АВТОР. Там одни миражи.
ПЕРВЫЙ. Смотришь – дворец, подходишь – хрен тебе, а не дворец.
ВТОРОЙ. У нас смотришь – дворец! И хрен тебе, даже близко не подойдешь.
ПЕРВЫЙ. Эти в пустыне без воды, без лекарств, полумертвые – на пятьдесят седьмом!
АВТОР. У нас раньше выражение было «краше в гроб кладут», так плохо люди жили. Сейчас одинаково выглядим, что при жизни, что в гробу.
ВТОРОЙ. Так хорошо жить стали!
АВТОР. А они нас на пятьдесят восьмое место?
ВТОРОЙ. Гниды.
ПЕРВЫЙ. Там жара – гады в песок зарываются. Сорок пять градусов! Тени совсем нет. Где они прячутся?
ВТОРОЙ. У нас в лесах тень! Встал за дерево – тебя вообще не видно.
АВТОР. У нас на Дальнем Востоке тайга, сейчас пригляделись – там двадцать миллионов китайцев. И они нас на пятьдесят восьмое место?
ВТОРОЙ. Те взятку дали.
ПЕРВЫЙ. Чем? У нас хоть золотой запас страны есть. Всем нам на черный день.
АВТОР. Не когда у вас черный день или у меня, а когда уже у всех! Когда уже ни хлеба, ни соли, ни лука, каждому дадут вот по такому куску золота!
ВТОРОЙ. Такой запас у нас?!
ПЕРВЫЙ. Да. И они нас на пятьдесят восьмое место.
АВТОР. Двойные стандарты.
ПЕРВЫЙ. Там пустыня и больше нет ничего. И жара шестьдесят градусов.
АВТОР. Птица яйцо снесла – оно тут же вкрутую. Тут же! Семьдесят градусов жары! Пот градом с тебя.
ВТОРОЙ. Как в парилке?
ПЕРВЫЙ. В парилке полчаса просидишь от силы. Этих два года никто не видел.
АВТОР. Может, их вообще уже нет. Так, мусор какой-то остался: кости домашних животных, наконечники стрел.
ПЕРВЫЙ. Трогать ничего нельзя! Всё заражено: СПИД, бешенство.
АВТОР. Коррупция, наркомания, проституция.
ВТОРОЙ. Это наше законное место, пятьдесят седьмое!
ПЕРВЫЙ (Автору) . Так что? Будем сотрудничать?
АВТОР. Я как увижу живые цветы на своей могиле, у меня все желания пропадают. Я понимаю, что надо бы сотрудничать, мозг дает команду, но руки-ноги не слушаются. Организм живет отдельно от мозга. Мозг говорит: иди туда, где ты нужен, а организм идет туда, где больше платят.
ВТОРОЙ. И что получается?
АВТОР. Получается, что тлеть противно, а гореть страшно.
ПЕРВЫЙ. Плохо, что вы колеблетесь. Надо твердо сказать себе: я с теми, кто хочет преобразить жизнь, я вместе с театром… Ну?
АВТОР. Я вместе с театром.
ВТОРОЙ. Молодец! (Обнимает Автора.)Автор промокает глаза.
ПЕРВЫЙ (обнимает Автора) . Спасибо. Я верил в вас. Внутри что-то говорило мне: это наш человек. Ведь театр, друзья, – это еще самый великий в мире магнит. Он притягивает к себе души людей. Душа, метавшаяся в поисках смысла жизни и нигде не находившая его, душа, над которой каждую минуту глумилась, измывалась плоть, унижая чревоугодием, похотью, алчностью… эта душа попадает наконец в театр и находит там ответы на все свои вопросы. И она, скорбно молчавшая до того, начинает петь. Это песня радости, счастья. Это гимн театру!
Второй и Автор аплодируют, все еще раз обнимаются. Звонит мобильный.
АВТОР. Да… Лизок, я пока занят в драматическом театре… Новый перевод письма?.. И что там?.. Дядя умер? Уже неплохо. И что мне оставил?.. Семнадцать миллионов?! Кто так перевел?.. Сосед? Лизок, этого не может быть… Лизок, это ошибка!.. Он говорит, что всё очень серьезно, если что?.. Если докажем родство?.. Но это мой любимый дядя! Дядя Петя!.. Дядя Коля?.. Дядя Коля!.. Документы найдем… Свидетелей найдем. Ты пойдешь в свидетели? Но ты его никогда не видела… Что «ну и что»? Не имеешь права… И под присягой не имеешь права… Что Канары?.. Подожди, я буду с минуты на минуту. (Выключает телефон.) Уже примеряется к Канарам. (Массирует сердце.) Семнадцать миллионов!
