— Дедушка, позвольте задать вопрос! — подал голос брат.
— Что еще? — не понравилось тому вмешательство младших в разговор.
— Это все-таки моя сестра. Все, что происходит, касается и меня тоже. Что за приоритетное право, о котором толкует господин посол? — спросил Эрик.
— Я бы тоже хотел услышать ответ, — влез папа.
— И я, раз уж я тут, — ввернул слово контр-адмирал Несс. — Это и моя племянница тоже. Как можно что-то обсуждать, не понимая до конца? Между нашими народами установлены дипломатические отношения и не ведется война, но как знать? Вдруг что-то изменится, — улыбка военного была холодна, как лед. — Что тогда будет с Хельгой?
"О, дядя…"
Да, он прав, как всегда прав. Хрупкий мир может легко смениться войной. Тем более, что уже не секрет, что в интересах торговой ассоциации рассорить нас с пришельцами. Но отчего он и все остальные лезут не в свое дело?! Почему??? Я была против.
Посол переводил взгляд с одного на другого и медленно, неглубоко дышал. Мне даже показалось, что ему нехорошо. Потом я поняла, что он просто старается глубоко не вдыхать. Должно быть, воздух в тесном помещении внезапно перенасытился людскими эмоциями…
— Отвечаю брату моей женщины, — ответил Хаоли Этти. — Женщина решает.
— Решает что? — заинтересованно продолжал допытываться Эрик.
— Все.
Эрик сначала растерялся, а эхом повторил:
— Все-все?
Посол молча кивнул. Кажется, он был чем-то втайне очень доволен. Потом сощурился и, как будто оправдываясь за свой поступок, добавил:
— Такой редкий случай и большая честь! Я просто не мог не воспользоваться. Доктор Рагнарссен всегда может передумать, но я сделаю все, чтобы этого не произошло.
Посол вел себя так, будто сорвал джек-пот в лотерее. Теперь я поняла, почему мой статус неверно перевели в словаре как "трофей". Еще бы повесил на грудь, как орден, чтобы хвастаться перед другими.
— Хельга, — совсем, как в детстве, ткнул меня под бок Эрик. — Кажется, он еще не совсем для нас потерян.
— Эрик! — разозлилась я на свое живое отражение.
— А что? — улыбнулся тот, — Такие преференции…
— Дети! — прервал наш обмен любезностями папа и хлопнул рукой по столу. — Сейчас не время для шуток. Слишком серьезные дела. Я еле уладил дело с Советом и министром после того, как все вскрылось.
Стоило ему напомнить, как я еще больше помрачнела, а брат стушевался. Да уж, скандал вышел знатный. Отчего же все так сложно в нашей жизни? Почему Хаоли не человек? Нелюдь, хотя и гуманоид. Будь он человеком, это бы все упростило для нас двоих.
— Ясно, — подытожил дед, обратившись к послу. — Раз уж все зависит от нее, тогда… я приложу все усилия, дабы моя внучка решила так, как я хочу.
— А чего вы хотите, господин Нагато? — спросил посол.
— Чтобы она наконец остепенилась, вышла замуж за достойного молодого человека из тех, что ей подобрали, и я наконец дождался правнуков, — ответил старик. — Я уже немолод.
— Ясно.
Обед плавно завершился, а общение сошло на нет. Женщины убирали со стола. Тетушки собирали гостям коробочки-бенто с остатками трапезы. Дядя Бьёрн напросился на ночевку, а женатые пары засобирались восвояси.
Гости, чтобы не мешать, переместились в малую гостиную. Брат неведомым образом сошелся характерами с послом, а вот с Эши Этти, напротив, не нашел общего языка. А посол подружился с Шейдом. Бедный пес в наморднике и на поводке лежал на своей лежанке, ворча и порыкивая на посторонних. Хаоли безбоязненно подошел и присел рядом, опустившись на колени. Он что-то сказал на своем языке и протянул руку к морде пса.
— Осторожно! — предупредила я, но было уже поздно.
Посол ласково гладил большую собачью голову, при этом что-то тихо приговаривая. Опять читал стихи? С него станется. Я невольно улыбнулась. Шейд для порядка приподнял верхнюю губу и сказал: "Р-р-р!", но вырываться или кусать не спешил. А потом, о чудо из чудес, и вовсе застучал по полу хвостом! Хаоли, ободренный благосклонным приемом, продолжил чесать за ухом у пса.
— Ох, Шейд, — я тоже присела рядом и погладила пушистый мех. — Ты меня удивляешь.
Я повернулась к послу. На самом деле это он меня удивлял, снова и снова. Пальцы наших рук, погруженные в мех, на мгновение переплелись. Было в этом что-то на редкость интимное. Близость, не требующая слов, но наполняющая все вокруг доверием и теплом. Пусть весь мир против, пусть между нами стоит война и видовые различия, пусть мы изначально разные — сейчас, в эту секунду все эти препятствия не имели значения. Здесь и сейчас — мой маленький собачий дзен.
Посол отвернулся. Он смотрел на собаку, а я на него, хоть это было не совсем вежливо. Боковым зрением я заметила, что "секретарь" внимательно смотрел на меня.
Брат, предатель этакий, только смеялся, глядя на наш дивный виварий.
