Я злилась, была расстроена, испытывала боль и стыд за то, как откровенно высказала свои претензии Раяну в лицо. Меня продолжали разрывать противоположные желания: от нужды закатить сцену и стать капризным ребёнком, пока Раян не уступит и не пообещает не оставлять нас одних, до понимания, что я обязана промолчать, помочь хранителю в этом непростом решении, ведь Раяну придётся бросить всё, что он любит, ради возвращения нам провинции и храма.
Вспомнив о поступке Калида, я насупилась и решила не разговаривать с предателем несколько дней за то, что он с такой лёгкостью лишил меня возможности пережить своё отчаяние в одиночестве.
Я перевела взгляд на окно, медленно собирались сумерки. Похоже, я проспала пару часов. Со стоном я приняла сидячее положение, припомнив, что завтра нам придётся отправиться в провинцию Севера.
Я прислушалась к звукам, в павильоне стояла тишина. Вероятно, остальные ушли на ужин или по делам. Перед кратким сном я видела Ришу и Калида, который зашёл и ощупал моё лицо, шею и руки. Я не могла двигаться, но выказала своё недовольство раздражённым сопением.
Встав, я надела свои высохшие одежды, предусмотрительно сложенные на ближайшем комоде, и, воспользовавшись отсутствием хозяина павильона, сбежала. Я пришла к Наён. Ей выделили одну просторную комнату. Она ещё вначале звала переселиться к ней, и теперь я была готова принять предложение, понимая, что не имею права оставаться с Раяном после всего, что узнала.
– Аша! – оживилась Наён при моём появлении.
Я не ответила, протопала мимо и завалилась на её кровать. Выражение лица Наён стало сочувственным, я перекатилась, уткнулась лицом в подушку и уже хотела завопить, но в последнее мгновение передумала. Моё недовольство и тем более крики ничем не помогут.
– Аша, ты в порядке? Риша попросила собрать твои вещи на завтра. Ты что-нибудь ела?
Я не ответила, но Наён никуда не ушла. Я слышала, как она продолжала обеспокоенно топтаться рядом. Мне хотелось ей многое сказать, хотелось пожаловаться на всё, но мысли о бесполезности нытья заставляли держать рот на замке. Я ощутила себя пересохшим колодцем.
– Хочешь, я принесу тебе ужин? Я сама поела рано, но, кажется, большинство до сих пор там. Еда ещё горячая, и я видела среди фруктов сливы, которые…
Сжавшись на кровати, я тихо разрыдалась, Наён моментально умолкла. Край кровати прогнулся, рука неловко прошлась по моей голове. Первые движения были несмелыми, Наён никогда не приходилось кого-либо утешать. Обычно это ей требовалось успокоение, которое давала Тора и в последнее время я. Поглаживания стали более уверенными, когда я не отстранилась от её руки. Спустя время, устав всхлипывать, я затихла, наместница ушла, но вскоре вернулась с едой. Я не спросила, сообщила ли она Раяну, где я, потому что была уверена, что именно это она и сделала. Но я не злилась, потому что не желала доставлять своему хранителю новых тревог, просто не хотела, чтобы он видел меня такой. Зарёванной, разбитой и не умеющей принимать правду, неспособной сдержать лицо при необходимости.
Пока я ела, Наён болтала о всяких глупостях, скрашивая неловкое молчание. Я не вслушивалась, но её речь и голос отвлекали от мрачных мыслей. Затем я сделала всё то, что делала в любой другой день. Умылась, сняла верхнюю одежду и улеглась спать на расстеленное Наён место. Я зажмурила глаза и притворилась, что сплю. Делала это так долго, пока сознание не поверило в этот обман и не погрузилось в спасительный омут сна.
На следующий день мы выдвинулись в направлении провинции Севера. До Вейлина – главного города и столицы всего Кхорина – путь займёт недели полторы. Я пыталась не содрогаться при мысли о столь длительном путешествии в компании принцессы Аэль. Раян предпринял попытку поговорить со мной лишь раз, ранним утром. Он не лез с расспросами, не намеревался поднимать вчерашнюю тему, которая определённо вылилась бы в ссору, а просто уточнил, хорошо ли я себя чувствую. В ответ на это я поблагодарила хранителя за тревогу, поклонилась и вернулась к седельным сумкам, которые необходимо было проверить. Моя реакция Раяна не устроила, его челюсти недовольно сжались. Я вела себя именно так, как подобает подопечной перед хранителем, но ощутила, что это ширило пропасть между нами.
Солнце припекало, а дорога в седле начала утомлять ровно в тот момент, когда на границе Юлона к нашему небольшому отряду присоединилась принцесса Аэль со своей вооружённой свитой. При виде Раяна настроение девушки заметно улучшилось, я же специально отстала, чтобы не видеть их вместе.
– Ты и на меня злишься? – недовольно проворчал Калид, подведя своего коня к моему.
Уже как полчаса я игнорировала его попытки заговорить. В этот раз я сделала то же самое: хмурым взглядом уставилась на холмистый пейзаж слева, но хранитель Юга не был намерен сдаваться.
– Аша, послушай. Ты выглядела расстроенной, я хотел подбодрить тебя, нажав на пару нужных точек, но перестарался, и твоё тело расслабилось слишком сильно.
Я громко фыркнула, не поверив в жалкое оправдание. Калид прекрасно знал, что делал.
