На магию нужны силы! А ей даже расчесаться самостоятельно не по силам. Неужели он не видит этого? К тому же вернуть из Искривленной Пустоты может только магия Света, доступная лекарям, а Джайна обращалась к боевой магии Льда и Пламени, от которой, как оказалось, нет почти никакого проку в борьбе со смертью.
— Ее жизненные силы были на исходе, — не сдавался Хейдив. — Она не могла колдовать в таком состоянии. Вы ведь сами видели ее, Кейган-Лу.
Правильно, Хейдив. Прислушайся к его словам, упертый пандарен!
— Она — нет. Но кто-то другой мог, — многозначительно ответил Кейган-Лу.
От слов Кейган-Лу сердце Джайны забилось быстрее.
— Что с ней? — спросил седой пандарен.
Сама того не замечая, Джайна плакала. Теперь она вспомнила о том, почему в борьбе со смертью одержала победу.
Ее сын. Ведь он отправился в прошлое не только для того, чтобы взглянуть на Вождя орков Тралла. Он встретился с Эгвин и рассказал ей о гибели Джайны.
Джайну вновь окружали повидавшие многое на своем веку стены дешевой таверны в Штормграде, куда Эгвин перенесла их из разрушаемого Смертокрылом Терамора, и где их ждал Аспект Времени. Жизненная энергия Хранительницы Тирисфаля, занимавшей пост советницы леди Праудмур, ярким потоком передавалась из одной руки, кожа на которой ссыхалась на глазах, в другую.
— Мне ни к чему столько жизненной силы! — сказала тогда Эгвин, не позволяя Джайне прервать этого последнего рукопожатия. — Он сказал, что для меня это будет в последний раз. Если я могу хоть так помочь тебе, я должна.
От образа молодой женщины, который с помощью магии поддерживала на себе Гвинэн, не осталось и следа. Джайне улыбалась сгорбленная седая старушка.
«Эгвин, дорогая Эгвин, где бы ты не находилась, — шептала Джайна, и слезы тихо лились из ее глаз. — Спасибо тебе за мою жизнь. И за жизнь моего сына… ».
Кажется, это Хейдив бесцеремонно вытолкал седого Кейган-Лу из хижины, а Шайя-Ли принесла своего успокаивающего средства. Но слезы Джайны не высохли даже тогда, когда она заснула.
Глава 16. Воспоминания.
Когда первая армия Гилнеаса под предводительством короля вошла в Паучий городок, на ушах стояли все. Лорд Винсент Годфри сразу понял, что причиной столь бурного ликования жителей служило вовсе не появление Седогрива. Жители городка шумно приветствовали именно следовавшего за королем всадника. Самому Седогриву был оказан более чем сдержанный прием.
Лорд Годфри ожидал увидеть возвратившегося вместе с отцом принца Лиама. Ведь рано или поздно принц вернулся бы в городок, как бы сильно Годфри не желал отсрочки этому возвращению. Отправленные на поиски Лорны Кроули солдаты возвращались с беглыми заключенными, которые устремились в леса около Паучьего городка после нападения воргенов, с беженцами, сбившимися с пути. С кем угодно, только не с мятежной дочерью лорда Кроули, в которой должно было поубавиться упрямства после многодневного путешествия по опасным лесам Гилнеаса.
Годфри не испытывал к Лорне — леди Кроули, отдернул он сам себя — никаких трепетных чувств. В первую очередь он дорожил отношениями с принцем Лиамом, поручившем Годфри заботу о безопасности этой спесивой леди. Будь у самого Годфри дети, вряд ли лорд Кроули сделал и половину того, что сам Годфри сделал для поисков его дочери.
Восторженные возгласы крепли, и Годфри невольно поморщился такому бурному выражению чувств. Лишь однажды ему довелось услышать подобные овации, о чем он незамедлительно сообщил Седогриву.
— Не хорошо, когда лорду северных наделов уделяют больше почтения, чем самому королю, — заметил Годфри. Вскоре Кроули показал истинное лицо и возглавил мятеж северных лордов. С тех пор минул добрый десяток лет. Но Винсент Годфри не изменил своего мнения - нет ничего хорошего в том, если король не удостаивается горячего приема среди жителей.
Первая армия Гилнеаса приближалась. Годфри поправил круглые очки на носу. Он уже мог разглядеть седую бороду Седогрива. Лорд Винсент с удивлением заметил, что конное путешествие нисколько не измотало короля. Наоборот, его щеки пылали, как у юноши, а блестящие глаза с воодушевлением глядели только вперед. Возможно, зрение стало подводить Годфри, и даже очки стали бесполезны.
Лорд Годфри перевел взгляд на второго всадника, по левую руку от короля, срывающего восторженные аплодисменты публики, и понял, что зрение не может обманывать его настолько сильно.
Лорд Дариус Кроули с завидной гибкостью, сидя в седле, наклонялся в разные стороны, чтобы коснуться десятка протянутых к нему ладоней. Они встречали Кроули будто победителя, шествовавшего в захваченный им город. Они встречали его так же, как десять лет назад. Ничего не изменилось.
Годфри не ошибся в своем мнении об этих людях — для них время действительно остановилось. Он лишь допустил промах в расчетах. Они не считали Дариуса Кроули предателем, они до сих пор видели в нем спасителя, героя Гилнеаса. Лорд Винсент настолько резко пришпорил лошадь, что она с криком взвилась на дыбы. Но он удержался в седле.