Глава 16
Позже к нам присоединились отец и дед. Мне пришлось остаться, а эрргов мягко, но настойчиво выпроводили из дома с непременным обязательством явиться снова через неделю. Предполагался ужин в кругу семьи.
Я надеялась, что этот пресловутый круг ограничится только родителями, братом и дедом. Еще одного подобного застолья я бы не вынесла!
Родственники разъехались по домам. Забавно… Мужчины пили и расслаблялись, а их трезвые жены потом везли обратно свою "половину". Напиваться по очереди — удел тех, что ездит в гости. Принимающей стороне проще.
При этой мысли я фыркнула, а потом отправилась помогать маме с поводами гостей. Несмотря на то, что она настаивала, нихонские тетушки отказались остаться. Они остановились в центре временного размещения беженцев и не хотели стеснять родню своим присутствием. Наемный флаер увез их в ночь.
— Вуф! — сказал Шейд и замотал головой, сдирая лапами намордник, стоило только брату ослабить крепления.
— Вот предатель! — проворчала я, имея в виду не столько пса, сколько Эрика.
— Ты мне или ему? — засмеялся тот.
— Оба хороши.
Эрик обернулся ко мне и встал:
— Ну, не сердись. Этот посол мне понравился, что из этого? Он совсем не такой, как я себе представлял.
"Он и мне нравится. Сильно", — вертелась на языке невысказанная мысль. Сердце вдруг заболело, хотя болеть там было вроде бы нечему. Медкарта это подтверждала.
— Что с тобой? — брат подошел и присел рядом на кушетку.
Он был озабочен перепадами моего настроения. Мы, как никто, всегда чувствовали друг друга. Я ничего не ответила. Брат тяжело вздохнул и, как в детстве, крепко прижал меня к себе.
— Ну, что ты? — попыталась я вывернуться из его хватки, но он не дал.
— Если он тебя обидит, ему не жить, — прошептал брат.
— Да я уже догадалась.
Мне было смешно и грустно одновременно. Лайка деликатно ткнулась носом нам в колени, намекая, что пришло время кормить.
Позже, лежа в темноте на кровати в своей детской спальне, я проверила входящую корреспонденцию.
Юрист написал, что контракт с "Обливион стейшн инк" расторгнут, и неустойка составила половину стоимости контракта, то есть съела все мои сбережения, поскольку я отслужила менее половины положенного срока.
Я оплатила и согласилась с предложением подать иск по возмещению морального ущерба и вреда, нанесенного здоровью. Раз уж работодатель оказался настолько жадным, его следовало наказать деньгами.
Просмотрела и последние новости.
Большой транспортник-левиафан "Пер Гюнт" вернулся из пространства Терра Нуэва. Обмен грузами производился в одностороннем порядке, только с планеты на транспортник. Все грузы, которые имелись на борту, вернулись обратно на Фрейю. Фактически, корабль больше месяца находился в изоляции из-за контакта с пришельцами.
Как медик, я отлично понимала, это означало. Карантин. Изоляция. Фрейя из соображений безопасности отныне отрезана от остального обитаемого мира.
Контакт с эрргами мог иметь негативные последствия, начиная с отсроченного заражения инопланетными формами жизни и кончая войной, что вызывало вполне закономерные подозрения со стороны других человеческих колоний.
Второй новостью стало прибытие к нам двух скачковых торговых судов, которые были немедленно арестованы и досмотрены. На борту одного из них обнаружился литосферный зонд, произведенный на Терре изначальной. Капитан, не дожидаясь допроса, покончил с собой. В настоящий момент велось следствие.
Расписание от Родехусета и направление на общественные работы я отклонила. На ближайшие два дня я должна быть свободной. Хаоли просил показать ему пригород и пару достопримечательностей, так что совсем не оставалось времени. Придется поработать экскурсоводом!
Отчего-то посол не желал иметь дела со штатным специалистом из дипкорпуса и в его присутствии только досадливо морщился. Запах, что ли, не нравится? Дипломат был весьма любезен, но было сложно сказать, что таилось за его дежурной улыбкой. Эррги, очевидно, знали.
Пришло сообщение от дока Фредриксена. Я отметила удобные для посещения дни и часы. Завтра. Пожалуй, завтра вечером было в самый раз…
И меня сморил сон.
Во сне вокруг меня кружил второй кит. Негатив, зеркальное отображение того, что было на самом деле. Угольно-черный, в противоположность непорочной белизне и чистоте моего кита.
Внезапно черная клякса стала каким-то странным нихонцем с катаной, потом — Улафом, печальным и неприкаянным, а еще через секунду превратилась в Тошио.
Белый кит попытался вырваться и выйти из окружения, но у него не получилось. Холодный водоворот, поднятый черным китом, затягивал вглубь сна…
А потом черные угли вспыхнули звериным взглядом в ночи, и я увидела на месте черного кита Хаоли Этти. Серебристая лайка-хаска с несвойственной ей агрессией пришла на выручку белому киту. Пес с безрассудной яростью кидался в атаку, вырывая куски плоти у черного кита.
Красное на черном… Красиво и ужасно. А еще ужаснее был крик умирающего кита, который выбросился на берег моей памяти. Белый кит, оставшись в одиночестве, недолго наслаждался долгожданной свободой. Он подплыл к самому берегу и тоскливо запел о том, чего не вернуть.