я найду то, что меня интересует, на коммуникаторе.
— Не забудьте, — Хаоли Этти через стол пододвинул ко мне коммуникатор.
Я ухватилась за него, как за спасательный круг. Здесь была информация о моих персональных данных, сбережениях, медицинские и личные файлы, контакты, а также ключи доступа.
— А что с костюмом? — спросила я его.
— Передали вместе с коммуникатором на станцию. Позже коммуникатор вернули обратно, — ответил мужчина.
— Кто его вам передал?
— Начальник станции. Он оформил вам внеочередной отпуск на два месяца. На карте ваша премия.
Я активировала сенсор и считала данные, высветившиеся проекцией в воздухе. Протокол заседания комиссии по "делу Рагнарссен", номер, дата. Приложения. Показания свидетелей и участников событий. Хм… Димпси остался жив? В деле был и его отчет. Записи с камер защитного костюма и камер наблюдения с хронологической разбивкой. Отчеты экспертов.
Они сидели и решали, что со мной делать, когда я на грани жизни и смерти плавала в том баке. Обвиняли меня в том, что не уничтожила кладку. В преднамеренном заражении станции. В конце концов, моя победа перевесила возможные риски, за которые меня хотели подвергнуть трибуналу.
Никаких благодарностей с занесением в личный файл, так же как и выговоров. Приказ об отпуске, как и сказали. Премия за задание. Удержанный доход за период лечения… ого! Я была в отключке шестнадцать дней до отлета, сумма не маленькая.
Почему удержали? Повод формальный: лечилась вне станции, документация для оформления нетрудоспособности по страховке не предоставлена, врач станции для осмотра не допущен. Хотя Димпси в любом случае не мог это сделать во время карантина.
Неприятно знать, что на тебе в очередной раз решили сэкономить.
— Что-то не так? — участливо спросил посол.
— Все так… Знаете, сколько положено десантнику за выполнение в одиночку миссии подобной сложности? — задумчиво спросила я, не ожидая ответа.
Я даже разозлиться толком не смогла, настолько это было дико и нелепо.
— Я так понимаю, вам мало заплатили? — спросил эррг.
— Разве вы не читали?
— Есть искушение сказать — нет, не читал. Но вам, почему-то, не хочется лгать, — ответил Хаоли Этти с располагающей к себе улыбкой.
Еще несколько минут назад я злилась на него, потом мельком восхитилась его практичностью, а теперь мне просто приятно находиться рядом. Иногда я просто себя не понимала.
Вспышкой — мысль о том, не он ли проводил медицинские вмешательства в мой организм. И затопившее смущение…
— Лучше бы они вообще не предлагали денег, — наконец сказала я. — А так — это просто оскорбление.
— Вы теперь от них откажетесь? — спросил посол.
Он испытывал меня, не иначе.
— Ну уж нет! — злорадно сказала я. — Потрачу их на хорошего адвоката, чтобы расторгнуть договор о найме. Еще три года в этой летающей жестяной банке я не выдержу.
Еще пару дней, пока туша "Мориона" неспешно двигалась от гиперврат к Фрейе, я спала, ела и анализировала происходящее. Читала записи на коммуникаторе. Я видела немало ошибок, которых могла избежать. Но если бы все повторилось сначала, я бы поступила точно так же.
В конечном итоге я жива и здорова. Все даже лучше, чем я ожидала. Ознакомившись с моей "медкартой" в исполнении пришельцев, я просто восхитилась их искусством и наукой. Они не привнесли ничего нового в мое тело. Просто безупречно восстановили все так, как было.