Тарион искренне надеялся, что не может умереть. Когда Аспект Времени говорит, что тебе суждено что-либо сделать, то скорей всего ты не умрешь, пока не осуществишь предначертанного. И пусть ты кубарем летишь в пропасть, надежда, что спасение близко, слабо греет спрятавшееся в пятках сердце. Поэтому, когда рядом мелькнуло бронзовое крыло, Тарион уже знал, что спасен. Ноздорму просто не даст ему умереть.
Однако бронзовый дракон не подхватил мальчика. Он подлетел достаточно близко, чтобы Тарион заметил, как сверкнули клыки в его раскрытой пасти и как в ее глубине зародился поток жаркого пламени с синим отблеском. Огонь окутал Тариона. В следующее мгновение мальчик вновь оказался на самом краю высшей точки Драконьего Чертога. И вновь сиганул вниз.
Волна ужаса перед высотой, накатившая на него во второй раз, была несколько слабее, чем в первый. Больше Тариона поразил тот факт, что теперь он вынужден прыгать с башни столько раз, сколько понадобится, до тех пор, пока, наконец, не полетит. Ноздорму решил не спасать его, не ловить, как бабочку, в сачок из своих крыльев. Аспект повернул события во Времени в один сплошной круг, в котором Тарион должен «насладится» высотой до тех пор, пока не обуздает свой страх перед ней. У Ноздорму определенно был талант заставлять других поступать так, как ему нужно.
Тарион кусал собственные щеки, но все равно летел с истошным воплем. Подсчитывал, что совершает до прыжка с башни три шага, но ноги не слушались, и он не мог повернуть назад, как бы сильно этого не хотел. Он горел в синем пламени, и тут же оказывался наверху, где прижимался к колонне, стараясь удержаться на ногах под шквалистым ветром.
А потом что-то изменилось.
Тарион заметил, что воздух вокруг него, не смотря на метель, дрожал, словно нагретый зноем. Раз за разом, пока повторялись замкнутые во временной круг события, бледнело небо над головой. Мир терял краски, что-то менялось, а Тарион продолжал делать свои три последних шага и с воплем лететь вниз. В очередной раз на самом краю пропасти Тарион оглянулся и увидел, что Ноздорму со скучающим видом в облике эльфа прислонился спиной к одной из колонн.
Тарион с воплем прыгнул в другую от пропасти сторону. Его душила злоба. Как мог Ноздорму решать, быть ему младенцем или взрослеть, учить его жизни, командовать им! Разве мог он спасти своего отца, который управлял землей, как ему заблагорассудится, тогда как сам даже высоты боялся! Хорош наследник!
Тарион свалил Ноздорму с ног. Оба кубарем проехались по заледеневшему мрамору. Аспект с раздражением откинул от себя мальчика.
— Саргерас тебя раздери, что ты творишь?! Ты так и не научился перекидываться, но запросто нарушил выстроенное мной течение временного потока! Ты — черный дракон, а не бронзовый. Тебе не положено управлять Временем!
Ноздорму щелкнул пальцами, и ветер будто бы стал свежее, а метель завыла сильнее. Это Настоящее проникало через выстроенную Аспектом иллюзию, Время обретало свое истинное течение.
— Как ты сделал это? — строго спросил он.
Тарион пожал плечами. Он действительно не знал, как это произошло, но это не казалось ему каким-то невероятным поступком. Смена облика — вот, что для Тариона, по-прежнему, оставалось чем-то недостижимым. Он поднялся, отряхнувшись от снега. Ноздорму уже был на ногах.
— Мой отец — черный дракон и он в большой беде, это я уяснил. А мать?
— Обычная смертная, — мрачно ответил Аспект.
— Такая уж и обычная? — допытывался Тарион. — Может, вы чего-то не знаете? Такое возможно? Чтобы Аспект Времени о чем-то не знал?
Ноздорму наградил его долгим, немигающим взглядом.
— Твоя мать самая обычная женщина, — с досадой ответил Аспект, — если даже не пережила твоего рождения. Твое предназначение во Времени спасти отца от неминуемой гибели. Но твое появление стоило твоей матери жизни, потому что смертные не могут подарить жизнь драконам. Я не знаю, почему Времени была угодна именно она, и это единственное, о чем я, как Аспект, не знаю. В твоих силах, Тарион, сделать все возможное, чтобы ее жизнь не была потрачена напрасно.
Взгляд Тариона подернулся пеленой. «Это все из-за ветра», — сказал он сам себе.
— Благодаря Королеве драконов, ты вырос всего за одну ночь. Если бы можно было этого избежать, я позволил бы тебе взрослеть самостоятельно. Но у Азерота не осталось Времени.
— Не осталось Времени для чего? — эхом повторил Тарион.
— Для борьбы с Древними Богами.
— И все это зависит от меня. Того, кто не может прыгнуть с высоты полета жалких ласточек, — повторил мальчик.
— Я расскажу тебе о Древних все, что сам знаю. Расскажу о твоем отце, Аспекте Земли, потому что я…
— Единственный, кто у меня остался, — прервал его Тарион.
Он проделал эти три шага до края парапета.
— Может, она все-таки была необычной?
— Она дружила с Вождем орков, — сдался Ноздорму. — Спасала этот мир от нашествия демонов Пылающего легиона. Но в остальном, Тарион…
— Этого достаточно.
