Жестоко?
Вовсе нет. В моем лице сегодня – само торжество Всепрощения Мира!
– А теперь… – Я перевел дыхание, сдерживая очередной раз эмоции, и продолжил свистящим шепотом: – Пошли вон отсюда!
Оцепенение рухнуло.
Суетливо подталкивая друг друга в спину и невнятно по-птичьи гомоня, бывшие фанаты Люцифера позорно засеменили на выход. Детвора! В горячке некоторые даже отбросили капюшоны. В толпе мелькнул знакомый затылок Цимы – его фигура особо отличалась повышенной суетливой активностью. Продуманный селюк и тут опасался куда-нибудь опоздать. И чего-нибудь не успеть. К примеру, свалить от греха подальше из подвала. От странного однокурсника с пугающими замашками… председателя колхоза. Страшнее в своей жизни Цима пока еще никого не встречал.
Жрец оставался на месте, угрюмо наклонив голову в капюшоне.
Ну что ж, так и было задумано – мы друг друга поняли.
Но в зале оставалась и еще одна фигура, не считая нас с Тошкой, Жреца и поверженного Сени-невменяшки, отдыхающего в нокауте под козлиной рожей. Фигура, которая стояла слева от Жреца. Ольга? А если не она? Такого расклада я не планировал. Сейчас, в беседе с дьявольским заводилой, мне ни помощники, ни противники не нужны. Мне даже Тошка, пригревшаяся на груди, с точки зрения стратегии слегка мешает, но я ее не отпущу. Потерплю. От страха за нее – больше натерпелся только что.
А этот пассажир за Жрецом…
На выходе из зала послышался какой-то шум – возбужденные разговоры, громкие выкрики, пререкания на повышенных тонах. Кто-то вроде заистерил… женским голосом. Грубым мужским – кто-то заорал на кого-то. В изгибах коридора загрохотали тяжелые шаги.
Послушники!
О них я как-то и не подумал. Этих на горло не возьмешь! И на театральщину с декорациями тоже.
– Э! Что за дела у вас там? – послышался голос Димона. – Что за пожар?
– Стоять! – тихо нараспев бросил я Жрецу, который было дернулся к своему спасителю. – Замри. Если жить хочешь.
Вторая фигура молча направилась в мою сторону.
Напасть хочет? Или помочь? Некогда выяснять.
В тусклом свете появился силуэт бандита.
– Эй, где вы там? А ну отзовитесь!
– Молчать! – в том же тоне негромко порекомендовал я присутствующим. – Все остаются на своих местах.
– Ну что прищурились, крысята? Чего не поделили?
Я молча контролировал приближение новой опасности.
До последнего момента не идентифицированная мною фигура мягко опустила капюшон и оказалась… Ольгой. Все же Ольга! Я облегченно перевел дух и коротко указал подбородком ей на Тошку, она понятливо кивнула в ответ и медленно пошла к нам. Мимо Жреца.
Не дай бог эта тварь что-нибудь сейчас учудит!
– О! Борзый, – наконец рассмотрел меня Димон. – Ты чего здесь? Э, что это… А ну-ка, брось железку!
– С чего это вдруг? – развернулся я к нему, отпуская Тошку. – Ты чего сюда вперся? Кто разрешил?
– Охренел, сынок? – вкрадчиво поинтересовался громила. – А ну… давай-ка, иди ко мне. Тихонечко подошел, тихонечко ножик положил на землю. Не балуй.
– Иду, дяденька, – ответил я ему в том же тоне, мягко шагнув навстречу. – Не извольте беспокоиться.
Димон стоял в напряженной позе и никак не мог оценить ситуацию – кто тут, сколько их и чего вообще задумали. В дальнем углу зала запрыгал луч фонарика. Второй нарисовался!
Хуже не придумаешь.
Против меня – два бандита и главарь секты. С моей стороны – только две девчонки. Допрыгался? А ведь такое положение дел было бы элементарно предусмотреть и чуть раньше! И заранее что-нибудь придумать. Толковое. Хотя… предусмотреть, что здесь окажется Тошка? Это выше моих аналитических способностей.
– Здесь они? – послышался тихий вопрос приближающегося к нам шефа бригады «послушников». – Не разгляжу что-то в темноте.
– Здесь, куда им деться.
– А, вижу. Короче, вон тот вольтанутый здесь мутит. В куртке который. Шпана на улице сказала. Он их повыгонял всех. «Конец кружку» говорит, прикинь?
У силуэта, что покрупнее, в руке блеснула финка.
Ну? Что я говорил?
– Ну что, борзый? Допрыгался? Давай, иди сюда. Сейчас кишки тебе выпускать буду!
Жизнеутверждающее предложение.
И диспозиция – хуже не придумаешь. Эти два урки перекрыли выход, а за спиной у меня – мутный Жрец. И если предстоит «нож на нож»…
Ненавижу!
Из всех видов единоборств – самое страшное, быстрое и кровавое действо. И зачастую – непредсказуемое. Траекторию удара коротким клинком предсказать почти невозможно. Поэтому случаев, когда новичок убивает мастера, – море разливанное!
Финка замелькала в руках Димона.
Похоже, пошли блатные прихваты – поиграть ножом, пожонглировать, размяться, типа перед боем, всем показать, какой ты ловкий боец в суровом деле ножевых баталий. Считается, что эта демонстрация ловкости должна непременно оказать угнетающее воздействие на боевой дух противника.
Ну… в большинстве случаев так и бывает.
Перекидывая нож из руки в руку, Димон пошел на сближение со мной по широкой дуге. Пока грамотно. Кроме…
…Короче, сейчас посмотрим.
