— Обман?
Ну, почему сразу обман? Просто усыпим их бдительность.
— Введение в заблуждение, — уточнила я формулировку. — Почему бы и нет?
"В любви и на войне все средства хороши".
Я бы поступила так, чтобы выиграть сражение, так и не начав его, и спасти близкого человека. То есть, конечно, не человека, но близкого — это уж точно! Как решит Совет и король, я не знала, и это пугало. Нас всегда страшит неизвестность.
— Молодец! — похвалил меня дедушка. — Твой брат не нашел решение.
Я перевела взгляд с доски на него. Значит, с братом он тоже это обсуждал? И в Го играл? Вряд ли. Эрик не был любитлем стратегических игр. Но раз дедушка так говорит, значит спрашивал.
— Может быть, просто не пытался? — вступилась я за брата. — Его больше волнует спасение планеты. Он занят своей работой больше, чем политикой.
— Он не видит дальше собственного носа! Спасение планеты не здесь, — старик показал вниз, — а там!
Указующий перст поднялся кверху, недвусмысленно указывая на небеса, где в "небесном городе" вершилась судьба Фрейи.
— Жаль, что ты не мужчина. Должно быть, при рождении ваши души поменялись местами.
А мне не жаль. Совсем не жаль. В женской доле гораздо больше приятного, чем в мужской. Многое позволено, и еще больше сходит с рук. Мне никогда не попадало за те шалости, за которые мой брат бывал наказан. Приятно, когда тебя оберегают, ухаживают, проявляют галантность. Пусть даже кто-то из северянок считает это сексизмом, я не против. Совсем не против. Должно быть, это заявляла о себе моя нихонская половина, более нежная и терпимая.
— Пора считать камни, — вдруг ворчливо сказал дед, прервав мои размышления. — Если хочешь поговорить о тех файлах, что я прислал, сделай это после ужина.
Партия была окончена.
Глава 21
Вечером семья была в сборе.
Отец прилетел из столицы, и я надеялась, что он расскажет о переговорах. Когда он вышел из флаера, то с не свойственной ему горячностью крепко меня обнял, проигнорировав остальных членов семьи. Просто сграбастал и прижал к себе, как что-то очень дорогое.
— Пап? В чем дело?
— Ни в чем.
Так мы и стояли. Я вдруг поняла, что случилось что-то плохое. Очень, очень плохое. Отец боялся. Отстранившись, я взглянула ему в глаза. Машинально я отметила, как покраснели белки и четче прорезались морщины, залегла глубокая складка между бровей.
— Рассказывай.
— Да, муж мой, — услышала я ровный, мелодичный голос матери. — Хотелось бы услышать последние новости.
Отец вздохнул и отпустил меня. Он потер переносицу и поморщился, словно его мучила головная боль, и я сообразила, что он очень устал. Дедушка прокашлялся и присоединился:
— Зять, мне тоже весьма интересно, что ты скажешь.
Заспанный брат спустился сверху, когда мы с мамой заканчивали приготовления к ужину. Кажется, он опять жил по времени Западного континента, так что у него только-только наступило "утро". Он провел рукой по еще влажной после душа рыжей макушке, встряхнулся и широко зевнул. Проходя мимо, он потрепал собаку по холке и обменялся рукопожатием с отцом.
— Хельга, — он снова зевнул. — Кофе есть?
Я нацедила ему чашку, и он благодарно кивнул. Такой же соня, как и я, и вместо крови у него текут кофеиново-глюкозные реки. Я расставила блюда и уселась рядом с братом.
Сегодня был содд: плавающие в бульоне фрикадельки. Мясо клонированное, как обычно, из городских биотэнков, а все остальное — самое настоящее! Но отчего-то совсем не было аппетита. Дедушка нахмурился, увидев непривычную еду на столе, и мама поспешно поставила перед ним миску с рисом, в то время как остальные довольствовались картофелем.
— Эрик, передай дедушке ложку, — сказала мама, раздавая приборы.
Шейд в своем углу хрустел кормом, но все равно нет-нет, да и посматривал в сторону стола. Закончив с ужином раньше нас, он уселся возле брата, умильно на него поглядывая. Эрик начал украдкой скармливать псу выловленные из бульона мясные шарики. Под столом не было видно, но я-то слышала чавканье. Брат всегда так делал, особенно когда не хотел что-то есть. На этот случай была собака.
Не считая этого, семейный ужин прошел в напряженном молчании.
— Итак… — сказал дед. — Я не участвовал в Совете, и мне интересно. Моя аналитическая справка пригодилась?
"Аналитическая справка?"
Интересно, какая. Дедушка что, сделал прогноз вроде того, что и я? Раньше он всегда так делал, когда они бодались со старым Рунольвом и Вильей. Когда все расписано по пунктам, договариваться легче. В этот раз отец участвовал дистанционно, наверняка, по зашифрованной линии. Не мог же он за одну ночь подняться на атмосферном лифте и спуститься? Он же не железный.
"Или мог?"
Я очень хотела спросить, но пока не решалась. Младшие не вмешиваются, пока беседуют старшие, так что я просто внимала.
— Пожалуй, идея с вратами была неплоха, — ответил деду отец. — Но в процессе обсуждения возникли новые соображения.
— Какие?
— Проект "Нагльфар" равершен.