Тарион шагнул навстречу пропасти. Безвольной куклой он летел дольше положенного, не предпринимая ничего для собственного спасения. Он искал в воспоминаниях хоть малейшее упоминание, хоть единственную картинку, но ничего не появлялось перед его глазами. Только снег.
«Я ни разу не видел ее… Даже младенцем», — кольнуло острое, как разломанная кость, знание.
В последний момент, лишь в нескольких метрах от земли его тело изменило облик.
Черные, как беззвездная ночь, крылья рассекли морозный воздух. Молодой дракон поравнялся с последним уровнем Драконьего Чертога.
Глава 14. Пропавшие без вести.
Уизли Шпринцевиллер проклинал тот день, когда впервые выбрался на скалистый берег Гилнеаса.
Для мореплавателей Азерота не было мест губительней, чем эти — обманчивые приливы скрывали острые, как портные иглы, рифы. Круглый год нам ними висели свинцовые тучи, а из темно-бирюзовых вод торчали коралловые скелеты, обтянутые бурыми кружевами водорослей. Тощие рыбешки мелководья навсегда отвадили от этих мест даже самых закаленных рыбаков.
Но то, что представляло невероятную опасность для кораблей, немного значило для оснащенного лучшими изобретениями агента Штормградской разведки. В защищенном водонепроницаемыми заклинаниями облачении, меняющем свой цвет в зависимости от окружающей среды, агент Уизли Шпринцевиллер ранним утром выбрался на берег королевства Седогрива. Костюм окрасился в песчаные тона с бурыми вкраплениями из-за пучков тины под его ногами.
Уизли стал первым, кто вступил на этот хрустящий, словно снежный наст, песок, и кто нарушил тугое переплетение склизких водорослей, выброшенных прибоем на берег. Первым, кто даже остановился, чтобы полюбоваться этими суровыми окрестностями. По приказу короля Вариана он мог бы пробраться даже в штаб демонов Пылающего Легиона. Но король выбрал Гилнеас.
Все складывалось прекрасно.
А вот дальше это путешествие из блистательного прорыва штормградской разведки превратилось в беспросветную череду ошибок и неудач, из-за которых Уизли отказался от идеи написания мемуаров.
Агент Шпринцевиллер не заметил ловушки для крабов, растянутой на берегу.
Костюм, меняющий цвет в зависимости от окружающей среды, не помог главе разведки, пока он болтался в воздухе, в полуметре от земли. Костюм, конечно, принял нежный тон неба, но заточенный лучшими кузнецами Стальгорна нож выпал из хитрого крепления на бедре, когда Уизли повис вверх ногами.
В то же мгновение Уизли увидел огромную зеленую фигуру в изорванных одеждах. Не было нужды приглядываться, чтобы понять, что это мог быть только… орк.
Уизли извивался, как уж, стараясь уцепиться за рукоять ножа, погрузившегося во влажный песок. В конце-то концов! Он проделал это путешествие на другой конец света, проник в недоступное королевство вовсе не для того, чтобы стать добычей какого-то одичавшего орка, каких пруд пруди уже за границами Элвиннского леса!
Казалось, подобная встреча озадачила и орка. Зеленое чудовище опустилось на корточки и ткнуло пальцем в живот гнома.
— Руки вверх! — закричал Уизли. — Штормград! Альянс!
Орк никак не отреагировал на эти слова. Одна его густая черная бровь изогнулась дугой и для верности он еще раз ткнул Уизли пальцем.
— Орда, — стал медленно отвечать орк. — Оргриммар. Тралл, — он коснулся зеленой рукой сердца. — Посол Вождя. Ты?
Во второй раз палец орка угодил Уизли прямо под ребра, и гном аж взвился.
— Свобода! Штормград! Слава Альянсу!!
— Что же он лопочет, этот малый, а? — пробормотал орк на чистом всеобщем. — За Орду! — гаркнул он и притих, выжидая ответа.
— Развяжи меня, жаба, — грубо отозвался Уизли. — Если ты говоришь на всеобщем, чего притворяешься?
Орк поднялся с колен, оставив Уизли болтаться вниз головой.
— Розовощекая свинка, — парировал орк. — Если еще не заметил, то это у тебя не лучшее положение, чтобы обзываться. Мог и сам прекратить этот поток сознания о славе Альянса. Думаешь, одно упоминание Штормграда способно напугать орка?
— Руки вверх! — раздалось позади них.
— Люди! — обрадовался Уизли. — Помогите!
Но крики гнома мало взволновали солдат Гилнеаса. Один из них направил свое ружье на орка, беспрекословно поднявшего руки, а второй солдат навел прицел на Уизли.
— Эй, полегче, — весело отозвался агент разведки. — Я же свой.
Он настолько привык к людям Штормграда, что совсем забыл о том, что Гилнеас не входил в нынешний Альянс. Из-за каменной гряды показался третий — сержант, судя по нашивкам на плечах.
— Кто у вас тут? — лениво поинтересовался он у рядовых.
— Шпионы Из моря они что ли берутся? — вздохнул второй солдат.
— Скажи спасибо, коротышка, что мы вовремя, — обронил сержант, — иначе этот зеленый громила давно сожрал бы тебя с потрохами.
— Да не собирался я его есть, — возмутился орк.
Из раскрытого рта сержанта выпала самокрутка.
— Это он сейчас на всеобщем, что ли? — отступил на шаг назад первый солдат.