бил его. Это было военное преступление. Или нет?
"Или нет".
Я была шокирована. Мой отец не мог так поступить. Не мог! Это не укладывалось в голове. Однако он сделал это, и это не было случайностью. Более того, он прикончил своего человека. Я знала, как отец берег личный состав, и не могла поверить, что он способен тронуть своих. Но он смог. Ради того, чтобы утихомирить остальных, он сделал это.
Эрги восприняли поединок как должное, даже с некоторым одобрением.
— Отец! Отец…
Подруга ободряя похлопала меня по руке.
— Старший самец поставил на место младшего, — вполголоса прокомментировала Гудрун. — Это нормально. Обычные иерархические склоки.
Что еще я не знаю о близких? Мама был кадровым военным, и это значило, что он способен делать выбор и убивать. Это нормально. Но мне от этого не легче.
Гудрун перемотала чуть дальше.
— Вот здесь, — показала она. — С их точки зрения, это нормально. Старший учит младшего себя вести. Смотри!
Дальше было вот что.
Отец сошел с ума! Он вызвал Эши Этти. Почему?
— Стоп! — воскликнула я.
— Да смотри же.
— Погоди, почему он?
Я оглянулась на Эши Этти. Он сидел позади нас прямо на полу, скрестив ноги, и был не слишком доволен происходящим. Кажется, мы узнали чьи-то грязные секреты. Может быть, эрг предпочел бы, чтобы мы не знали.
— Эши Этти! — осторожно начала я. — Почему мой отец напал?
— Он не напал, — назидательно сказал эрг и улыбнулся. — Отец моего "трофея" учил. Я учился.
Сколько, однако, досады и бравады! Чувства прорывались, несмотря ни на что. Хм… Это что, был урок боевых искусств? Непохоже на отца. Если стычка, то ставлю на то, что выиграл эрг. Отец жив, значит, все кончилось хорошо.
— А чему он учил?
Эши перетек с места на место, по-другому не скажешь. Он присел рядом и ткнул пальцем в голограмму:
— Смотри, Хельга. Все хорошо.
И мы смотрели.
Эши Этти был на карауле, или как там это называется. Алды работали. Отец снова пришел просить за своих подчиненных. Эрг выполнял свой долг, отец — свой. Так уж получилось.
Улаф сидел, как сомнамбула, ни на что не реагируя, и ожидал, когда его поведут к столу. Запись шла в фоновом режиме, слева телеметрия фиксировала пульс и давление. Отец на повышенных тонах беседовал с пришельцами, уговаривал не трогать его.
— Пожалуйста, не надо, — просил он. — Ему плохо. Прошу вас, прекратите.
Алд, недовольный вмешательством, отвлекся от человека, которым в тот момент занимался, и что-то приказал. Эши Этти подошел и оттеснил отца от Улафа. Отец не желал подчиняться.
Оу… Никогда не слышала, чтобы он так при мне выражался. Но… но я теперь понимаю, отчего он так к ним относится.
Эши Этти не остался в долгу. Эрг оторвался по полной, забыв о том, что ему велел Сэйи Этти. Молодой эрг себя не очень хорошо контролировал. Поединок и вкус крови затуманивали ему разум. Отец не мог с ним сравниться. Когда он в очередной раз отлетел в сторону и с трудом поднялся, то вдруг зарычал. Я просто ушам своим не поверила! Было в этом что-то животное и примитивное.
— Р-раааа!!!
На губах его выступила кровавая пена, как у эпилептика. У отца словно открылось второе дыхание, и он снова кинулся в бой. Он не чувствовал боли и страха, наносил эргу все новые и новые удары, которые тот легко парировал, и рычал, как дикий зверь.
"Берсерк!"
Эши Этти зарычал в ответ, обрастая чешуей и отращивая когти. Он вошел во вкус! Кажется, он играл с человеком, как кошка с мышкой, то подпуская ближе, то отбрасывая прочь. Невидимая когтистая лапа сжималась и разжималась, а бешеная мышь опять кидалась на врага. Убивать Эши не спешил.
Алды прервались и подошли ближе.
Отец падал и вставал, его били смертным боем, но он поднимался снова и снова. С необычайным проворством для такого крупного мужчины он набрасывался на Эши, нанося ему удар за ударом. Оба были в крови. Наконец Эши Этти надоело играть, и он вырубил человека.
— Отец!!!
Я вскочила с места. Гудрун схватила меня за руку и потянула вниз.
— Все будет хорошо, — мягко сказала она.
Эши Этти с умным видом кивнул, подтверждая ее слова. Действительно, отца уже осматривали алды, прикладывали к нему каких-то животных, останавливающих кровь, и вообще забыли про своих подопытных. Главный алд, грациозный андрогин с каштановыми волосами, что-то скомандовал, и молодые эрги унесли тех пациентов, которые были не в состоянии двигаться, и увели остальных обратно в тюремный блок. Что было с отцом дальше, я не видела, потому что Улаф ушел.
— Его вылечили, — сказала Гудрун.
О, боги и богини. И все? Надо было подраться до крови и живого мяса, чтобы они побежали заключать мир?
— И это все?
Наверное, у меня был слишком ошарашенный вид. Дипломированный ксенобиолог напротив усмехнулся и пропел:
— Конечно, нет. Это просто так, для сведения.
