рове Кипр, в континентальной Греции финикийцы сооружали храмы Астарты-Афродиты. В Коринфе, например, в этих храмах проходили оргии и честь Адониса и Афродиты, сопровождавшиеся «священной проституцией».
Однако при всем совпадении религиозных представлений отношения Финикии с Грецией, как свидетельствуют историки, никогда не были благополучными. Согласно легенде, финикийцы, прибыв в Аргос, коварно захватили греческую принцессу Ио, дочь аргосского царя Инаха, возлюбленную Зевса, которая пришла на финикийский корабль за покупками. Финикийцы же, со своей стороны, утверждают, что легкомысленная Ио бежала с финикийским капитаном и они не могут нести ответственность за ее поведение.
К этому можно добавить факт более позднего времени. В 333 году до нашей эры Александр Македонский подошел к Тиру и попросил, чтобы его пустили помолиться Мелькарту, который отождествлялся греками с Гераклом, считавшимся предком Александра. Ему было в этом отказано. Тогда македонский царь приказал засыпать пролив, отделявший остров от берега, где был расположен Тир, взял город и 30 тыс. человек продал в рабство.
Финикийцы строили храмы на высоких местах. В центре храма они помещали камень или делали комнату, которую называли «бетель» (от «бет» — «дом» и «эл» — «бог») и куда приносили богам подарки («минха») или подношения («ола»), а также специальные жертвы («шеломим») в знак благодарности богу за его труды.
Среди страшных обычаев финикийцев, о которых упоминают почти все историки, следует назвать принесение в жертву людей, в том числе младенцев. Этот обычай восходит также к древнесемитским обычаям. Принести в жертву богу младенца, а еще лучше первенца, т. е. самое дорогое, что есть у человека, — значит показать ему свою преданность, и бог, конечно, такой жертвы не забудет. Вспомните Авраама, который по указанию Яхве готов был принести в жертву своего сына Исаака.
Активные торговые связи финикийских городов привели к тому, что мореплаватели, которые из-за несовершенства своих кораблей ходили только вдоль берегов, стали основывать торговые фактории по всему побережью Средиземного моря. Кроме причины, связанной со стремлением закрепиться на морских путях, по-видимому, было еще и желание удалить из городов-метрополий взрывоопасный элемент. Советский исследователь И. Ш. Шифман приводит слова древнеримского историка Саллюстия Криспа о том, что «финикияне, одни ради уменьшения населения на родине, а другие из жажды власти, возбудив плебс и прочих жадных до новшеств, основали на морском побережье Африки Гиппон, Хадрумет, Лептис и другие города».
Первая финикийская колония на Африканском континенте была основана за Гибралтаром, в долине реки Нукус, вблизи современного марокканского населенного пункта Эль-Ариш. На Средиземноморском побережье, севернее нынешней столицы Туниса, жители Тира в самом начале XII века до нашей эры основали город-колонию Утика. Через сто лет после этого Утика, куда тирские правители охотно ссылали бунтующую молодежь, уже попыталась отделиться от метрополии. Три названных Саллюстием города — Гиппон, Хадрумет и Лептис — возникли на рубеже XII–XI веков до нашей эры на территории приморской равнины Сахель в Тунисе. Хадрумет был основан Тиром южнее нынешней столицы Туниса, а Лептис — сидонцами (изгнанными за смуту из родного города) близ нынешнего тунисского города Сус. Однако самым знаменитым городом, который под своей властью объединил все финикийские поселения, был Карфаген.
Время основания Карфагена известно с точностью до нескольких лет. Так, римские авторы Юстин и Сервий Грамматик сообщают, что он был заложен за 70–72 года до основания Рима, т. е. между 826 и 824 годами до нашей эры. Греки ведут отсчет от первой Олимпиады, считая, что Карфаген был основан за 38 лет до этого события, т. е. в 814 году до нашей эры. По-видимому, будет правильным утверждать, что Карфаген был заложен финикийцами в первой четверти IX века до нашей эры на холме Бирса (в черте нынешней тунисской столицы) и получил название Карт Хадаш — Новый город в отличие от старого города Тир.
Кто же его первые жители? На этот счет существует красивая легенда, в основе которой лежат карфагенские и римские источники и которая несет в себе отпечаток действительных событий. Город был основан тирской царевной Дидоной, которую по-финикийски звали Элиссой. Она была женой жреца Акербаса (по-финикийски Ахерба) и в борьбе за власть со своим братом Пигмалионом потерпела поражение. Пигмалион убил ее мужа, захватил его богатства, и Дидона бежала из страны. Поскольку финикийцы уже проторили дорогу в Северную Африку, Дидона с помощью киприотов добралась до территории нынешнего Туниса.
Есть и другая версия, которую приводит в своей книге «Финикия и финикийцы» профессор археологии и куратор музея Американского университета в Бейруте Д. Барамки. Суть ее сводится к следующему. Матан, внук сидонского царя Итобаля, занял трон в 850 году до нашей эры. Он оставил после себя дочь Элиссу и сына Пигмалиона. Ряд видных горожан настаивал на том, чтобы Элисса вышла замуж за своего дядю Закарбаала, верховного жреца бога Мелькарта, покровителя Тира. Пигмалион убил Закарбаала, Элисса бежала на Кипр, а оттуда в Северную Африку.
