Окровавленная лайка сидела у самого края полыньи. Она слушала, слушала, а потом тоже запела, поднимая морду к небу. Вой уносился ввысь, в глубокую бархатную черноту, усыпанную бисером звезд.
Льды давили и сжимали полынью, которая делалась все меньше и меньше. Обеспокоенная лайка бегала вдоль кромки и била лапой по тонкому льду.
Тут вдали показалась человеческая фигура. Никогда до этого в моих снах не было людей. Я узнала его. Док Фредриксен!
Отчего-то он был не в зеленой спецодежде, а в белом, как и весь окружающий мир. Но его руки! Руки настоящего художника, мастера своего дела. Без перчаток, артистичные и такие же нетерпеливые, как и он сам. Док не боялся запятнать себя кровью, ведь потом ее можно смыть с ледяной купели.
Пес повернулся к чужаку и угрожающе зарычал. Кажется, он защищал кита от всего мира. Доктор, не обращая внимания, невозмутимо достал из футляра ланцет и начал препарировать китовые останки, лежащие на льдине…
Утром мы с мамой встали пораньше, чтобы приготовить завтрак.
Дедушка с аппетитом наворачивал мисо-суп с рисом, папа и брат — сэндвичи с кофе. Я же ограничилась чашкой кофе, такого крепкого и сладкого, что глаза сами собой открылись навстречу новому дню.
Потом мы убрали со стола. Мама собрала остатки трапезы в бенто и вместе с отцом отправилась на флаере в столицу. Эрик ушел работать на второй этаж, заменив у терминала маму.
— Хельга, — остановил меня старик.
— Да, дедушка!
— Побудь еще немного со мной.
Я налила еще кофе, уселась рядом и приготовилась слушать.
— Ты долго отсутствовала, — сказал он.
— Да, дедушка, — кивнула я.
— Я дал тебе достаточно времени побыть самостоятельной, — продолжил дед. — И в результате чуть не потерял тебя!
— Простите, дедушка.
Я не помнила себя со стыда. Пожалуй, в этот миг я ощутила себя не зрелой женщиной, разменявшей четвертый десяток, а сопливой школьницей, которую распекают за нерадивость.
— Хорошо. Вижу, что ты раскаиваешься, — сменил гнев на милость старик. — Проверь свою почту. Я сбросил несколько файлов из брачного агентства. Надеюсь, тебе хватит одного дня, чтобы ознакомится.
— Дедушка!
Теперь я не на шутку разозлилась. Я знала, что он так поступит, но не ожидала, что так скоро.
— Не возражай, — проворчал он. — Ты должна хотя бы попытаться. В данный момент у тебя нет никакого выбора. Возможно, если ты сравнишь и увидишь мир шире, чем он кажется сейчас, то взглянешь на своего избранника иначе.
— Хорошо.
Доводы были весомыми, и я подчинилась. В конце концов, он меня ни к чему не принуждает, а свидания вслепую ни к чему не обязывают. Неизвестно только, как среагирует посол, если вдруг узнает. Может, удастся ограничиться только просмотром досье?
"Пустые надежды, Хельга".
Я была уверена, что дед не отступится, пока не добьется своего.
Позже брат поделился новостями с Западного материка.
— Смотри, — показал он на проекцию, запущенную с коммуникатора. — Проснулся Малый Фафнир. Последний раз такое было семьдесят дет назад.
— Ах… Вот как?
Я задумалась, чем грозит извержение крупнейшего на Западном континенте вулкана.
В прошлый раз вулканологи при помощи управляемых подрывов вдоль разлома обезвредили стратовулкан. В пробой жерла тут же ринулась лава. Пирокластические потоки несло в направлении океана. Огненные реки достигли воды и резко охладились, изменив очертания континента.
В местах более мелких извержений начал образовываться горный кряж. Береговая линия изменилась до неузнаваемости, и возник небольшой полуостров. Череда землетрясений и последовавших цунами пару раз омыла побережье. В воздух поднялось больше пепла и пыли, чем за все прошедшие десятилетия. Выпали кислотные дожди, уничтожив посевы и погубив крупнейшие популяции зоопланктона.
Когда вулкан спал, образовывались гигантские кислотные озера. Сера — необъемлемый элемент жизни, но она же легко убивает…
Люди покинули опасную зону и несколько десятилетий наблюдали за поведением спящего вулкана. Лишь недавно они рискнули строить там геотермальные станции. Если бы не диверсия с литосферными зондами, все шло бы по плану!
— И чем это грозит? — спросила я. — Будет великое переселение?
— Не думаю. Наблюдательные станции уже эвакуировали, а постоянных поселений там не было. К сожалению, часть техники была потеряна.
Я облегченно вздохнула. Что ж, одной проблемой меньше. Все можно восстановить, кроме потерянных жизней.
Стихия бушевала.
Исполняла неторопливый танец.
Завораживала своей величественностью и неизбежностью…
Кракелюр. Или древесная кора? Это первое, что приходит на ум, когда видишь такое. Языки живого камня, остывая, покрывались черной коркой, которая постоянно трескалась по мере того, как огненная река двигалась к океану.
