– Придётся справиться.
– Я тебе верю, – со всей серьёзностью сказала Риша, а фраза больше походила на предупреждение.
Раян замешкался, будто сам засомневался в себе, но спустя несколько мгновений понёс меня в глубь храмового комплекса. Моя голова упала ему на плечо, длинные волосы щекотали лицо, я жадно втянула носом знакомый запах Раяна. Сандал и иллюзия аромата кумквата.
Он восхитительно пахнет.
Так вкусно, что у меня рот наполнился слюной и всё тело заныло.
– Я знаю, что сейчас очень хорошо пахну, Ашарин, – словно прочитав мои мысли, заговорил Раян. Он весь напрягся, когда я носом уткнулась ему в шею. – Но это временно, потерпи.
– Ты всегда хорошо пахнешь, – с пьяной улыбкой промямлила я.
Хранитель издал натянутый смешок и ускорил шаг. Он принёс меня в свой павильон, нигде не задерживаясь, занёс в спальню и усадил на кровать. Не говоря ни слова, Раян опустился на колени, под моим смущённым взглядом снял мою обувь и снова ушёл. Оцепеневшая от неловкости, я осталась сидеть одна, всё ещё не до конца понимая, что происходит.
Запахи в комнате казались острее, буквально вся спальня пахла знакомыми и любимыми благовониями хранителя. Я жадно втягивала воздух, не в силах отделаться от ощущения, что Раян буквально везде. Эта мысль приводила в ужасающий и смущающий восторг. Шёлк платья, который раньше казался мягким, теперь скрёб кожу, вызывая желание как можно быстрее снять наряд.
Я услышала голоса где-то у выхода из самого павильона, стук дверей. Кажется, пришёл Калид, но я не могла разобрать слов, окружающее пространство очень медленно раскачивалось. Непослушными пальцами я избавилась от всех заколок и гребней в волосах, распуская пряди.
Раян вернулся один, с чашей воды и влажными тряпками. Он вынудил меня выпить немного жидкости, протёр моё лицо, смыв косметику. Его улыбка казалась измученной, когда я застонала от прикосновения прохладной тряпки к коже шеи. Мне было слишком жарко.
Раян чуть ли не затолкал мне в рот какие-то травы, заставляя прожевать и запить водой.
– Это принёс Калид, заверил, что снимет жар и зуд, – пояснил хранитель, пока я недовольно морщилась, пережёвывая кислую зелень.
– «Зелёный змей»… Что это? – вяло спросила я, а Раян закрыл дверь спальни изнутри.
Хранитель тяжело вздохнул, он на мгновение зажмурился, словно абсолютно не желал говорить на эту тему.
– «Зелёным змеем» называют одну настойку. Она помогает выяснить, была ли у человека в прошлом интимная связь.
Я запоздало разинула рот от возмущения, но Раян продолжил, не позволив мне встрять с вопросами:
– Он зелёного цвета, оставляет оттенок в жидкости. Тебе дали тёмное вино, верно? – Я кивнула, и Раян раздражённо потёр пальцами переносицу. – В Кхорине женщины давно получили схожие права с мужчинами. Они могут управлять поместьями или же становиться наместницами без обязательного вступления в брак, но всё ещё живы старые предрассудки, что женщина должна быть девственницей. Чистой. Многие высокопоставленные вельможи хотят именно таких невест для своих сыновей, но и проверить их не могут. Требование медицинского обследования перед браком не запретили, но предлагать такое стало оскорбительным, особенно девушкам из состоятельных семей. Одно предложение или краткое упоминание о медицинской проверке может лишить мужчину шансов на желанный или выгодный союз.
– Почему я не знала о настойке?
– Потому что на Западе наместницей была Ян Йорин, она ненавидела эту жалкую попытку обманывать женщин и запретила настойку в нашей провинции. Тем, кто подсыпал «Зелёного змея», грозили отрубить кисть. Для богатых вельмож это слишком высокий риск, и они предпочитают обходиться без него.
Я прекратила ёрзать, загипнотизированная ровным голосом Раяна, он буквально пьянил, и я не могла оторвать взгляд от его светлых глаз, боялась даже моргнуть. Хранитель натянуто улыбнулся, будто такое внимание ему и приятно, и нет.
– Когда предложение медицинского осмотра стало оскорбительным, был создан «Зелёный змей». Он влияет на самочувствие и гормональный фон человека. Люди, которые никогда ни с кем не спали, реагируют по-особенному.
– Это как? – хрипло выдавила я.
– Они становятся чувствительными. Если совсем кратко, Ашарин, то, раз ты ни с кем не спала, будешь с незнакомым тебе ранее желанием хотеть любого находящегося рядом мужчину. А может, и не только мужчину. Тебе просто физически нужна близость, поэтому ты и горишь.
Я открыла рот, готовая возразить на подобную глупость. Моё возмущение оказалось столь сильным, что на миг зрение прояснилось, а сознание почти очистилось. Заметив мой неприкрытый скептицизм, Раян подошёл ближе, присел передо мной на корточки и аккуратно провёл рукой по моему колену. Меня волной окатил жар, по телу расползлись мурашки, в животе странно потянуло, и я непроизвольно сжала бёдра. Мне нестерпимо захотелось ещё. Не задумываясь над своими действиями, я погладила его запястье, и моя рука заскользила вверх по его предплечью, забравшись под ткань рукава.
– Видишь, – сдержанно отреагировал Раян, даже не пытаясь заставить меня прекратить. – Поэтому сейчас мой запах кажется тебе чем-то потрясающим, голос гипнотизирует и тебе хочется большего. Ты пока сама не понимаешь, как много желаешь. Это настойка, Ашарин. Тебе лучше поспать. Риша сказала, что к середине ночи всё пройдёт.
