– Ты не пойдёшь? – удивилась я.
– Нет. Мы с ним поругались днём после его тренировки. Упрямство Раяна выводит меня из себя. Я лечил его не ради того, чтобы он снова покалечился. – Друг наигранно натянул мученическую улыбку, но та продержалась от силы пару мгновений. – К тому же из-за ссор с ним собираются тучи, а я устал сушить свою одежду.
Он мягко подтолкнул меня внутрь и бесцеремонно захлопнул дверь перед моим изумлённым лицом. Я огляделась, гадая, не кинул ли он меня в логово к взбешённому тигру, надеясь, что мне удастся его успокоить. Хотя наши с Раяном отношения в последнее время тоже тяжело назвать мирными.
Я сдвинула следующие створчатые двери и попала в основное помещение. Раян сидел за столом и даже не отвлёкся от бумаг. Он выглядел так, словно с ним ничего и не произошло. Красные одежды были опрятными, длинные волосы собраны в привычную причёску, украшенную золотым гребнем, на лице никаких синяков или ссадин. Похоже, Раян писал письма. Много писем. Я осмотрела столешницу, не найдя там места для подноса с едой.
Вероятно, к хранителю часто наведывались, чтобы отчитать за отвратительное отношение к своему здоровью, потому что он продолжал работать, а услышав мои приближающиеся шаги, бросил единственное:
– Что ещё?
Я молча поставила поднос с ужином прямо на белый лист бумаги, на котором Раян собирался что-то написать.
– Ужин, – проворчала я, критически посмотрев на стопку написанных писем.
– Ашарин?
Хранитель вскинул на меня взгляд. У меня защемило сердце от смеси надежды, облегчения и невысказанных вопросов, отразившихся на его лице. Раян замер, и я без спроса села рядом.
– Поешь. Меня Калид уже накормил.
– Ты в порядке?
Раян не удостоил еду даже взглядом и сперва ощупал мою голову и лоб. Его прикосновения были мягкими и ласковыми, несколько раз я прикрыла глаза. Лицо хранителя приобрело привычное серьёзно-недовольное выражение, когда он взял мою забинтованную руку. На пальцах виднелись царапины и синяки.
– Это мелочь. Самое плохое Калид вылечил, – заверила я.
– Я знаю, он мне всё объяснил. Как и Наён, которая выслушала твой рассказ.
Я ожидала подобного, поэтому расслабленно пожала плечами и впихнула ложку Раяну в руку.
– Приступай, – приказала я, подбородком указав на мясной суп и рис.
Улыбка у Раяна вышла до неприличия робкой и притягательной. Я отвела глаза, надеясь, что лицо не выдаст моей реакции.
– Они специально отправили именно тебя, зная, что сопротивляться я не стану, – он пробормотал это себе под нос, затем кисло усмехнулся и начал есть.
Я не ответила и специально продолжила молчать, чтобы хранитель не прерывал трапезу, отвлекаясь на разговор. Я разглядывала уже запечатанные письма, лишь некоторые имена получателей были мне знакомы. Влиятельные люди провинции Запада, вероятно, все те, кто спасся при нападении. Нашлось и послание к наместнику Линь в провинцию Востока. Калид прав. Война на пороге, и Раян созывает всех, кто может к нам присоединиться. Наён скорее всего занимается тем же. Калид за ужином упомянул, что она большую часть дня занята документами.
Я недовольно сжала губы, когда Раян съел всё слишком быстро. Это могло плохо сказаться на его самочувствии, но, похоже, у хранителя было мало свободного времени. Кто знает, сколько ещё писем ему необходимо написать. Все эти высокопоставленные лица любят особенное к себе отношение, поэтому Раян повышал шансы на любую поддержку с их стороны не угрозами, а вниманием, которого они так жаждали. Я невольно засмотрелась, как двигался кадык Раяна, пока он допивал сладкий щикхе[7].
– Сколько писем тебе осталось? – спросила я, находя способ помочь.
– К счастью, немного.
– Тогда ты диктуй, а я напишу за тебя.
Раян сперва обдумал предложение, но потом согласился. Однако, прежде чем отодвинуть поднос, он наконец заметил виноград, прикрытый тряпицей.
– Не помню, чтобы в последние дни давали виноград.
– Это я попросила на кухне, – ответила я, круговыми движениями растирая новую порцию сухой туши. – Зелёный виноград твой любимый.
– С чего ты взяла? – Он подпёр рукой лицо, наблюдая за мной с улыбкой.
Впервые за долгое время он выглядел расслабленным, меня обескураживала и смущала внезапная перемена. Я старалась не смотреть на заговорщическую улыбку, которую Раян натянул, задавая каверзные вопросы. Она была испытующей, обещающей как награду, так и наказание в зависимости от моего ответа, и я моментально засомневалась в том, в чём ещё секунду назад была уверена.
– Я… наблюдала.
– За мной? – улыбка Раяна стала шире, он обнажил белоснежные зубы.
– Я же говорила, что немного вспомнила прошлое и… когда ты ходил с нами в город за фруктами, были моменты… Ты выбирал зелёный виноград, но почти никогда не покупал, потому что Джун выпрашивал персики, а они были слишком дорогими.