Для нас, по-видимому, важен тот факт, что Дидона-Элисса, бежавшая из Финикии, прибыла в Северную Африку и купила холм Бирса у берберского царя Ярба. Хитрый бербер предложил «ей взять земли столько, сколько может покрыть одна бычья шкура». Элисса разрезала шкуру на тонкие полоски и окружила этой веревкой целый холм, своей изобретательностью повергнув в изумление туземного владыку. Римские авторы сообщают, что при закладке цитадели на Бирсе финикийцы обнаружили две головы — коня и быка, что предвещало новому городу большое богатство и военную мощь. Туземный владыка пожелал сделать Дидону своей женой. Чтобы не осложнять отношений с местным населением, она согласилась, но попросила развести большой костер, дабы очиститься перед вступлением в брак. Когда костер достаточно разгорелся, она бросилась в огонь и погибла.
Кстати, «вирса» — по-гречески «выделанная шкура», что, по-видимому, отражает указанный факт легендарной истории. Холм под тем же названием (Бирса) существует в тунисской столице и сегодня.
С 1923 года в районе Бирсы вели раскопки американские и французские археологи. Они обнаружили стену из крупных каменных блоков, а между восточной гаванью и холмом открыли храм Танит — богини-девы. В районе храма были найдены урны с пеплом, остатки захоронений детей и мелких животных. Можно предположить, что именно здесь приносились жертвы, в том числе и человеческие.
Карфаген со временем становится одним из крупнейших торгово-промышленных центров древнего мира. Другие финикийские города добровольно или под угрозой оружия принимают его покровительство. Если финикийцы создавали только колонии и жили относительно мирно с местным населением, то Карфаген уже пытается подчинить местные племена, которые назывались одним словом — ливийцы. Последние служили в армии Карфагена в качестве наемников, а иногда даже выступали против него.
К первой половине V века до нашей эры карфагенская держава включала западную часть Сицилии, южную оконечность Пиренейского полуострова, Балеарские острова, остров Сардиния и часть острова Корсика, а на материке — огромную территорию от Столпов Мелькарта (Гибралтарского пролива) до Филоновых алтарей (жертвенников) в центре залива Большой Сирт, где в 516 году до нашей эры была установлена граница между финикийской Триполитанией и греческой Киреной. Влияние эллинов, которые были конкурентами финикийцев, в Восточном Средиземноморье возрастало. Так, сидонцы официально считались эллинами и в этом качестве допускались к участию в общегреческих Немейских играх. Население Карфагена вобрало в себя финикийских поселенцев, ливийские племена, лиц от смешанных браков, а также прибывших из отдаленных владений иберов, сардов, эллинов и др. Древние римляне назвали пестрое население Карфагена пунийцами (лат. Puni или Poeni).
В Карфаген и в другие пунические города продолжало прибывать население и из далекой метрополии. Волна переселенцев была особенно большой, когда в Финикии появлялись новые завоеватели. В этой связи мореплавание оставалось предметом особых забот карфагенских правителей. Они не только бдительно охраняли свои периферийные владения, но и пытались основывать новые колонии. Все это требовало совершенствования конструкций судов и их оснастки. Водоизмещение карфагенских, а затем и римских судов определялось количеством амфор, которые они могут перевезти за один раз. Суда, вмещавшие до 300 амфор, считались небольшими, и их владельцы занимались лишь каботажным плаванием вдоль южного побережья Средиземного моря.
Мореходство начало развиваться у финикийцев в XV веке до нашей эры. Египетский фараон Тутмос III пытался привлечь их для переправы своего войска через море. Однако финикийцы с этим заданием не справились (в то время они пускались в большие путешествия только по острой необходимости), хотя и считались после заката морского владычества Крита лучшими моряками.
В конце I тысячелетия до нашей эры финикийцы более удачно начали осуществлять долгие морские переходы. Царь Тира Хирам вступил в союз с иудеями, чтобы совершить большое плавание на юг и добыть золото. «Царь Соломон… сделал корабль в Ецион-Гавере, что при Елафе, на берегу Чермного моря, в земле Идумейской. И послал Хирам на корабле своих подданных корабельщиков, знающих море, с подданными Соломоновыми; и отправились они в Офир, и взяли оттуда золота четыреста двадцать талантов, и привезли царю Соломону… И корабль Хирамов, который привозил золото из Офира, привез из Офира великое множество красного дерева и драгоценных камней… у царя [Соломона] был на море Фарсисский корабль с кораблем Хирамовым; в три года раз приходил Фарсисский корабль, привозивший золото и серебро, и слоновую кость, и обезьян, и павлинов». Эти цитаты взяты из Библии, из «Третьей книги Царств» (гл. 9, ст. 26–28; гл. 10, ст. 11 и 22).