Я вскинула на Раяна испуганный взгляд: впереди ещё часы этих странных мук.
– Но если настойку подливают людям, они же должны быть возмущены. Разве это не влияет на будущую свадьбу? – Я облизала пересохшие губы и спросила, силясь отвлечь свой разум от внезапного желания прижаться к Раяну, чтобы вдохнуть его запах.
– Эту настойку как можно строже держат в секрете. Тебе просто повезло, что Наён и Риша о ней знают. Обычно всё списывают на опьянение от вина. Некоторые мужчины поступают хуже: предлагают остаться на ночь в их доме и пользуются состоянием, а наутро девушке говорят, что она сама хотела, – хранитель объяснял ровным тоном, словно зачитывал лекцию. Он даже бровью не повёл, когда я принялась гладить его лоб, скулы, подбородок и шею, иногда позволяя себе спустить пальцы до ключицы. – В некоторых случаях это увеличивает шансы на брак, потому что девушки стыдятся рассказать правду своим семьям, сбитые с толку собственными воспоминаниями. Они действительно хотели близости, но не понимали, что та продиктована сторонним веществом.
Мои пальцы настойчиво заскользили по губам Раяна, и он протяжно выдохнул. Всё тело горело от смущающих мыслей, где именно на своём теле я хотела ощутить его губы. Остатки моего рассудка почти не подавали признаков жизни под силой незнакомого желания.
– Ты должна лечь спать, Ашарин. Сон облегчит твоё состояние.
Внешне Раян оставался невозмутимым, но его голос показался мне севшим и по-новому бархатным.
– Верно, здесь так жарко, – растерянно пробормотала я, резко встала и неуклюжими пальцами принялась разматывать пояс.
– Нет, Ашарин, лучше оставь всю одежду и ложись так. – Раян хватал меня за руки, пытаясь остановить, но я отмахнулась, продолжая раздеваться.
– Не могу, здесь так жарко, – хрипло промямлила я, сбросив пояс.
Я избавилась от верхнего платья, и, спадая, ткань скребла по чувствительной груди, вырвав у меня стон, внизу живота стало горячее. Следом я стянула штаны, оставаясь в одном тонком нижнем платье. Вспомнив о Раяне, я вновь подняла взгляд. Хранитель выглядел растерянным, но не отрываясь смотрел на мою грудь, ткань не была прозрачной, но шёлк не скрывал затвердевших сосков.
Мне нужно прикрыться.
Несмотря на логичную мысль, я ничего не сделала, оставаясь стоять и дожидаться какой-то реакции.
– Ложись в кровать, Ашарин, – сдержанно приказал Раян, подняв глаза к моему лицу.
Я понимала, что всё это как-то неправильно, но тело и мои глубинные желания говорили о другом. Я до дрожи хотела, чтобы он ко мне прикоснулся. Раян подтолкнул меня к кровати, напоминая о просьбе.
– Ты останешься со мной? – спросила я, отодвигаясь ближе к стене и освобождая место для Раяна.
– Останусь. Тебе может понадобиться вода и полотенце. У некоторых бывает плохая реакция. Обезвоживание, сильный жар и тошнота. Но это при передозировке. Ты кажешься в порядке… кроме обычных симптомов. Однако я не лягу в кровать.
– Почему? – Температура тела опять увеличилась, дыхание стало загнанным и горячим.
Я не смогла заставить себя прикрыться одеялом, слишком жарко, а от взгляда Раяна, которым он меня окидывал, становилось хуже. В голове рождалось так много картинок, так много просьб, которые я боялась озвучить. Остатки здравого смысла напоминали, что я не должна о подобном просить своего хранителя.
– Ты не ляжешь, даже если я попрошу? – тихо уточнила я, а Раян следил за тем, как я теребила завязку на нижнем платье – последнее, что стояло между мной и желанием снять и эту одежду.
Хранитель не ответил, сел на край кровати, но выглядел насторожённым, в любой момент готовым вскочить и убежать. После он опять встал, вышел, вроде бы проверил замки на входной двери, вернулся, опять закрыл двери спальни. Раян оставался растерянным и взвинченным ещё какое-то время. Изредка нервно вышагивал от одной стены до другой, иногда садился на кровать или отходил в другой конец комнаты, но всегда наблюдал.
Увидев, что я немного присмирела, Раян сдался, снял верхнюю одежду и лёг, сохранив между нами максимально большое расстояние, которое могла позволить просторная кровать. Тишина стала напряжённой, на мгновение я пожалела, что попросила его лечь. Чем ближе Раян был, тем невыносимее становилось желание. Он перехватил мою ладонь, когда я погладила свой же живот, чтобы спуститься ниже.
– Не нужно, Ашарин, может стать хуже.
– Не хочешь посмотреть?
Остатки моего разума где-то ещё кричали о том, что я должна извиниться за эти слова, но туман в голове опьянял. Я едва поверила, что серьёзное лицо Раяна залил румянец. Его губы приоткрылись на выдохе, когда я повернулась на бок, а ткань на груди разошлась, открыв больше кожи. Воспользовавшись замешательством хранителя, я подалась вперёд. Он не сразу ответил на мой поцелуй, борясь со своей совестью и сомнениями, но сейчас несвойственной мне наглости и раскрепощённости хватало на нас обоих. Раян вымученно простонал мне в губы, когда мои руки забрались под его рубашку в поисках открытой кожи. Ладони хранителя неуверенно легли мне на талию, затем я ощутила его пальцы на бёдрах. Он продолжал отвечать на поцелуй скованно, сдерживаясь.