Туареги тоже считаются берберами, но они отличаются от берберов Высокого Атласа и других районов Северной Африки. Племенная знать туарегов Сахары очень строго следила за чистотой своей крови, поэтому, несмотря на географическую близость туарегов к Черной Африке, они в основном сумели избежать негроидной расы. Рост мужчин этого племени достигает 174 сантиметров, у них длинные и большие ноги, крупные руки, продолговатая форма головы, вытянутое лицо с узким носом. Цвет кожи туарегов — светло-коричневый, и лишь те из них, у кого присутствует негроидная кровь, имеют кожу темно-коричневого оттенка.
Все эти сведения о происхождении туарегов я перебираю в памяти, готовясь к встрече с мэром города Гадамес. Мы сидим на открытой веранде бывшего дворца маршала Бальбо и зябко кутаемся в демисезонные пальто. В Гадамесе климат континентальный и после захода солнца становится не просто свежо, а холодно. Недаром на каждую койку в гостинице нам положили по два одеяла. Мэр города оказался 40-летним мужчиной, одетым в современный костюм. Он свободно изъясняется на французском. Оказывается, он учился во французской школе города Себха и затем продолжил образование во Франции. Он туарег, и ему, естественно, дороги история и культура своего народа.
— Гадамес основан более пяти тысяч лет назад, — говорит мэр. — О его древности свидетельствуют результаты раскопок на территории города. Ученые нашли стоянку древнего человека, следы пребывания греков и римлян. Город всегда жил сельским хозяйством и караванной торговлей — взгляните на карту, видите, где он расположен. Недаром у нас говорят: у города Гадамес — пригород Томбукту.
Томбукту находится… в 2 тыс. километрах отсюда, в Республике Мали, на берегу реки Нигер. Именно сюда караванщики Гадамеса ходили через Сахару и, как я потом узнал, имели здесь своих жен, детей и других родственников, а также торговых агентов. Поэтому многие жители Гадамеса могли ни разу не видеть Триполи или побережье, но несколько раз в своей жизни побывать в Томбукту.
— Вода у нас залегает на разной глубине. Есть колодцы глубиной до 12 метров, — продолжает мэр. — Другой водоносный слой расположен на глубине 350–450 метров. Но самый лучший и обильный источник находится в водоносном слое Кикла, названном так по имени городка, что недалеко от Ифрена; с глубины 980 —1000 метров вода идет под большим напором.
Мэр сетует на то, что караваны сейчас уже не ходят и город стал постепенно умирать. Туареги, которые были проводниками, знали караванные тропы, колодцы, несли охрану, ныне стали безработными. Колодцы, разбросанные в пустыне через каждые 30–40 километров (дневной переход верблюда), разрушаются, заносятся песком и илом, хотя жители именно этого района продолжают заниматься разведением верблюдов. Стоит пройти небольшому дождю, как хамада покрывается зеленой травой и сюда на автомашинах везут овец, коз и верблюдов, притом даже из весьма отдаленных мест, например из района залива Сидра (Большой Сирт).
Прямо за стеной гостиницы находится Айн аль-фарас — главный и единственный в прошлом источник питьевой воды и орошения. Весь его суточный дебит делился на 121 равную часть, которая именовалась «тинка», и распределялся между пятью потребителями, но в разных пропорциях. Все пять каналов отводили воду на участки под клевер, который шел на корм скоту, и под овощи, предназначавшиеся только для местного потребления. Меня поразила неравномерность распределения воды, которая сложилась в древности, и сейчас никто даже не может вспомнить, когда и как это случилось. Так, в канал Таску подавалась 81 тинка, в Тарт — 29, в Тинкабиш — 7, в Тиндифран — 3 и в канал Тинханаун —1 тинка.
Клаус Полькен, журналист из ГДР, в своей книге «В плену Сахары» приводит легенду об открытии источника в Гадамесе: «Когда-то, утверждают в Гада-месе, здесь обитало могучее кочевое племя, возглавляемое вождем Нимродом. Однажды случилось так, что член этого племени заблудился в пустыне. После нескольких дней скитаний он, обессилев, рухнул на землю. Мысль о неизбежной гибели неотступно преследовала его. Вдруг его преданная верблюдица ударила копытом по пустынной земле, и в тот же миг из недр земли забила струя прохладной, прозрачной воды. Пустыня тут же покрылась изумрудно-зеленым ковром, из земли поднялись пальмы. Источник же получил название «Айн ал-Фрас» — «Верблюжий источник»[24].
Клаус Полькен пересказал один из вариантов легенды, который слышал каждый, кто побывал в Гадамесе. Здесь есть несколько фактических неточностей, которые, правда, не умаляют красоты этого рассказа. Так, бедуин был скорее всего на лошади, а не на верблюде, поскольку верблюд не имеет копыт — у него мягкая подошва, позволяющая передвигаться по пескам. К тому же само название — «Айн (источник) фрис (всадник на лошади)» — переводится как «Источник всадника». Вызывает сомнение и имя вождя могучего кочевого племени в Северной Африке — Нимрод. Ведь Нимрод — правнук библейского Ноя и к Северной Африке отношения иметь не мог. По другому преданию, Гадамес был основан еще Авраамом, нигде в мире не нашедшим лучшего места. Скорее всего все эти легенды имеют семитское происхождение и были занесены арабами в Северную Африку. Ведь древний Сидамус, как называли Гадамес римляне, пал под ударами арабского полководца Амра во второй половине VII века.
