Если бы мне сказали, что Аксинья до этого подрабатывала императорским гвардейцем, а не служанкой, я бы поверил гораздо охотнее.
Огромная, двухметровая барышня, весьма внушительного телосложения и с улыбкой, которая скорее напоминала оскал — она была очень похожа на тролля. При этом на ее голове волосы были свернуты в милую гулю.
— Доброе утро, ваше сиятельство, — голос у нее оказался немного грубым, а попытка сделать книксен и вовсе ввела меняя в ступор.
— Карамба..., — прошептал Тосик и шмыгнул носом.
Аксинья значит... Ну вот и имя с ней как-то не очень вязалось, как по мне ей бы больше подошло что-нибудь вроде Конкордии или какой-нибудь Мавры...
Однако был момент, который при всем этом играл в ее пользу — агентство, в которое я обратился за помощью, специализировалось именно на домашнем персонале. Так что кого попало они бы присылать ко мне точно не стали, так что поживем — увидим. Во всяком случае, один положительный момент я уже видел — при случае она запросто может подменить кого-то из моей охраны.
— Здравствуйте, Аксинья, — ответил я и указал на кресло.
Женщина присела на самый край, однако этого хватило, чтобы кресло немного наклонилось.
— Мне вас рекомендовали как отличного и опытного работника, — ее улыбка стала еще шире. — Насколько я понял, вы также имели опыт общения с домашними животными? У меня их двое — Тосик и Шушик.
В этот момент плюшевый жалобно пискнул. Я даже понял, о чем он подумал в этот момент — кончилась сладкая жизнь. Спорить не буду, это тебе не с Бьянкой права качать, тут можно будет и подзатыльник схлопотать.
— Какие милые, — склонила голову на бок Аксинья. — Это ящерица и собачка?
— Да, — кивнул я. — Первый — ящерица, его зовут Шушик. А второй... ну что-то типа собачки. Очень редкая порода. Иногда издает звуки похожие на человеческую речь.
Я посмотрел на Тосика, который ответил мне печальным взглядом и погладил его по голове.
— Ест практически все, единственный момент — ему категорически запрещен шоколад. Он от него срыгивает. Так что прошу отнестись с пониманием. Ну а вообще он добрый, милый, понятливый. В доме не гадит, не кусается — мне почему-то кажется, что вы с ним подружитесь.
— Да, — пробасила моя будущая служанка. — Я люблю собачек. И ящериц тоже люблю. Он что у вас ест? Мышей или тараканов?
В этот момент Шушик поменял цвет и стал похож на кусок прозрачного желе.
— Он уникальная ящерица, так что ест все. Любит трескать апельсин на пару с Тосиком.
— Крокодил артефакт карамба! — сообщил плюшевый.
Аксинья посмотрела на него и укоризненно покачал головой.
— Старших перебивать нехорошо, — погрозила она пальцем Тосику. — Ну ничего, мы с тобой над этим поработаем.
— Вот и славно, — кивнул я и указал ей на Бьянку. — В таком случае знакомьтесь с вашей коллегой и можете приступать. Если нужна помощь в перевозке ваших личных вещей в Барвиху, обратитесь к Никодиму — он все организует. Ну а пока осматривайтесь... Меня пару дней не будет, так что знакомство с моим домом и заведенными здесь порядками пройдет у вас в максимально комфортной обстановке.
— Спасибо, ваше сиятельство, — громыхнула она в ответ и бросила на Тосика ласковый взгляд. — Пока вас не будет, мы как раз с собачкой подружимся.
— Карамба барон Димир! Парк карамба! — громко сказал плюшевый и на всякий случай придвинулся ко мне поближе.
— Я помню, не переживай, — подмигнул я ему и посмотрел на Аксинью. — Нет, собачку и ящерицу я забираю с собой, так что позже познакомитесь.
— Как скажете, ваше сиятельство, — она вновь сделала книксен, который в ее исполнении был похож на ритуальный танец и вышла вместе с Бьянкой из комнаты.
После того как она ушла, Шушик изменил цвет на ярко-зеленый, а Тосик облегченно вздохнул.
— Аксинья карамба..., — пробормотал он.
— Ну все, парни, кончилась ваша сладкая жизнь, — заверил я обоих. — Будете теперь у меня воспитанными животными. Кстати, надо будет ей посоветовать еще и режим дня вам сообразить, а то, вы когда затихаете, я переживать начинаю... Ну, а так по крайней мере будет понятно —тихий час у вас или прием пищи.
Глава 19
Великое княжество Московское.
Москва.
Главное управление тайной канцелярии.
— Как он там себя чувствует? — спросил Георгий Васильевич у Демидова, не спеша шагая по длинному коридору управления.
Бестужев вообще не любил суеты и предпочитал все делать обстоятельно. Ну а теперь и вовсе не было повода куда-то торопиться. Трое виновников мучавшей его совсем недавно бессонницы, сидели по камерам, Романов головомойки ему не устраивает, так что нет никаких причин для беспокойства. Скорее наоборот, он получал удовольствие от процесса.
— Всю ночь не спал наш Бирюков, — с улыбкой ответил его заместитель. — Угрожал, выл, под утро плакал... Целое представление устроил. Но к нему никто не заходил, как вы и приказали.
— Ты откуда знаешь, домой не ездил? — спросил Бестужев.
— На ужин смотался на пару часиков, а потом сюда. Какой там сон, ваше сиятельство? Ночью Игнатьева доставили, захотел с ним немного пообщаться.