ВТОРОЙ. Рублей?
АВТОР. Там рубли не в ходу, там доллары. (Широко крестится.) Есть Бог-то!
ВТОРОЙ. Вы же не верите в него.
АВТОР. Есть. (Крестится.) Есть, не сомневайтесь.
ВТОРОЙ. Такие сейчас атеисты.
ПЕРВЫЙ. Подкралась жизнь.
АВТОР. Меня всегда тянуло к богатству, я чувствовал, что это мое. Господи, почему так поздно?.. Ну, теперь держись у меня! (Грозит пальцем.)
ВТОРОЙ. Кому это вы?
АВТОР. Всем! Куплю дом… пятьсот квадратных метров… семьсот!.. Два дома… у моря… у двух морей!Второй крутит пальцем у виска.
На одном море шторм, а я уже на другом.
ПЕРВЫЙ. Можно хорошо отдохнуть в Подмосковье.
ВТОРОЙ. Я два года назад отдыхал в Ярославской области в пансионате. Нормально. Трехразовое питание.
АВТОР. Куплю яхту, буду плавать по Мраморному морю… Что-то я должен срочно сделать… А-а! (Набирает по телефону номер.) Борис Ильич?.. Меня сегодня не будет… Потому. Не устраивает гонорар. Хочу двадцать тысяч евро за выступление… Кому привет?.. Македонскому? Македонский умер. Могу передать Абрамовичу флажками с яхты на яхту. (Отключает телефон.)
ПЕРВЫЙ (тихо) . Я знал, что деньги портят человека, но чтобы так быстро…
ВТОРОЙ (тихо) . Большие деньги портят, пятьсот рублей красят человека.
АВТОР. В депутаты не пойду.
ВТОРОЙ. Не надо, там таких уже много.
АВТОР. Прислуги будет куча мала… Два врача…
ПЕРВЫЙ. Зачем два?
ВТОРОЙ. Хорошие врачи всегда говорят: раздевайтесь до пояса. Один будет лечить то, что выше, другой – то, что ниже пояса.
АВТОР. Пойду я.
ПЕРВЫЙ. Не дождетесь Сергея Константиновича?
АВТОР. Кто это – Сергей Константинович?
ПЕРВЫЙ. Главный режиссер театра.
АВТОР. Ах да! Нет, сейчас не до него… Как будто изжога. Что за дрянь вы пьете в театре?
ВТОРОЙ. Всё подряд.
ПЕРВЫЙ. Лев Николаевич, мы до этого говорили о театре, о том, что он помогает людям жить. Театру тоже надо помогать. Как вы считаете?
АВТОР. Обязательно. Обязательно!
ПЕРВЫЙ. В нашем театре хорошо бы отремонтировать сцену, поменять кресла в зале. А то ведь всё дерево, сушь, ветошь.
АВТОР. Хорошо было бы отремонтировать, я согласен.
ПЕРВЫЙ. В фойе аквариум поставить большой для детей. Вы не против?
АВТОР. Я не против. Но надо где-то на всё это достать денег. Наверное, нужно бросить клич «Кто сколько может!». С миру по нитке – голому аквариум. Сам я в этом не смогу поучаствовать.
ПЕРВЫЙ. Почему?
АВТОР. Денег нет… лишних.
ВТОРОЙ (Первому) . Не унижайся.
ПЕРВЫЙ. Мы же мечтали…
АВТОР. Обстоятельства изменились, пришли другие времена, с ними – другие заботы.
ПЕРВЫЙ. Я думал, что мы друзья.
ВТОРОЙ. Не унижайся.
АВТОР. Дорогой мой, я даже не знаю, как вас зовут. Мы разные люди. Между нами лежит огромная социальная пропасть. Ее не перепрыгнуть. (Подходит к мольберту, вглядывается в рисунок.) Кто это?
ВТОРОЙ. Не узнаёте?
АВТОР. Нет.
ВТОРОЙ. Это, Лев Николаевич, вы.
АВТОР. Смеетесь?
ВТОРОЙ. Нет.
АВТОР. Издеваетесь?