Кстати, о происхождении нынешнего названия города нет единого мнения. Одни считают, что оно восходит к слову «кадами», где арабский корень «кадама» означает «прибывать», «приходить». Другие относят его к староримским словам «ридамус» или «сидамус», причем последнее некоторые произносят как сейид Амус (господин Амус). Иногда город называют «мадинаж аль-джулюд» (городом кож), видимо, в связи с развитым в прошлом кожевенным производством. Говорят, что современное название Гадамес происходит от двух арабских слов: «гада» (обедать) и «амс» (вчера). Согласно легенде, в далеком прошлом караванщики устроились у источника отобедать, затем они собрали пожитки, тронулись в путь и только на следующий день обнаружили, что потеряли большое блюдо. Стали думать-гадать и решили, что оставили его у источника Айн аль-фрас, где они «гада амс», т. е. «обедали вчера». Посланный к источнику всадник действительно нашел потерянное блюдо.
Издалека кажется, что Гадамес спрятался в пальмовой роще. Здесь произрастает 35 сортов фиников. На крохотных участках, обнесенных глинобитными д у валами, всегда растет несколько пальм, орошаемых Айн аль-фрас. Пальмы утилизируются полностью. Ствол пальмы, называемый «саннур», распиливается на доски и используется как перекрытие в домах. Сами пальмовые ветви, «джарида», идут на крышу, которая затем засыпается влажной землей. Из пальмовых листьев изготовляют хозяйственную утварь: тарелки, крышки для тарелок, туески и др.
Сегодня в Ливии два Гадамеса: один — старый, с темными переулками и кварталами, названными по имени населявших их больших семей; другой — новый, построенный после революции 1969 года за стенами старого города. В этом последнем, обнесенном двумя рядами оборонительных стен, было 1400 домов, сложенных из саманного кирпича. Первая, наружная стена имела четверо ворот; вторая, внутренняя — шестнадцать. Жители Гадамеса гордились, что в их городе было 12 коранических школ, которые по ливийской традиции называются «завия» (обитель), и 11 мечетей.
Получив порцию информации о старом Гадамесе от мэра, начинаем осмотр города. Нас сопровождает гид — 75-летний Ахмад Касем. Город, пустой, без единого жителя, с домами, закрытыми на замки и засовы, производит страшное впечатление. Кое-кто пытается представить его музеем под открытым небом. Некоторые стены и крыши обвалились. Однако темные улицы и переулки, которые образуют непонятный для непосвященных лабиринт, не создают впечатления запущенного города, который не убирается. Наш гид объясняет, что жители, перебравшиеся в новые кварталы, заходят в свои старые дома, которые остаются их собственностью, и по мере сил стараются поддерживать их. В старом городе играют свадьбы, устраивают похороны, отмечают религиозные праздники.
Однако, естественно, на все сил не хватает: ведь дома сложены из непрочного саманного кирпича — «туб». Кирпичи бывают разных размеров, чаще всего 25x40x80 сантиметров, и изготавливаются из земли с примесью «тибы» (соломы). В летний период кирпичи сохнут 15 дней, после чего они готовы к употреблению. Наш гид утверждал, что на строительство обычного двухэтажного дома в старом Гадамесе шло около 25 тыс. кирпичей, примерно 800 погонных метров пальмовых балок, 10 тыс. пальмовых веток, 10 дверей и другое оборудование, что обходилось хозяину в 3 тыс. ливийских динаров. Строительство каждого дома, несмотря на артельный метод и помощь соплеменников («рагата»), продолжается семь-восемь лет.
Дома старого города, сделанные из такого материала, постепенно разрушаются. Уже есть немало брошенных домов, хозяева которых либо уехали в поисках работы в другие места, либо стали немощны для такой тяжелой работы. И вот местные жители создали Комитет друзей старого города, в который вошли молодые интеллигенты и учащиеся начальных и средних школ. Цель комитета — сохранить город, тем более что он объявлен ЮНЕСКО культурным достоянием всего человечества. На изучение проекта спасения старого Гадамеса было израсходовано 230 тыс. американских долларов. В 1986 году, когда я там оказался, никакие работы не велись и местные жители в основном уповали на Комитет друзей старого города.
Такое явление, как интерес к прошлому своего народа, его истории и культуре, характерно для всех стран. И не случаен тот факт, что в авангарде тех, кто проявляет этот интерес, идет молодежь. Мне было чрезвычайно приятно познакомиться с бойскаутами, которые на одно из первых мест в своей работе выносят сохранение самобытной культуры древнего Гадамеса. В информационном листке, изготовленном 10 октября 1985 года по случаю открытия Дома бойскаутов в Гадамесе, говорилось, что обряды населения города по радостным и грустным поводам, религиозным праздникам и друг