Подъехавшему достаточно близко королю Седогриву хватило одного взгляда, чтобы распознать ситуацию.
— Годфри, — кивнул король.
— Приветствую ваше величество. И вас, наследный принц королевства, — отвечал Годфри следовавшему за отцом Лиамом, которого он за все это время даже не заметил.
Смущенный Лиам кивнул Годфри.
Где уж тут ждать от принца искренней радости. Лиам оглянулся на Кроули, словно опасаясь вызвать гнев чрезмерной вежливостью с его главным врагом. Но лорд Кроули был слишком занят общением с народом.
Годфри не понимал, что обычные люди находили в Кроули. Одно его появление вызывало подобострастие на лицах крестьян. Хватало десяток его слов, чтобы они, вооружившись вилами, уже беспрекословно шли проливать кровь собратьев. И все ради собственного желания Кроули разрушить ненавистную ему оградительную Стену Седогрива.
Какое облегчение Годфри испытал, когда узнал о гибели Кроули! И как отвратительно он чувствовал себя теперь, когда не только Лиам спросит его о Лорне, но и ее законный отец с неизменной полуулыбкой скажет:
— Вы не в состоянии уследить даже за собственной армией, лорд Годфри, если уже на рассвете они все до единого переходят под мои знамена.
Он никогда не забудет этого ненавистного голоса.
Увидев, что Кроули занят, Лиам, поспешно улыбнувшись, доверительно сказал:
— Вы отговаривали меня ехать в Чернолесье, лорд Годфри. Но я вернулся оттуда вместе с отцом.
«Лорд Годфри» резануло слух Винсента. Как мало нужно было принцу, чтобы так скоро позабыть о своем «боевом крестном». Конечно, принц Лиам вынужден почтительно относиться к будущему зятю. Вот только зять не будет к нему так же добр, когда узнает, в чьи руки Лиам неосмотрительно передал Лорну.
На какое-то мгновение Годфри забыл обо всем, даже о близости Кроули. От этого зрелища он ощутил холодное покалывание в собственных пальцах, сжимавших поводья. Седогрив отказался от помощи конюших и сам, не опираясь ни на чью руку, не наваливаясь на седло, легко, как мальчишка, каким он давно не был, спрыгнул со спины породистого мерина на землю.
Чудом выживший мятежник закончил благосклонно принимать восхищение жителей городка и, выпрямившись в седле, подъехал к Годфри и Лиаму. Принц к тому времени тоже спешился. Один Годфри, как и Кроули, все еще оставался в седле, и это делало их почти одного роста.
Кроули коснулся черной повязки на правом глазу и скривил губы в той самой полуулыбке, что так ненавидел Годфри.
— Надо же, — проворковал Кроули. — Старина Годфри, ты все еще жив?
— Ты тоже, Кроули, не спешишь в Искривленную Пустоту. Не могу сказать, что рад твоему возвращению с обратной стороны Света.
Дариус оглядел конных гвардейцев, стоявших в карауле за спиной Годфри.
— Уважаемый всеми лорд восточных наделов обзавелся личной охраной, — не меняя тона, продолжил Кроули. — Разве тебе есть кого опасаться, Годфри?
— Ровно до того момента, пока ты не вернулся из мертвых, Кроули, я жил совершенно спокойно.
— Не смешивай Святой Свет и нежить, Годфри. Я к мертвецам имею такое же отношение, как и ты. Мне подвернулся счастливый случай, и я выжил. И вряд ли я должен благодарить тебя за молитвы.
Годфри молчал.
— Прекратите, — услышал он слабый окрик короля.
Именно этого он и ждал.
— До сих пор кому-то нужно одергивать тебя, чтобы напомнить о приличиях, Кроули.
С этими словами Годфри развернул коня и пустил его в быстрый галоп. Жители бросились перед ним в рассыпную.
Только на подъезде к своему дому Годфри замедлил ход. Вряд ли Кроули стоил того, чтобы в запале свернуть себе шею. К дому вела узкая, петляющая над обрывами тропинка. Заброшенный маяк возвышался в хмуром небе, и даже здесь слышны были удары волн о скалы.
Услышав быстрый перестук копыт, Годфри оглянулся.
— Сбавьте скорость, ваша светлость, — крикнул Годфри Лиаму. — Вашей голове еще предстоит примерить корону Гилнеаса.
Он договорил как раз тогда, когда Лиам оказался рядом. Скорости тот так и не сбавил.
— Годфри, — выдохнул принц. Дыхание Лиама сбилось от быстрой езды.
«Теперь, когда никто не слышит — я просто Годфри».
— Где Лорна? — спросил Лиам.
Годфри в сердцах пожалел о том, что Лиам так и не свернул себе шею, пока галопом несся по серпантину. Он приказал сопровождавшим его солдатам ждать на месте и подъехал к принцу.
— Видишь ли, Лиам…
— С ней все в порядке? — взволновано спросил принц.
«Если бы я только знал!». Сколько можно ходить вокруг да около. К тому же Лорна не выйдет из-за дверей дома Годфри и не скажет: «Сюрприз!».
— Видишь ли, Лиам, — повторил Годфри. — Я очень ценю тебя и леди Кроули, но дело в том, что сама леди Кроули не очень-то ценит меня. Да и тебя, скорей всего, если может позволить, чтобы весь проклятый городишко волновался за нее.
— Я не понимаю.
Лорд Винсент посмотрел на принца так, словно бы видел его в последний раз в своей жизни.