— Чего меня не дождался? Может быть мне тоже хотелось перекинуться парой фраз с Яковом Дмитриевичем?
— Не выдержал, Георгий Васильевич, — честно ответил Демидов. — Сами понимаете.
— Да уж... Ну и что он тебе сказал?
— Сломался наш Ворон. Даже не интересно стало. Вопросов толком не задавал, — пожал плечами Никита. — Так, уточнил кое-что, затем попросил бумагу и все написал. Ну вы же ее читали...
— Читал, — кивнул Бестужев. — Между прочим он высочайшей милости просит, надеется, что Николай Александрович простит ему старческую глупость... Нужно будет после Бирюкова к нему заглянуть, уточнить кое-что.
Тем временем мужчины миновали несколько лестничных пролетов и оказались внизу, где царил полумрак, прохлада и гнетущее ощущение безысходности...
Камера, куда посадили Порфирия Григорьевича Бирюкова, отличалась от остальных. Здесь не было ничего, кроме старого рваного матраца в углу, стола и пары стульев. Бестужев лично распорядился, чтобы тайного советника посадили именно сюда.
Во-первых, из всех троих именно Бирюков раздражал его больше прочих. Поэтому он хотел доставить ему как можно больше неудобств. Во-вторых, вопрос объяснялся простой практичностью — сейчас с ним будет легче работать. Зачем ему лишние сложности?
Тайный советник сидел на матраце, забившись в самый угол камеры, поджав под себя ноги. Казалось, что он пытался спрятаться или затаиться, чтобы его никто не нашел. Вот только спрятаться здесь было негде. Из одежды на нем была лишь ночная рубашка, в которой его доставили.
После того, как в камере вспыхнул свет, он издал звук, похожий на шипение и злобно уставился на Бестужева.
— Вы думаете вам сойдет с рук, то что вы держите меня здесь без суда и следствия уже несколько дней? — прорычал он. — Я требую, чтобы меня немедленно выпустили из этой грязной каталажки!
— Почему несколько дней? Всего лишь сутки, — ответил ему Георгий Васильевич.
Бирюков рванулся вперед, но лязгнувшие наручники, которыми он был прикован к стене, сдержали его.
— Вы уже конченый человек, Бестужев! Я тайный советник Его Императорского Величества и близкий друг его матушки! Вы знаете, что вас ждет после этого?
Слова Порфирия Григорьевича не произвели на Георгия Васильевича никакого впечатления. В ответ он равнодушно взял стул, поставил его ближе к матрацу, сел и закинул ногу на ногу. Второй стул занял Демидов, который сел позади своего шефа.
— Маркиз, я ожидал от вас чего-нибудь поинтереснее истерики, а вы меня разочаровываете, — покачал ногой Бестужев. — Во-первых, вас здесь держат не несколько дней, а всего лишь сутки. Во-вторых... Неужели вы принимаете меня за идиота? Разумеется я знаю кто вы такой. Собственно, поэтому вы здесь и находитесь. Впрочем, у меня есть для вас и радостная новость — ваши подельники тоже здесь.
— Какие к черту подельники? — закричал Бирюков и его крик больше походил на вопль отчаяния.
— Игнатьев и Теряев разумеется, — пожал плечами глава тайной канцелярии.
Услышав эти фамилии тайный советник вздрогнул, чем вызвал улыбки у Бестужева и Демидова.
— Я, разумеется, знаком с этими господами, но это все, что я могу сказать, — Порфирий Григорьевич демонстративно отвернулся и добавил. — Больше я разговаривать с вами не намерен. Требую немедленной аудиенции у Его Императорского Величества и бумагу — я напишу жалобу на ваше самоуправство.
— Вы же умный человек, Бирюков. Прекратите паясничать, — с улыбкой посоветовал ему Бестужев. — Все вы прекрасно понимаете, только строите из себя дурачка и злите меня, чего делать категорически не советую.
Георгий Васильевич наклонился и посмотрел тайному советнику в глаза.
— Вашей жалобой подотрут задницу, а что касается аудиенции у Николая Александровича, то я бы вам вообще посоветовал забыть, что такое слово вообще существует.
— Если вы намерены разговаривать со мной в таком тоне, то никакого диалога у нас не выйдет, — сообщил Бирюков и поднял подбородок вверх.
— Никита, сделай милость, вразуми маркиза, пока у меня терпение не лопнуло.
— Слушаюсь, ваше сиятельство.
Скрипнул стул, затем Демидов подошел к тайному советнику, схватил его за волосы, приподнял и дважды ударил в лицо. Затем отпустил и Бирюков повалился на матрац.
— Вам достаточно? — спросил у него Бестужев, но тот лишь скулил свернувшись клубком и держался руками за лицо.
Вскоре через пальцы полилась кровь. Почувствовав на пальцах горячую жидкость, тайный советник завыл еще громче.
— Ну что, ваше сиятельство, можем продолжать или вы и дальше намерены в дурака наряжаться? — задал еще один вопрос Георгий Васильевич.
— Мясники..., — простонал в ответ Порфирий Григорьевич.
— Вот видите, всего небольшое усилие и Романов вам больше не требуется, — усмехнулся глава тайной канцелярии. — Между прочим, вы напрасно так себя ведете, маркиз. Мне кажется вы неправильно понимаете что именно сейчас происходит. Не стану скрывать — из вас троих вы мне нравитесь меньше всего. Вы напоминаете мне вонючего кровососущего и ненасытного клопа, который только и делает, что портит жизнь окружающим.