Я покрепче ухватился за рукоять и выставил руку с ритуальным ножом перед собой. Его кончик двигался как стрелка компаса, отслеживая перемещения врага.
То, что Димон демонстрирует тут передо мною всю эту чудо-технику с перехватами и перебросами ножа из руки в руку, это… хорошо. Это косвенно намекает на то, что на самом деле этот якобы «страшный урка» в своей жизни до реальных схваток на ножах, возможно, и не доходил никогда. Бить кого-то заточкой – наверняка бил. Но, скорей всего, безоружного и исподтишка.
В ножевом бою это называется «упреждением».
В отличие от ситуации, когда у соперника… тоже есть нож! И он готов к атаке. Тогда это уже не «упреждение», а «фехтование». А в «фехтовании» на ножах правила немного другие. И согласно этим правилам, которые на войне, как и многие другие законы, писаны кровью, Димон с каждой секундой нравился мне все больше и больше.
Потому что опускался все ниже и ниже к плинтусу.
Во-первых, не станет грамотный боец бездумно перехватывать оружие. Даже для демонстрации силы. Зачем рисковать? Нож можно тупо выронить, каким бы ты классным жонглером ни считался.
Во-вторых, как я посмотрю, Димон даже стойку какую-то изображает, которая, как ему кажется, в бою будет самой оптимальной. Это ошибка. В бою на ножах не бывает стоек. Единственное, что гарантирует защиту, – это подвижность. Статичность и смерть как категории ножевого боя – слова, звучащие в унисон. То, что я замер с вытянутой рукой, в которой крепко сжат аутэм, – это обманка. Ловушка. Усыпление бдительности. Я в любой миг готов к движению. В любом направлении. И прекрасно отдаю себе отчет в том, что это единственный шанс на спасение – боец на ножах я невеликий! Их вообще очень мало в природе – этих спецов «нож на нож», активно вымирающих как класс.
Думаю, грамотным людям понятно почему.
О! Еще один приятный для меня момент обнаруживается у Димона. Он, похоже, выходит на дистанцию атаки. А нож обратным хватом в правой руке опущен вниз и убран с глаз моих долой и чуть назад. Типа выскочит сейчас его жало где-нибудь в другом месте, где я и не жду, – чуть ли не из уха! Огорчу Димона – я знаю, где его финка: она у него в руке, прячь ее или не прячь, и там она и останется. А пытаясь собой заслонить ее от меня, он тем самым просто увеличивает протяженность своего собственного удара. Удлиняет маршрут! А это огромный плюс мне в кассу. Второй плюс – траектория удара обратным хватом на две длины лезвия длиннее, чем удар прямым хватом. Чистая геометрия.
Я, к примеру, держу аутэм прямым хватом.
И разворот корпуса Димона не в его пользу. Какой толк от безоружной левой руки спереди? Блокировать мои выпады? Заблуждение. Рука ведь не железная! Она чудесно протыкается ножом, как и все остальные части тела. А поймать лезвие на лезвие – нереально. Глупо, короче. У меня вперед выставлена именно вооруженная рука. Попробуй подкати!
«Говорят, царь – ненастоящий!»
А Димон, похоже… лошара. Хоть и шайба у него здоровая!
А раз так…
…Попробую-ка купить его на «Джентльменов».
Научили когда-то толковые люди. Основа – фрагмент из фильма «Джентльмены удачи», когда герой ловко выбивает нож ногой у своего близнеца-антипода. Миф о чудодействии такого приема плотно засел в головах почти у всех советских людей. Включая и большинство драчунов из беспокойной преступной среды, кто не погружен в тонкости ножевого боя намеренно.
А это ошибка!
Нож всяко быстрее ноги.
И точнее.
Ну что? Я выставил руку с аутэмом чуть дальше вперед и несколько раз вяло тыкнул воздух перед собой, стараясь держать нож как можно ниже и при этом еще и «тормознутость» изображать. Пардон, имитировать человека с замедленной реакцией.
Смотри, Димон, какой я медленный.
И вот он ножик, вот же! Гляди, как низко. И как же далеко он от моего тела. Ведь это очень неосторожно с моей стороны! Вспоминай. Вспоминай же, как ловко артист Леонов ногой махал. Беспроигрышный прием «лже-Доцента»!
О! Кажется, купился.
Димон впился глазами в блестящую сталь моего клинка и разве что не задрожал от предвкушения ловкого маха ногой. Который на самом деле вовсе и не ловкий, а очень длинный, долгий и корявый! Это в сравнении с моим простым защитным движением – всего лишь чуть заметный излом кисти, меняющий направление острия ножа из положения вперед в положение концом в сторону приближающейся конечности. До безобразия медленного и скучного приближения – можно даже выбрать точку соприкосновения двух объектов. Мягкого и твердого. Тупого и острого, причем «тупого» – в обоих смыслах этого слова.
Хорошая точка, к примеру, середина голени. Сбоку.
Мне даже бить не пришлось.
Димон сам насадил свою ногу на блестящую сталь. С азартом! И… рухнул тут же, зашипев от боли. Как подкошенный! Впрочем… почему как?
Все, бой закончен!
Классический вариант ломки ошибочных стереотипов и вредной для здоровья мифологии кинематографа. В отличие от чудес Голливуда – дырка в ноге, особенно сквозная, как получилась сейчас, никаких шансов на мобильность в ближайшем будущем не оставляет. То есть абсолютно! Тем более использовалось изогнутое лезвие – мышечная ткань рассечена довольно серьезно. В таких случаях нога не просто начинает болеть, она тупо отнимается, как парализованная. С той лишь разницей… что еще и больно до чертей!