ВТОРОЙ. Нет. Это вы после получения известия о семнадцати миллионах долларов. Что же вы хотите? Деньги меняют человека. Большие деньги меняют до неузнаваемости.Звонок. Все трое хватаются за телефоны.
АВТОР. Да… Геннадий Игнатьевич? Здравствуйте… Хотите сказать, что́ вы нашли у меня? Это уже не важно… Важно? А я говорю: не важно… Какой рак?.. У кого?.. Подождите. Я просил вас дать мне направление в санаторий, так?.. Вы должны были найти у меня признаки какой-нибудь болезни, так?.. Которой на самом деле нет!.. Есть?.. Что?.. Рак?.. Минуточку. Что вы заладили одно и то же? Вы ведь звоните, чтобы дать мне направление, так?.. В санаторий?.. А куда?.. В онкологический центр? А мне не надо в центр, я не просил… Что – рак? У меня ничего не болит!.. Завтра утром у вас?.. Хорошо. (Выключает телефон, идет к трону, садится, тупо смотрит перед собой.)
Второй подходит к Автору, машет рукой у него перед глазами.
ВТОРОЙ (Первому) . Не реагирует, но дышит.
АВТОР (отрешенно) . За что?
ВТОРОЙ. За жадность.
ПЕРВЫЙ. Не надо. У человека горе. Ему нужно помочь.
ВТОРОЙ. Он нам кинулся помогать?
ПЕРВЫЙ. Он – нет, а мы – да. Мы сильнее, потому что он один, а за нами театр.
АВТОР. За что?
ПЕРВЫЙ. Лев Николаевич, ну что вы сразу в панику бросились? Даже если рак, сейчас многие виды лечат. Медицина далеко шагнула.
ВТОРОЙ. У приятеля тесть ваших лет, обнаружили рак…
ПЕРВЫЙ. Вот послушайте, прежде чем отчаиваться.
ВТОРОЙ. Он к одним врачам, те: мало шансов. Он к другим, те: мало шансов. Тогда кто-то надоумил их, обратились к светилу. Первый человек в этих вопросах, никогда в жизни не ошибался…
ПЕРВЫЙ. Всегда надо слушать тех, кто не ошибается.
ВТОРОЙ. Светило посмотрело все анализы внимательно…
ПЕРВЫЙ. Внимательно!
ВТОРОЙ. И говорит: шансов вообще никаких нет.
ПЕРВЫЙ. Про что и речь… И что?
ВТОРОЙ. Он к бабушке одной, та траву знала. Попил месяц – всё как рукой сняло.
ПЕРВЫЙ. Знахарство сейчас далеко шагнуло. У медицины пределы есть, она идет вперед, идет – и остановилась перед неизвестным, перед неразгаданным. А знахарство знай себе идет вперед, не оглядывается ни на что. Сейчас главное – взять себя в руки, строжайший режим, строжайшая диета, покой, тишина.
АВТОР. Ну нет! Тишина – и потом в ящик? Я уж лучше гульну напоследок. Да так, что земля вздрогнет!
ВТОРОЙ. А что вы сделаете?
АВТОР. Я?
ВТОРОЙ. Да.
АВТОР. Ха-ха!.. Черт его знает. Да уж что-нибудь сделаю. Пыль будет оседать три дня.
ВТОРОЙ. В ресторане зеркало разобьете?
АВТОР. Все!
ВТОРОЙ. Все не успеете, повяжут… Ну, все разобьете, и что?.. Вся надежда на Бога, а вы его отвергли. Вдруг он есть, вдруг молитву вашу услышит?
АВТОР (падает на колени) . Господи, прости неразумного раба твоего! Помилуй, Господи! Ты ведь есть?
ВТОРОЙ (тихо) . Есть.
АВТОР. А?! (Озирается.) Господи, Господи, я люблю тебя. Я так тебя люблю! Ты даже не можешь себе представить. Ты так обрадуешься, когда узнаешь, как я тебя люблю. У тебя будет праздник. Я, Господи, хочу жить… я привык уже… И зачем я тебе, Господи?! Ты забираешь лучших, а я, между нами, порядочная свинья. Когда ты узнаешь, какая я свинья, ты так удивишься! Ты даже не представляешь, какая я свинья. Эти люди просили меня помочь театру – я отказался. Вот какая я свинья. Это еще цветочки… Не знаю, Господи, что еще говорить.