Я выдала свою догадку быстро, а Раян наклонился ближе, и прядь моих волос, которая едва не упала в свежую тушь, он убрал мне за ухо. Следом его пальцы коснулись рубца на шее. Сперва меня охватил стыд, но прикосновение стало щекотным, и с губ сорвался глупый смешок, я дёрнула плечом.
– Я ведь права, – заупрямилась я, не позволив Раяну отвлечь меня. – Признай, что зелёный виноград твой любимый.
– Признаю, – тихо рассмеялся он. – И спасибо. Я его давно не ел.
Я сжала губы, стараясь не смеяться, когда хранитель вновь дотронулся до моей шеи. Не могла понять, в какой период подобные прикосновения стали такими естественными.
– Щекотно? – наконец догадался Раян, и я отрывисто кивнула.
Он убрал руку, и я с трудом сдержала разочарованный вздох. Хранитель встал и принялся вышагивать по комнате, диктуя мне письмо. Я несколько раз отвлеклась на его движения, переспросила пропущенные мимо ушей строчки и продолжила писать. В сообщениях не было ничего конкретного, вероятно, все наши союзники уже в курсе мест встреч и с какой стороны они должны наступать. Я понимала от силы половину, записанные предложения чаще звучали набором красивых фраз, вероятно, являясь только им понятным шифром.
Раян зажёг свечи в фонарях и успокаивающие благовония в курильнице. Хранитель в привычной сдержанной манере похвалил меня за красивый почерк и ровное написание. Я следила, как его глаза пробегали по строчкам, перепроверяя текст. Скрыв довольную улыбку, я выслушала очередную похвалу.
Хранитель продиктовал мне следующие два письма, а затем первое и второе попросил скопировать ещё по несколько раз. За пределами павильона сумерки перешли в ночь. Раяну больше не нужно было диктовать, он сел напротив и начал есть виноград. Запах ягод и мимолётное удовольствие на лице хранителя отвлекали даже сильнее, чем все его предыдущие движения. Я часто отрывалась от написания, мои глаза будто магнитом притягивали его пальцы, Раян по одной отрывал продолговатые ягоды от ветки и клал в рот.
В ответ на мой взгляд хранитель одарил меня мимолётной улыбкой. Этот Раян разительно отличался от того холодного наставника, маску которого он носил большую часть жизни.
Чтобы скрыть своё беззастенчивое внимание, я потянулась к винограду, притворяясь, что меня интересуют именно ягоды. Мои пальцы схватили лишь воздух, потому что Раян отодвинул миску подальше. Я с недоумением подняла глаза.
– Разве ты принесла ягоды не для меня? – не скрывая веселья, Раян наблюдал за моим смятением.
– Да… я просто…
– Хочешь?
– Да.
– Как жаль, делиться я не люблю.
Я нахмурилась, раздумывая, что за игру он затевал. Говорил вполне серьёзно. Ждал ли какого-то дерзкого ответа или шутки, а может, рассчитывал, что я проигнорирую и потянусь за ягодами? Я выпрямила спину, фыркнула и вернулась к письмам, сделав вид, что потеряла к ягодам всякий интерес.
Первая строчка и весь лист были загублены неровной чёрной линией, после того как Раян привстал, обхватил мою шею и потянул к себе. Я возмущённо вдохнула, но не успела пожаловаться, как большим пальцем Раян провёл по моим губам, те сами собой раскрылись от ласкового прикосновения, и хранитель подался вперёд для поцелуя. Губы Раяна были сладкими на вкус, а он сам пах виноградом. Хранитель раскусил имеющуюся во рту ягоду и передал только сок, оставив всю мякоть себе. Поцелуй вышел ленивым, тягучим и подходяще интимным для позднего часа. Я хотела запустить руку ему в волосы, но побоялась уронить кисть с тушью на его красные одежды. Раян отстранился, чтобы прожевать мякоть ягоды. Его зрачки увеличились.
– Сколько тебе осталось написать, Ашарин? – От его низкого голоса у меня мурашки побежали по спине.
– Одно. Его нужно… переписать.
Раян заметил испорченную строчку и кивнул:
– Переписывай.
Я приступила, а хранитель встал, обошёл стол и сел позади. Не стесняясь, он обнял меня, грудью прижавшись к моей спине, и принялся наблюдать за движениями кистью, положив подбородок мне на плечо. Его волосы щекотали шею и щёку, но в этот раз мне было абсолютно не до смеха.
– Ашарин, твоя рука трясётся.
Ещё бы она не тряслась.
Я промолчала. Если открою рот, то он сразу заметит сбитое дыхание. Кривых движений кисти уже достаточно, чтобы выдать моё состояние. Раян прикоснулся губами к моей шее, воздух со свистом вырвался через сжатые зубы.
– Давай помогу, – с улыбкой прошептал хранитель и пальцами обхватил мою руку с кистью, которая опять застыла над листком бумаги.
– Что ты делаешь?
Вместо ответа моей рукой Раян закончил предложение и начал следующее, а я даже не могла собраться с мыслями и определить, какое послание оставляла моя же рука. Я была не в состоянии думать, спиной чувствуя тепло хранителя и размеренное сердцебиение. Моё собственное сердце трепыхалось в груди из-за желанных прикосновений Раяна.
– Пишу, – как само собой разумеющееся ответил он, я напряглась в его объятиях, – и не под стать хорошему человеку пользуюсь тем, что мы остались вдвоём. Тебе неудобно?