Время от времени из жерла вулкана вырывались струи огня и выстреливали каменные "бомбы". Аппарат взлетел еще выше, на мгновение утонув в пыльном облаке, и тут же снизился, зависнув над огненным озером.
— Кто снимал? — поинтересовалась я, заворожено наблюдая, как медленно и неторопливо стекают со склона вулкана вязкие языки лавы.
— Лисбет. Запустила беспилотник, — ответил он.
— Такое приближение! — не успела отметить я, как запись прервалась.
— Вот именно, — проворчал Эрик. — Опустила слишком низко, он потерял управление и сгорел.
— И что теперь?
— Только ждать, — брат снова вернулся к цифрам.
Картинка не передавала масштаб, но на границе трансляции мелькали показатели. Овальное жерло, по сути бывшее зоной разлома и сопряженности, занимало в поперечнике около трехсот километров.
"Управляемый Рагнарёк". Люди возомнили себя богами. Иногда им даже удавалось соответствовать этой нелегкой роли.
— Ты все еще с ней общаешься? — резко сменила я тему.
— Более того. Я официально просил ее руки, — не оборачиваясь, ответил он.
— Эрик! — хмыкнула я. — И почему я все узнаю последней? Так вот в чем причина такой лояльности. У моего младшего брата наконец наладилась личная жизнь.
Он резко развернулся, прокрутившись на стуле.
— В такие моменты лучше понимаешь, знаешь ли, — нехотя признал он. — Скажешь, не так? Ты ей много крови попортила.
— Это взаимно. Я ее всегда терпеть не могла.
— Когда у тебя появился Улаф, ты успокоилась, — заключил брат. — Почему мне нельзя?
— Не в этом дело. Просто я стала реже с ней видеться.
Девушка брата была довольно эгоцентричной, авторитарной особой. Светловолосая, курносая, немного взбалмошная, Лисбет Мортенсен ни в чем не знала удержу. Такой ее вырастили. Она не хотела делиться тем, что считала своим, будь то вещи или возлюбленные. Даже с их родными. Так же, как и я.
У нас с ней сразу же возник антагонизм. Я не сразу осознала причину. Но док Фредриксен, как всегда, оказался прав. Брат-близнец всю жизнь был рядом, и для меня было неприятной новостью, что он уделяет кому-то больше внимания, чем мне. Во-вторых, Лисбет была полной противоположностью нашей матери! Странно, что она понравилась брату. Все-таки, что-то психотерапевты упустили в своих теориях.
Она была вулканологом, так что однажды их с Эриком пути пересеклись. Рано или поздно это должно было случиться. Я спросила, догадываясь, каким будет ответ:
— Кстати, что она думает по поводу извержения?
— Радуется, как ребенок, — услышала я в ответ. — Даже отказалась вернуться вместе со мной.
— Так я и думала!
Для одних это гибель людей, разрушение домов и техники. А для других — всего лишь возможность вживую пронаблюдать занятное природное явление. Я невольно вспомнила того астрофизика со станции "Обливион". Наверное, все ученые малость чокнутые.
— А что думает дед по поводу вашей возможной женитьбы? — подчеркнула я слово "возможная".
— Уже знаешь? — брат поморщился, как от зубной боли. — Подбросил досье на породистых нихонских невест и попросил с ними встретиться.
— О, боги и богини, — рассмеялась я.
— Что, и тебе тоже?!
Я кивнула.
— Кажется, почтенный дедушка втайне занимается евгеникой, — сказал Эрик.
— Вполне возможно.
Думаю, так и есть. Отяцукэ, неравный брак. Сочетание несочетаемого, еды и напитка, терпкого и пресного. Дед недвусмысленно давал понять, что не потерпит моей связи с послом, и подобрал замену.
— Если это касается тебя, вполне его понимаю, — продолжил брат. — От чужаков ему точно не видать внуков.
Это так. Мы принадлежим к разным биологическим видам, и потомство даже не предвидится. Но я ничего не могла с собой поделать. Сердцу не прикажешь.
— А планетарный Банк жизни? — я возмущенно фыркнула. — Даже если я умру, дедушка при желании может до скончания века штамповать правнуков.
— При условии, что родители дадут разрешение на доступ к генетическому материалу, — парировал Эрик. — Кроме того, дедушка консерватор. Он предпочитает традиционные пути.
Ясно. Меня любой ценой будут склонять к скорейшему замужеству. Однако перспектива династического брака меня не прельщала.
— Я бы поняла, если бы приходилась ему единственной внучкой! Но у него есть ты.
Иначе говоря, я просто избегала ответственности. Брат возмутился от подобной наглости.
— Уклоняешься? — недобро прищурился он.
— Желаю свалить ответственность на кого-то другого, — признала я.
— Ну-ну… я тоже не горю желанием.
— В таком случае, давай устроим свидание два-на-два, — предложила я брату. — Вдруг эти претенденты друг другу понравятся и отстанут от нас?
Ему смешно. Но я-то как раз серьезна, как никогда. Надо было поскорее решить эту проблему.
Простейший путь между двумя точками — прямая. Ведь так? Кто-то и когда-то это сказал, и все подхватили. Но по пересеченной местности следует двигаться иначе, огибая препятствия и возвышенности. Иногда нужно думать головой.