Эрик прекратил кормить собаку. Я не донесла чашку до рта. Мама резко, совсем не женственно выдохнула сквозь зубы. Ну а дедушка вдруг оживился, будто в эту старую плоть вдохнули жизнь.
— Но, папа, как?! О, боги и богини! Это точно?
Отец прервал меня жестом.
— В связи с инопланетным контактом нам пришлось ускориться, увеличить финансирование и интенсивность работ, — продолжил он. — Пришлось отогнать судно на временную верфь. Вилья сегодня доложил о завершении строительства и проведенных испытаниях. К счастью, все было сделано до землетрясений и блокады. Сейчас он с обратной стороны Волка, прячется за короной светила. На "Скидбладнире" не могут его засечь.
— Они не знают.
Дедушка не спрашивал, а констатировал факт.
— Не знают, — подтвердил отец. — Но скоро узнают.
Я посмотрела на маму, и она кивнула. То, как она с отцом переглянулась, не оставляло сомнений. Дедушка снова закашлялся, и мама налила ему воды из графина. Что за безумие!
"Я знаю, что ты знаешь, что я знаю".
"Нагльфар" был линкором последнего поколения. Это полностью меняло расстановку сил в этой партии. Это значит…
— Война?
Но чего ради? Ведь был и более простой способ. Чего ради так рисковать и идти на лобовое столкновение?
— Лучше, дочь, — отец вдруг белозубо оскалился сквозь бороду. — Намного лучше. Космическая верфь четко привязана к орбите сингулярности "Фрейя-Фрейр". Когда та будет в зоне досягаемости, наши конвойные корабли отойдут подальше, и "Нагльфар" запустит зонды с антифеществом.
— О!
То есть, сначала блокада от метрополии, но уже с нашей стороны. На вторгшемся корабле не успеют опомниться, как окажутся в ловушке на долгих два-три месяца. Но…
— А смысл? — спросил брат, который соображал не хуже меня.
— Не перебивай, когда говорят старшие, — проворчал дед. — Зачем такой риск? Обнаружить себя раньше времени было бы глупо. Как это влияет на основной план?
Это уже отцу. Тот не замедлил с ответом:
— Они перегруппируются. Не могут не сделать этого. На то и расчет. Руне командует операцией, он и предложил изменить план. Небесный город, пользуясь моментом, сойдет с орбиты. "Вальхалла" уйдет с линии огня, скрывшись за планетой.
Если при этом не сорвет часть атмосферы и не сожжет доступный кислород. Проклятье! Троллячье дерьмо.
— А как же "Асгард"?! — воскликнул Эрик.
На брата было страшно смотреть. Он утратил привычное спокойствие и беззаботность.
— А что "Асгард"? — переспросил папа.
— Там же Лисбет.
Ах, вот оно что. Ему не жалко город, но, когда речь идет о его драгоценной Лисбет, просто меняется в лице. Вот ведь! Сердце невольно кольнула ревность.
— Мы уничтожим атмосферный лифт "Асгарда", который держит город на месте, и он переместится чуть южнее экватора, так что с учетом наклона оси окажется на ночной стороне. "Вальхалла" на момент маневра будет на дневной стороне, так же как и вражеский горабль. Так что все в порядке.
— А потом? — спросила я.
Смысл был не просто спасти небесный город. Если бы не он, можно было бы атаковать врага с тыла. А так… Лобовое столкновение? Вряд ли.
— Вражеский линкор окажется в невыгодной позиции, — ответил отец. — С флангов и со стороны врат — наши "фенриры", прямо по курсу — равный по силе "Нагльфар". Из-за короны светила будут искажения, и невозможно полноценно применять гравитационное оружие. Им придется договариваться с нами. На равных.
Слишком много переменных. Слишком много.
— Отец.
— Говори, — повернулся к маме дедушка.
— Я понимаю, что не должна вмешиваться, — продолжила она.
— Продолжай.
— Ресурса столичного ИскИна не хватит для расчетов. А остальные задействованы на нужды терраформирования.
Дедушка медленно кивнул. Мама чуть глубже поклонилась в ответ. Шея ее в вырезе одежды казалась такой беззащитной, что у меня перехватило дыхание. Белизна на черном. Тушь на белом. Как странно…
Красное, как росчерк гильотины. На секунду я увидела кровь. Моргнула, и через мгновение ничего не стало. Все было, как прежде. Семья за ужином. Обсуждение прожитого дня.
Эрик понял. Он тоже занимался терраформированием, как и мама. И я поняла, что это означает. Мы готовились спасти мир, но это могло его погубить. Для расчета маневра и координат в пространстве и времени нужны были все доступные ресурсы ИскИнов. Из-за этого литосферные установки временно останутся без должного контроля. К тому же, присутствие такого массивного объекта, как небесный город, и его перемещение по орбите не могло не повлиять на стабильность планеты. Риск был огромный.
Кажется, отец состарился в один миг, как будто из него вынули стержень. Теперь он понимал, к чему все шло.
— Еще не поздно передумать, — сказал он.
— Сколько у нас осталось времени? — спросил дед.
— До окончания срока ультиматума шесть с половиной часов. "Асгард" тронется с места через три часа… э-э… одиннадцать минут. Расчетное время входа сингулярности в зону поражения чуть меньше пяти часов, — он перевел глаза на коммуникатор. — А точнее четыре часа сорок семь минут. Значит, "Вальхалла" стартует спустя несколько минут, стоит только врагу сменить диспозицию.