— !!!
— Вот не надо таких взглядов, — сказала она.
— Ты издеваешься? — выдавила я.
— Не мечи молнии, дорогуша, тебе это не идет. Сейчас покажу, что послужило переломным моментом.
Анна Бьярнссон, та самая, из-за которой случился поединок с "красивыми глазами", светловолосая валькирия на службе его величества. Ее короткие волосы перебирал ребенок. Нет, подросток!
Она была похожа на мадонну с младенцем. На вид мальчику было лет двенадцать-тринадцать. Он лежал на спине, и его голова покоилась на коленях у женщины. Она обнимала его и что-то шептала.
— Немного отмотаю назад, — сказала Гудрун. — Промахнулась. А, вот и оно.
Это случилось внезапно, когда люди гуляли на отведенной площадке. Молодые эрги, как обычно, наблюдали со стороны. Наши больные тоже дышали свежим воздухом. Улаф сидел на площадке. Отец, весь опутанный "одеждой", как мумия бинтами, лежал рядом на носилках. Кажется, он поправлялся и уже неплохо себя чувствовал.
Неожиданно у самого юного эрга случился приступ. Его корежил какой-то припадок, похожий на то, что было с Эши. Он хотел превратиться, но не мог. Как же ему было плохо!
Остальные пришельцы отошли подальше и безучастно наблюдали. Кажется, это было нормально, раз они ничуть не беспокоились. Однако время шло, а подростку становилось все хуже и хуже. Старшие эрги послали за помощью. Через некоторое время пришли алды, но только развели руками. Что бы ни случилось с больным, они ничего не могли поделать.
Мальчик надрывно кричал. Его тело изгибалось дугой, когда мышцы скручивал спазм и судороги. Иногда казалось, что кости вот-вот вылезут из суставов.
— Они что, совсем?!
Голос откуда-то рядом. Это была та женщина.
— Бьярнссон, не вмешивайтесь, — тихо-тихо велел отец. — Гудмундссон!
— Да, сэр.
Это откликнулся мужчина, которого я узнала, и о котором говорил отец. Ларс Гудмундссон, наводчик. Тот, кому отец отдал медальон, когда был ранен. Этот человек погиб, и это его внешность скопировал Хаоли Этти. Я спилась взглядом в этого человека.
— Какой я тебе сэр? — сказал отец. — Ты сейчас за главного. Присмотри, чтобы не было проблем.
— Надо увести людей внутрь, — принял решение Гудмундссон. — Сержант, уведите раненого. Анна! — неформально окликнул он. — Вы слышите меня? Что с вами?
Женщина встала с места и сделала пару шагов. Гудмундссон перехватил ее за руку и потянул назад.
— Прекратите! В чем дело?
— Да пошли вы! — огрызнулась она. — Вы мне не начальник.
— Вы забываетесь.
— Это же ребенок, — сказала она. — Просто ребенок. У меня самой такой же.
— Это эрг. Собака, — отрезал отец. — Вы нарушаете субординацию, сержант.
— И куда вы доложите? — сплюнула она и поморщилась.
У нее был натуральный срыв. Женщину трясло от негодования. Отец пытался еще что-то вставить, но она не слышала. Остальные военные, находящиеся поблизости, просто не успели вмешаться. Женщина вырвалась и бросилась к мальчику.
Эрги были шокированы. Гудмундссон кинулся следом. А она просто обняла его и прижала к себе.
— Тише, тише, — говорила она. — Все хорошо. Хорошо… Все будет хорошо.
Она баюкала его, раскачиваясь вместе с ним, уворачивалась от рук и ног и снова обнимала, и шептала на ухо, и целовала в вихрастую макушку.
— Мама тут, я тут, — говорила она. — Мамочка никуда не уйдет. Ну, все, все… Я здесь. Мама с тобой.
Он все-таки выжил, это мальчик, который перешел из "первого периода" во второй. У него случился какой-то сбой при трансформации. Такое бывает…
Обычно мальчиков отселяют подальше, когда они готовы стать взрослыми, чтобы они не причинили проблем. А тут — одна большая проблема. Впрочем, все только на пользу.
Но в конце, когда уже казалось, что все закончилось, и мальчик пришел в себя, случилось ужасное. У ребенка появилась чешуя и когти, совсем как у старших братьев. Он чуть не убил Анну Бьярнссон. Это было неизбежно, однако вмешался случай. Гудмундссон защитил ее, закрыв своим телом. Когти глубоко вспороли плоть и проникли внутрь. Он истек кровью от массированного артериального кровотечения, прежде чем люди и пришельцы успели вмешаться.
Эрги выразили свое почтение. Они одобрили, что мужчина защитил женщину ценой собственной жизни. Сэйи Этти коряво перевел то, что они витиевато излагали. Живой медальон пришельцы забрали вместе с телом Ларса Гудмундссона. К Анне Бьярнссон сразу же изменилось отношение. До этого она была просто женщиной, ценной, но и только. Теперь даже алды расшаркивались и что-то пели при встрече.
— Ублюдки, — рычала она в ответ.
Единственный, для кого она делала исключение — тот самый мальчик. С ним она была приветлива и даже ласкова. Она разрешала ему приходить в тюремный блок и учила говорить на спанглиш. Эрги не вмешивались. Кажется, ей теперь можно было все.