– Аша, а ты знаешь, что в здешних лесах можно встретить редкий вид оленей? Их ветвистые рога имеют полости, заполненные древесной смолой. Кто-то считает, что они вестники драконов, а остальные думают, что в молодости те просто активно чешут свои рога о деревья под назва… Аша! – окликнул Калид, когда я ударила свою лошадь по бокам и уехала вперёд, не желая слушать.
Я присоединилась к Шину с Наён, не обращая внимания на голос хранителя за спиной. Риша, поняв масштаб трагедии, наоборот, придержала своего коня и присоединилась к недовольно бубнящему Калиду.
– Я же извинился, – растерянно пожаловался он, вероятно, обращаясь к Рише.
– И правильно сделал. Тебе осталось повторить это всего раз эдак девяносто девять, – с насмешкой ответила та. – Хотя, к твоему счастью, Аша самая добрая из нас и, возможно, сдастся на пятидесятом разе.
Шин хмыкнул, заметив мои попытки скрыть улыбку под кислой миной.
Весь день я продолжала отмалчиваться, переваривая свои эмоции. Мне было необходимо обдумать их, принять и пропустить через себя, чтобы после суметь от них избавиться. Когда я почти обрела былое умиротворение, то наткнулась взглядом на Раяна, который, будто почувствовав моё внимание, обернулся. Несколько мгновений, и встревоженное сердцебиение, печаль и ком в горле вернулись, словно и не пропадали.
На привалах я либо тренировалась, либо помогала с устройством лагеря. Вызывалась принести воды или поискать хвороста для костров. Носящим одежды храма необязательно было этим заниматься, в сопровождении принцессы Аэль были слуги, но я хваталась за любую возможность побыть одной. Риша, как и Раян, не вмешивалась, но иногда я замечала, что подруга ходила в лес вслед за мной.
На третий день пути я сдалась и простила Калида, не в силах больше выдержать его приставучее внимание. Хранитель Юга ходил за мной по пятам, садился рядом, ставил свою палатку поближе. При всём при этом он перестал донимать разговорами, но неизменное присутствие я ощущала, даже если не видела его. К третьему дню Калид сам стал хмурым и молчаливым, и я решила, что тишина с моей стороны тяготила его сильнее, чем я могла подумать.
– Сидя в пещере, ты спокойно обходился без нашего с Наён общения, – поделилась я мыслями, а Калид даже не сразу понял, что я обратилась к нему.
После ужина я уселась на траве недалеко от костра, а хранитель Юга опять крутился вокруг, прикидываясь, что нашёл какие-то интересные травы.
– А! Я? – наконец отозвался Калид и с заметным воодушевлением сел рядом. – Не люблю общаться с чужаками. Если люди мне незнакомые, я, наоборот, предпочитаю, чтобы они либо молчали, либо не трогали меня, но ты мой друг. А молчаливый протест от друзей я переношу скверно. – Он смешно наморщил нос.
Мои губы дрогнули в улыбке. Не хотелось признавать, но моя попытка наказать его сказывалась и на мне. Мы находились рядом, но я скучала по нашим беседам.
– Наконец ты со мной заговорила, а то я уже решил, что мне придётся съесть всё самому, – с напускным беспокойством добавил Калид, наслаждаясь тем, что завладел моим вниманием.
Я пристально наблюдала, как тот копался в набедренной сумке, словно там было сложно что-то найти. Своей вознёй он напомнил Джуна, и моя улыбка стала чуть шире.
– Вот, – наконец Калид извлёк бумажный свёрток, полный сморщенных оранжевых фруктов.
Я пригляделась, гадая, фрукт это или всё-таки конфеты.
– Это сушёный кумкват, – объяснил хранитель, протянув мне первый.
Я с осторожностью приняла подарок, вспомнив, как Раян кормил меня кумкватом.
– Где ты их взял? – мой голос прозвучал потерянно, и я торопливо сглотнула, стараясь смягчить тон.
– Раян дал. Сказал, что купил вчера у торговца в деревне, которую мы проходили. Он решил, что от него ты ничего не примешь, и попросил передать.
– Почему ты раскрыл правду?
– Потому что вы оба нравились мне больше, когда были вместе.
Калид замер, глядя на моё лицо, я не сразу заметила, что улыбнулась. Но постепенно моя улыбка стала печальной и сошла на нет. Я закинула в рот первый фрукт, приторная, слегка терпкая сладость растеклась по языку. На какое-то время я полностью сосредоточилась на приятном вкусе, надеясь, что он скрасит тоску. Мы с Калидом съели большую часть, остальным я предложила ему поделиться с Наён, а сама взяла нарезанное яблоко и отправилась проведать Ару, как всегда делала это перед сном. Я предусмотрительно обернулась и нашла взглядом принцессу Аэль у костра, не желая, как в тот раз, столкнуться с ней в загоне.
– Ашарин.
Я даже не вздрогнула, услышав знакомый голос, только рука, которой я гладила шею Ару, замерла.
– Как твоё самочувствие? – уточнил Раян, подойдя ближе и оглядев меня с головы до ног в слабом свете ближайших факелов.
– Хорошо, спасибо.
– Ашарин, я должен извиниться перед тобой…
– Нет, – оборвала я, протягивая угощение лошади. – Ты хранитель Запада и не должен извиняться передо мной за те решения, которые считал правильными. Не мне тебя стыдить после того, как ты отдал храму всё, что мог. Ты спас меня много лет назад, платил за это годами своей жизни. Тебе не из-за чего чувствовать вину.